Вы здесь

Почти новый "Форд"

Олега разбудил колокольный звон. Так бывало в каждый выходной, поэтому прежде он терпеть не мог колокольного звона, не дававшего ему выспаться власть, этак до полудня. Но теперь Олегу и без того было не до сна. Пожалуй, пора вставать.

 Шлепая босыми ногами по холодному линолеуму, словно по студеным осенним лужам, он подошел к окну. Там все было, как обычно: на горизонте розовела заря нового дня. В соседних многоэтажках, расположенных так близко, что из одного дома можно было невооруженным глазом наблюдать за жизнью обитателей дома соседнего, одно за другим зажигались окна. В просвете между зданиями виднелась соседняя улица, по которой, ежась от утренней прохлады, сновали прохожие. Шуму машин вторил грохот проезжающего трамвая. А вот кто-то вышел из их подъезда… Так это же его сосед Сергей со своим сыном Мишкой! Нетрудно догадаться, куда они идут. Разумеется, в Никольскую церковь, что стоит на соседней улице. Оттуда-то и доносится призывный колокольный звон.

  Они ходят туда каждое воскресенье, из года в год. Сколько раз, проснувшись поутру, Олег видел, как Сергей с Мишкой, держась за руки, идут в церковь. Они будут делать это и после того, как его здесь не будет…

  Да и как иначе? Ведь Сергей надеется, что Бог сотворит чудо и исцелит его Мишку… Еще недавно Олег, глядя из окна на своего соседа, идущего в церковь, смеялся над его верой в Божие всемогущество и чудеса. Однако сейчас его самого могло спасти лишь чудо.

  Но почему так случилось? Ведь он жил так, как надо. И всегда думал о себе. Только о себе…

 

                                                 *               *              *

 

  Думай только о себе, всегда только о себе… Эти слова Олег Мехреньгин слышал от матери сызмальства. Можно сказать, впитал их с материнским молоком. Зато отец учил его… Впрочем, чему мог научить Олега его отец, профессор Иван Федорович Мехреньгин, если он с раннего утра до позднего вечера находился в Михайловском медицинском институте, где вел занятия, читал лекции, а также проводил на возглавляемой им кафедре биохимии различные научные исследования и опыты. Когда же он все-таки появлялся дома, то, затворившись в своей комнате и надев на голову наушники собственного изготовления, делавшие его глухим ко всему, что говорилось и творилось за дверями, писал очередную статью для научного журнала или корпел над каким-нибудь из своих бесчисленных изобретений, вроде многоярусного штатива для лабораторных пробирок. Так что все заботы по хозяйству и по воспитанию Олега целиком и полностью лежали на могучих плечах его матери, Натальи Николаевны Мехреньгиной, уроженки отдаленного лесопункта, в юные годы приехавшей в Михайловск учиться медицине, да так там и оставшейся. Она работала старшей медсестрой в реанимационном отделении Михайловской городской больницы, и среди коллег слыла женщиной властной и строгой, подчас даже жестокой. Однако в своем единственном, вдобавок, позднем сыночке суровая Наталья Николаевна души не чаяла. И страстно желала ему счастья. А в понимании Натальи Николаевны счастье ассоциировалось с материальным благополучием. Поэтому она внушала сыну: рыба ищет, где глубже, а человек – где лучше. Думай только о себе, всегда только о себе. Не будь, как твой отец, а будь, как я. Я всегда думала только о себе, вот и живу не в деревне, а в городе, в квартире со всеми удобствами, и на хорошую работу смогла устроиться, и мужа себе нашла, да не какого-нибудь пьяницу-работягу, а профессора… Бери пример с меня, всегда думай только о себе. И тогда будет у тебя все хорошо…

   Эти материнские уроки Олег усвоил столь успешно, что, окончив Михайловский медицинский институт, куда он поступил по настоянию Натальи Николаевны и при помощи отца, сходившего ради этого на поклон к членам экзаменационной комиссии, и даже к самому ректору, Павлу Прокопьевичу Смирнову, не стал подыскивать себе место врача в Михайловске, как хотела его мать. И отказался поступать в аспирантуру, как советовал ему отец. А вместо этого отправился в Москву. Ведь кто не знает, что в столице и зарплаты выше, чем у них на Севере, и в большие люди выбиться можно. Вон, мать рассказывала как-то, что у их рентгенолога, Вениамина Масловского, дочка Сонька дикторшей на местном телевидении работала… хотя какая из нее дикторша? Ни кожи, ни рожи, да вдобавок еще и картавила. И смех, и грех! Зато, как уехала она в Москву и вышла там замуж, сразу стала телезвездой. А что? Разве не так? Вон, как-то раз ее даже в новогоднем «Голубом огоньке» показывали. Сидела она за столиком, вся в конфетти и серпантине, да шампанское из бокала потягивала. На всю страну прославилась – вот что значит Москва!    

   Действительно, не успел Олег прожить в столице и месяца, как отыскал себе по интернету место в испанской фармацевтической компании «Белле Вида»1. Должность монитора, которую он там получил, была невысокой, хотя и не самой низкой. Однако, когда Олег получил свою первую московскую зарплату, он изумился, да и было с чего. Это же почти в три раза больше, чем получает его отец-профессор! И в два раза больше, чем зарабатывала до выхода на пенсию его мать-медсестра. А ведь это еще только начало…

    Да, это было лишь началом его карьерного восхождения. Ибо уже спустя год с небольшим после того, как Олег стал работать в «Белле Вида», он сделал шаг вверх по служебной лестнице, возвысившись до менеджера. Правда, после этого коллеги стали посматривать на него косо… И едва Олег входил в офис, оживленная болтовня между ними смолкала, словно по волшебству. Впрочем, разве не обязан сотрудник компании ради поддержания командного духа сообщать начальству о подмеченных им нарушениях дисциплины со стороны своих коллег? И если дело кончилось увольнением виновного – что с того? Каждый должен думать о себе. Только о себе…

   С тех пор Олег Мехреньгин жил в Москве уже десятый год. За это время он стал настоящим столичным жителем. Оделся с ног до головы, не просто хорошо, а даже с шиком, как подобает сотруднику преуспевающей компании, снял однокомнатную квартиру на окраине Москвы и жил в ней в свое удовольствие, не нуждаясь ни в чем и ни в ком.

  И созерцая поутру с высоты семнадцатого этажа пробуждающуюся столицу, Олег чувствовал себя хозяином жизни. Вот что значит всегда думать только о себе!

  Впрочем, радость Олега и его гордость собой вскоре сменились завистью к тем, кто успешнее и богаче его. Теперь он уже не ценил то, что имел и чего достиг – ему хотелось большего. Однако, как говорится, хотеть не вредно…   

  Мог ли Олег после этого считать себя счастливым?  

 

 

                                             *              *               *

 

  Каждый год, в новогодние праздники и на время отпуска, Олег приезжал в родной Михайловск, к отцу и матери. Но он делал это вовсе не из-за пресловутой ностальгии или желания повидать родителей. Поездки на родину давали ему повод гордиться собой. Вдобавок, он извлекал из них для себя немалую выгоду… но об этом после.

  А его отец с матерью радовались приезду сына, да так, что не знали, где посадить его и чем угостить. Хлопотливая Наталья Николаевна, перемежая расспросы о жизни в столице рассказами о житье в Михайловске, снимала с пышущей жаром плиты и доставала из холодильника все новые и новые яства, наполняя ими тарелку Олега. А Иван Федорович, за долгие годы супружеской жизни привыкший во всем подчиняться своей ненаглядной Наташеньке, восторженно глядел на своего возмужавшего сына, в котором пытался разглядеть свои черты. С благоговейным молчанием он ловил каждое слово Олега, в котором видел свое продолжение. И был несказанно счастлив этим.

  После трапезы в семейном кругу, Олег, чувствуя приятную тяжесть в желудке, отправлялся вздремнуть. А Наталья Николаевна тем временем принималась обзванивать многочисленных знакомых, чтобы поведать им о приезде сына. Ведь жизнь пенсионерки небогата на события. А тут – шутка ли – сын приехал! Да еще из самой Москвы!

  До полусонного Олега то и дело доносилось: «а у нас-то какая радость… Олежек мой приехал… представляешь, из Москвы… он там большой начальник… ты просто не представляешь, сколько всего он нам привез». И он недовольно переворачивался на другой бок, натягивая на голову одеяло. Ишь, разболталась! Только спать мешает…

  Отоспавшись всласть, Олег приступал к раздаче подарков. Часть из них, предназначавшаяся для матери, была по дешевке куплена им на сезонных распродажах в Москве, а также в Испании, куда он время от времени ездил в командировки по делам компании. Надо сказать, что заграничные бирки и надписи на чужих языках производили на простодушную Наталью Николаевну, с юных лет привыкшую благоговеть перед словом «импорт» поистине магическое действие, вероятно, схожее с тем, какое производили на пресловутых дикарей медные и стеклянные безделушки, на которые ушлые европейские купцы выменивали у них золото и драгоценные камни. Разглядывая очередную кофточку из яркого полиэстера, отделанную по вороту разноцветными стразами, или сумочку «под крокодилью кожу», она восторгалась, как дитя. И рассыпалась в похвалах ненаглядному Олежеку, который дарит ей такие замечательные, и, наверное, очень дорогие, вещи. Да о таком замечательном сыне можно только мечтать! Как же ей повезло!

  Что до Ивана Федоровича, то на подарки для него Олегу и вовсе не приходилось тратиться. Потому что размер обуви и одежды у них был одинаковым. А в компании «Белле Вида», где работал Олег, было принято приобретать одежду и обувь только на один сезон. Поскольку в следующем сезоне они уже выходили из моды. А один из пунктов неписаного кодекса, следовать которому был каждый сотрудник «Белле Вида», гласил: лицом компании является внешний вид ее сотрудников. Поэтому они должны быть молоды, жизнерадостны, благоухать дорогим парфюмом и быть всегда одетыми с иголочки. Ибо таков стиль «Белле Вида».

  После этого неудивительно, что Олег тратил немалую часть зарплаты на регулярное обновление своего гардероба. Но, чтобы не захламлять шкаф поношенными, вышедшими из моды вещами, а заодно ради экономии средств на презенты родителям, он дарил их отцу. По правде сказать, Иван Федорович, будучи истым подвижником науки и аскетом по жизни, привыкшим донашивать одежду и обувь до тех пор, пока они не придут в полную негодность, считал сыновние подарки роскошными. И смущенно благодарил за них сына, который отвечал своему отцу-профессору снисходительной улыбкой.  

  В оставшиеся дни Олег отъедался, отсыпался, в очередной раз чинил старый родительский автомобиль той самой, всем известной марки, что в народе зовется «копейкой», и навещал приятелей и однокашников. Однако не столько для того, чтобы их повидать, сколько ради того, чтобы похвастаться перед ними своими успехами и увидеть их вытянувшиеся от зависти лица. Правда, после каждого приезда в Михайловск число его друзей почему-то таяло, как снежный ком под палящими лучами весеннего солнца. Но Олег не обращал внимания на то, что его друзья-приятели один за другим порывают с ним. Ведь он думал только о себе, всегда только о себе.

  Наконец отпуск кончался, и посвежевший и раздобревший Олег отправлялся в Москву, щедро снабженный домашними вареньями и соленьями. В дополнение к ним Наталья Николаевна вручала ему конвертик, куда они с Иваном Федоровичем каждый месяц откладывали по тысяче рублей из своей пенсии. Ведь всем известно - в столице житье дорогое. А им самим много не надо… лишь бы их ненаглядный Олежек не нуждался ни в чем.

    По возвращении домой Олег извлекал деньги из конверта, недовольно морщился, взвесив в ладони тощую стопку купюр, несколько раз пересчитывал их и прятал в пухлый кожаный бумажник. Деньги к деньгам. Что ж, выгодно он съездил в родные края… Вот что значит – всегда думать только о себе…

  И все-то обстояло хорошо, кроме одного: соседом Олега был человек, который жил совсем иначе, чем он. Можно сказать, с точностью до наоборот. И при этом был счастлив.

 

 

                                                         *                *                *

 

 

   Звали его Сергеем. Олег познакомился с ним вскоре после того, как снял квартиру в том доме, где жил и сейчас. Впервые они встретились там, где чаще всего встречаются соседи: на лестничной площадке, у лифта. По сравнению с безукоризненно одетым и гладко выбритым Олегом, Сергей выглядел сущим оборванцем: поношенная куртка, выцветшая вязаная шапочка, борода… Принц и нищий… Но первое, что бросилось в глаза Олегу, был мальчик лет шести, который крепко держался за руку Сергея. Плоское лицо, раскосые глаза, полуоткрытый рот… Даун, типичный даун!

 Кажется, тогда же, при первой их встрече, Сергей предложил Олегу свою помощь. Мало ли, что понадобится сделать или починить в его квартире, он и прежним жильцам помогал, как-никак, он работает в строительной бригаде. Если что, и ему пособит - по-соседски…

   Разумеется, Олег, привыкший мерить всех людей по себе, решил, что Сергей – еще тот жох. В самом деле, с этими строителями держи ухо востро! Обдерут тебя, как липку, а сами наворотят такого, что потом еще и за переделку денежки выложить придется. Так что лучше держаться этого типа подальше!

 Однако вскоре у Олега начались серьезные неполадки с канализацией, да еще и в выходные, когда сантехника из домоуправления, сколько ни зови, не дозовешься до понедельника, а то даже и до вторника. Волей-неволей, подсчитав убытки, которые он понесет, дотянув до понедельника, с теми, которые ждут его в случае обращения к Сергею, Олег выбрал то из двух зол, которое счел меньшим. И отправился за помощью к соседу.

 Но, к изумлению Олега, потратив почти час на работу, Сергей наотрез отказался взять за нее деньги.

  -Да что вы! – сказал он. – Это же во славу Божию.

  И, заметив недоуменное выражение на лице Олега, пояснил:

  -Ну, то есть, просто так. Ведь все мы друг другу помогать должны. Так наш батюшка говорит – мол, носите бремена друг друга, и таким образом исполните закон Христов2.

 Тогда-то Олег и узнал, что Сергей – верующий. И что он регулярно ходит в Никольский храм на соседней улице. И в одиночку растит своего сына Мишку. Да, у Мишки – болезнь Дауна. Поначалу они с Ларисой не могли понять, за что Господь дал им больного ребенка? Ведь они же крестились, регулярно ходили в храм и соблюдали все посты. За что же тогда Бог покарал их? Но батюшка отец Георгий сказал им: не ропщите. Ведь Бог Благ и Милостив. Возможно, Он хочет испытать крепость вашей веры, как испытывал праведного Иова. В самом деле, легко верить в Бога, пока Его десница ласкает нас, как рука матери ласкает любимое дитя. Однако лишь испытания закаляют нашу веру до крепости стали. Попробуйте понять, не за что, а для чего все произошло не по-вашему хотенью и моленью, а по Божию изволенью. Ибо нередко то, что кажется нам карой свыше, на самом деле является милостью Господней. Подумайте об этом…  

   Но Лариса не послушала батюшку и подала на развод. А он все думал и думал над словами отца Георгия, пока не понял – батюшка прав. Ведь до рождения Мишки он жил, думая только о себе. Даже в храм ходил, молился и постился только ради собственного спасения. Или ради того, чтобы вымолить у Бога что-либо из благ земных. И вот, чтобы вернуть его на путь истины, Бог послал ему Мишку… ведь и в Священном Писании сказано: кто не любит ближнего своего, тот не любит и Бога3. А есть ли у него кто-нибудь ближе, чем Мишка!

  Скольких врачей он обошел за эти годы! А сколько храмов и святынь посетил, и в одиночку, и вместе с сыном! И в Троице-Сергиеву Лавру его возил, и в Хотьково, и к блаженной Матронушке, и к праведному Алексию Московскому! Мало того, после крещения Мишки он каждое воскресенье возил его ко Святому Причастию в Никольский храм. А причащал его сам отец Георгий. И вот, вопреки приговорам и прогнозам врачей, Мишка теперь и ходит сам, и говорит. Он даже знает наизусть молитвы «Отче наш» и «Богородице…» Вот оно, чудо Божие! Ведь Господь всегда помогает тем, кто просит Его о помощи. Слава Богу за все!

  Слушая Сергея, Олег думал: тоже мне, чудо! Сам ходит, говорит… Это же просто-напросто результат лечения и хорошего ухода. Тем не менее, здоровым этому ребенку не стать никогда. Неужели Сергей не понимает этого? Да где ему! Ведь он верит в Бога, верит в чудеса, верит этому своему отцу Георгию… Вот дурак! Зато он, Олег, не верит ни в Бога, ни в чудеса. И ни за что не стал бы губить собственную жизнь ради неизлечимо больного ребенка. Надо думать только о себе!

  Это подтверждает сама жизнь. Ведь, следуя этому правилу, он за краткий срок добился в жизни всего, чего хотел. И добьется еще большего. А Сергей со своим Богом, со своей верой и с неизлечимо больным ребенком на руках, проживет всю жизнь в нищете.

   Почему же тогда он счастлив? И не сетует на своего Бога, а, напротив, благодарит Его?

 

 

                                                      *                *               *

 

 

   …По весне Олег надумал купить себе новый автомобиль. В самом деле: ведь он уже седьмой год ездит на своем черном «Форде», бывшем служебном, а затем выкупленном им за полцены в собственность. И, хотя в свое время кто-то и сказал, что автомобиль не роскошь, а средство передвижения, всем известно - марка и цена транспортного средства является визитной карточкой его владельца. Разве не так?

   Стало быть, пора наконец избавиться от этой старой колымаги, сменив ее на что-то более респектабельное. Например, на «БМВ». Или на «Тойоту-Лендкрузер». Тем более, что у его «Форда» барахлят тормоза. Да и покрышки давно пора менять…

  Однако подержанную машину, которая к тому же требует ремонта, если и удастся продать, то лишь за гроши. А, если отдать ее в ремонт, это влетит ему в копеечку. Сплошные затраты! Ведь дураков, которые купят ее без ремонта, да при этом еще и хорошо за нее заплатят, поди поищи! В Москве таких не водится…

  Но тут Олегу пришла в голову гениальная идея. А на что тогда его родители? В технике они ни бум-бум. Вдобавок, если он предъявит им документы о якобы успешно пройденном техосмотре, они станут еще сговорчивее. Ведь всем известно, что старики слепо верят любой бумажке, лишь бы на ней стояла печать. И разве его мать откажется от соблазнительной возможности сменить их старую, тихоходную «копейку» на черную иномарку с чарующим названием «Форд»? А отец-подкаблучник всегда и во всем соглашается с ней. И то сказать, ведь у него на уме одна наука. А деньги у них есть... как-то раз во время приезда в Михайловск Олег обнаружил у них в гардеробе, под бельем, сберегательную книжку... Так что стоит попытать счастья!

    Олег отыскал в своем мобильном телефоне номер матери... Надо сказать, что сам он, экономя на междугородних разговорах, звонил родителям лишь тогда, когда ему что-нибудь от них требовалось. В остальных случаях, почти каждый день, Наталья Николаевна и Иван Федорович звонили Олегу сами. Интересовались его здоровьем, делами на работе, погодой в Москве, столичными новостями. Затем следовали советы одеваться потеплее, почаще отдыхать, кушать побольше витаминов – по примеру многих матерей, Наталья Николаевна считала своего взрослого сына малым дитятей, нуждающимся в ее мудрых советах и наставлениях. И не скупилась на них.

  Однако эти расспросы и советы раздражали Олега. Что за страсть – совать нос в чужую жизнь? В самом деле, ребенок он малый, что ли? Думали бы лучше о себе…

  Но на сей раз он изменил своему обыкновению. И сам позвонил родителям.

  Неудивительно, что, услышав в телефоне непривычно ласковый голос сыночка, Наталья Николаевна поначалу встревожилась: уж не случилось ли что с ее ненаглядным Олежеком? Тогда Олег, наскоро успокоив мать, подобно опытному рыболову, закинул удочку. Скоро начнется дачный сезон, а их «копейка» такая старая, что, того и гляди, развалится на ходу. Опять же, неужели они не заслужили достойной машины? Ведь его отец – уважаемый в Михайловске человек, профессор…

  Расчет оказался верным. Ибо в прошлый приезд Олега в Михайловск мать жаловалась ему, что их сосед по даче, Пашка, сопляк и редкостный лодырь, меняет иномарки, как перчатки. А они с отцом всю жизнь пахали-пахали, как папы Карло, и что же? Не заслужили ничего лучшего, чем их старая «копейка»?

  Но уж теперь-то они утрут нос этому Пашке! Ведь Олег продаст им свой «Форд», тот самый, на котором он прошлым летом приезжал в Михайловск. Машина, можно сказать, в идеальном состоянии, и техосмотр только что пройден. Ну как? Они согласны?  

  Разумеется, Олег заранее знал ответ. Что ж, он выгодно избавился от своей старой колымаги! Так что можно не тратиться не только на ее ремонт, но даже на замену изношенных покрышек!

 

 

                                                      *                      *                   *

 

    Приехав в Михайловск и там, с соблюдением всех необходимых для этого формальностей продав свой черный «Форд» родителям за сумму, лишь немногим меньшую стоимости нового автомобиля этой марки, Олег не стал задерживаться на родине и уехал в Москву. Ведь вскоре ему предстояла двухнедельная служебная командировка в Испанию. А к ней надо было подготовиться. Вот он и спешил вернуться в столицу, несмотря на просьбы родителей хоть немного погостить у них. Дело не ждет!

  Проводив сына, Наталья Николаевна и Иван Федорович собрались ехать за город. Не только для того, чтобы, как обычно, в поте лица вести битву за урожай на своих десяти сотках кочковатой, болотистой землицы, которые они величали дачей, но прежде всего, чтобы продемонстрировать соседу Пашке свой новый автомобиль. Правда, перед самой поездкой Иван Федорович вдруг заколебался. Стоит ли ехать так далеко на новой машине? Может, для начала покататься на ней возле гаражей? Ведь ему еще никогда не доводилось управлять иномаркой… Но Наталья Николаевна так взглянула на мужа, что он смолк на полуслове и повесил ключи от старой «копейки» на косо вбитый гвоздик у дверной притолоки. Ничего, авось, он как-нибудь управится с этим «Фордом».

  Из Михайловска они выехали без приключений. А сразу за городом началась холмистая местность, которая носила соответствующее название – «Крутогорье». Крутые спуски чередовались здесь со столь же крутыми подъемами. Однако благодаря многолетнему водительскому опыту Ивана Федоровича, их старая «копейка» неизменно преодолевала их с той легкостью, с какой резвая скаковая лошадь, управляемая умелым жокеем, берет барьер за барьером.

  Вот только на сей раз почему-то вышло иначе. Съезжая с крутого холма по асфальту, еще не просохшему от недавнего дождя, черный «Форд» вдруг стрелой, нет, сорвавшимся с горы камнем, понесся вниз. Потом, не слушаясь тормозов, взял влево, и, несколько раз перевернувшись, с оглушительным грохотом рухнул в придорожное болотце.

  …Наталья Николаевна очнулась на больничной койке. И первым произнесенным ею словом было имя сына. Однако женщина в белом халате, как видно, не поняла ее. Решив успокоить больную, она сказала, что Иван Федорович жив. Правда, после операции его поместили в реанимационное отделение…

  И тут Наталья Николаевна заплакала. Но не от нестерпимой боли, которую она ощутила после того, как к ней вернулось сознание. А от того, что в этот миг она осознала, насколько любит Ивана Федоровича. Никогда прежде Наталья Николаевна не задумывалась над этим. Лишь теперь, когда смерть грозила разлучить их, Наталья Николаевна поняла – она не сможет жить без Ивана Федоровича.

  Она умоляла врачей, она задействовала все еще оставшиеся у нее связи, она, превозмогая головокружение и боль в сломанной ноге, добрела на костылях через весь больничный городок до самого главного врача – и все это ради того, чтобы в палату реанимационного отделения, где между жизнью и смертью пребывал ее муж, поставили еще одну койку – для нее. Она не позволит смерти отнять у нее Ивана Федоровича!

  И под напором несокрушимой воли этой старой женщины дрогнули людские сердца – теперь Наталья Николаевна часами сидела возле так и не приходящего в сознание Ивана Федоровича, вытирала мокрым полотенцем осунувшееся лицо мужа, смачивала полуоткрытые запекшиеся губы сладким чаем. И шептала ему слова ласки и любви в надежде, что он услышит ее и очнется...

  И, глядя на них, сотрудники реанимационного отделения, привыкшие к виду страданий и смерти, дивились, что этот старик, в котором едва теплится жизнь, вопреки их прогнозам, продолжает жить. Словно ему жаль покинуть ту, что так беззаветно любит его…

 

 

                                              *                      *                    *

  

   Олега не встревожило недельное молчание родителей. Не звонят – и ладно. Значит, у них все хорошо.

  Уверенный в этом, он спокойно уехал в Испанию.

 

                                               *                  *                    *

 

    Спустя две недели, в пятницу вечером, Олег вернулся в Москву. И тут на телефон ему пришло сообщение:

 «Компания «Белле Вида» благодарит вас за многолетнюю работу».

   Олег обрадовался. Благодарность со стороны руководства! Что ж, вполне заслуженно - ведь таким большим стажем работы в «Белле Вида», как у него, может похвалиться далеко не каждый сотрудник этой компании. Похоже, его ждет долгожданное повышение, как минимум, до главного менеджера, а то и повыше. Наконец-то! Поскорее бы дождаться понедельника!

  Тем неожиданнее для Олега оказалось то, что он узнал, придя в понедельник на работу. Оказывается, еще с пятницы он уже не работал в компании «Белле Вида». Ибо был уволен оттуда.

 Когда же обескураженный этой новостью Олег попробовал выяснить причину столь нежданной опалы, начальник отдела, господин Георгий Андреевич Данилов, которого подчиненные за глаза звали ГАД-ом, с бесстрастием удава, собирающегося проглотить насмерть перепуганного кролика, поведал ему, что, пока он был в командировке, в компанию позвонил следователь из Михайловска, интересовавшийся личностью одного из их сотрудников… Разговор был кратким, но обстоятельным. И их компания не намерена держать у себя сотрудника, против которого на его родине возбуждено уголовное дело. Так что Олегу остается лишь подписать приказ о своем увольнении из «Белле Вида». После чего отправляться на все четыре стороны.

  Если бы над головой Олега разверзлось небо и оттуда на него разом обрушились все громы небесные, он ужаснулся бы меньше. Ибо все, чего он достиг за девять с лишним лет столичного житья, рухнуло в одночасье, как неумело построенный карточный домик, погребая под собой все его надежды на будущее.

   Объятый страхом, Олег позвонил матери. Что у них там случилось? Впрочем, он уже начал догадываться… И ему стало страшно…  Не за родителей - за себя.

    В первый миг ему показалось, что он ошибся номером. Неужели эта неистовая фурия4 - его мать? Не может быть!

   Он оправдывался, лгал, просил прощения, клялся, умолял – но Наталья Николаевна не желала его слушать. Это он виноват в случившемся, он продал им неисправную машину с изношенными покрышками, да еще и с липовыми документами об успешно пройденном техосмотре! Следователь ознакомил ее с результатами экспертизы… и тогда она поняла, она все поняла! Он надумал их убить, чтобы завладеть их квартирой в Михайловске, их дачей и их «копейкой»! И это после всего того, что они для него сделали… Что ж, он за это ответит, ответит сполна, и не перед нею, а перед судом!

  Увы, как это нередко бывает у женщин, безграничная любовь Натальи Николаевны к сыну сменилась столь же безграничной ненавистью к нему.  Ведь не зря сказано, что ненависть – обратная сторона любви.

А может, от пережитого она просто-напросто тронулась рассудком. Кто знает...

  Все попытки Олега уговорить мать, чтобы, когда дело дойдет до суда, она просила для него смягчения приговора, были бесполезными. Наталья Николаевна упрямо твердила, что тот, кто посягает на жизнь родителей, достоин самого сурового наказания. И уж она-то добьется, чтобы его осудили по всей строгости закона!

  Отныне жизнь Олега превратилась в непрестанную пытку ожидания суда. Ибо он знал - приговор, который ему вынесут на этом суде, навсегда перечеркнет всю его жизнь. И никто ему не поможет. Ведь всю жизнь он думал только о себе.

  Возможно, этот день – один из его последних дней в Москве. А что потом? Страшно подумать...

  И тут Олегу вдруг вспомнились слова Сергея: «Господь всегда помогает тем, кто просит Его о помощи». И хотя еще вчера он бы усмехнулся, услышав их вновь, на сей раз они показались ему той спасительной соломинкой, за которую в отчаянной надежде цепляется утопающий. Что если это правда?

  И тогда Олег стал торопливо натягивать на себя одежду, время от времени бросая взгляд в окно, на удаляющихся Сергея и Мишку. Сейчас он догонит их, пойдет вместе с ними в церковь и там будет молить Бога…

   О ком? Об отце? О матери?

   Или все-таки - о себе?

 

    ______________________

1В переводе с испанского – «красивая жизнь». Подробнее об этой, в действительности не существующей компании, можно прочесть в повести «Сети «Красивой Жизни»».

2Гал.6, 2.

3Перифраз 1 Ин. 4, 20-21 – «…не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит? И мы имеем от Него такую заповедь, чтобы любящий Бога любил и брата своего».

4Фурии (эринии) – в античной мифологии – богини мести.