Омилия

Я люблю Украину, как прежде,
В каждой веточке вижу её.
В каждом листике мамина нежность
Мне с утра воробьями поёт.

Мне дороже журчащее поле –
Самых чудных, неведомых стран.
И, гуляя лесами, невольно
Исцелял свою душу от ран.

Только знаю, что лишний отныне
Я средь тех, кто в Европу идёт.
И такая досада нахлынет,
Что не понял я свой же народ...

«Тень проходящего Петра.
Деяния Апостолов гл.5 ст.15».

Рассвет был чуден, начинался день,
Цвела сирень неистово, духмяно.
Катилось утро яблоком румяным,
На все, вокруг отбрасывая тень.

И как змея, извилиста, длинна
Тень заползала подо что угодно,
Была предмету своему подобна,
Ему служила преданно она.

Январские забылись фейерверки.
Сегодня люди все, как на подбор —
Колышутся у сердца бутоньерки.
Начало марта, полдень, «мэрцишор».

Мелькают на одеждах то и дело
Приветливые искорки весны.
Весь город тонет в цвете в красно-белом
На фоне неземной голубизны.

— Наставниче! — Симон сказал в ответ. —
Всю ночь трудились, а улов — трава и ветер.
Нет рыбы в море. Видно, рыбы нет…
Но я по слову Твоему закину сети…

Наставниче! Не покидает страх,
Всю жизнь трудились — а не стали, словно дети.
Как уловить любовь в делах, стихах?..
Но я по слову Твоему закину сети…

Доигрались. Допрыгались. Снова
Есть на безумие спрос.
Разувериться — проще простого,
И разлюбить не вопрос.

Переклинило, крышу сорвало
Атаковало врасплох.
Разве сердце не этого ждало
На переломе эпох?

В каждом встречном мне видится Каин,
И шевелится земля
Под ногами. И ужас бескраен
В огненной мгле февраля…

Я буду краткою, пока
Еще есть время осознать,
Что время станет мерить вскачь,
Что не дано земным познать.

И не уйдешь от зла легко,
Коль меришь им свои шаги,
До рая точно далеко,
А перед ним стоят — наги...

И не поможет денег бронь,
Таких не ждут для красоты,
Для красоты один урон —
Сухие жадности кусты.

Экономика — это переменная политики, где время предлагает расклад, ответственных за который порой сложно определить. Но это ли главное в мире переменных? Еще Гераклит говорил, что все течет, все меняется. Но не изменилось одно в переменных — сила остается последним аргументом интересов, когда все другие, включая и финансовые, уже не работают. Тогда в игру вступают экономические убийцы (термин ввел Дж. Перкинс), тасуя карты кредитов и производных финансовых иструментов. Мондиалист Жак Аттали говорил о неосознанности толпы как факторе развития истории. Но ведь и у истории есть свои игроки, проектирующие переменные по принципу перетягивания каната, разве что правил в этом перетягивании нет, да и самый хитрый, вопреки всем раскладам, порой остается не удел. Коварство истории? Или все-таки существует некий универсальный закон, определяющий субъектно-объектные отношения, где и жертва порой становится палачом, а палач пьет горькую, понимая, что его удел — лишь короткий монолог в многоактной пьесе дураков, идущих строем под барабанный бой приказов в никуда или в никогда. Для верующих этот закон очевиден, но мы живем в секулярном обществе, где для большинства очевидна лишь внешняя сторона противостояния.

Снег посеревший и дымные тучи,
Вышел солдат в ночь и вынул платок,
У развороченных хат тени чучел,
Словно прошелся по миру каток.

Вороны выклюют капли рябины,
Громко кричат бабы в этой войне,
Снова ссутулились десткие спины —
Ахнулы грады в родной стороне.

Чем описать те убогие хаты,
Что как мишени вставали огнем,
Шли чередою за миром солдаты,
С правдою жизни, наверно, вдвоем.

Я шла сквозь утреннюю темень,
под фонарём,
Я шла не с вами и не с теми —
своим путём.

Навстречу пасмурному утру
слепым ветрам,
и по ступеням — трудно, круто,
входила в храм.

Туда, где  истинно и мудро,
где  дух велик,
где так взывал к себе подспудно,
священный лик!

Я прах и тлен перед Тобою,
Душой смирен,
Пред вечностью Твоей немою
Я прах и тлен!

Твой свет прекрасен и спокоен,
И тих Твой глас.
С мятежным сердцем пред Тобою,
Слезой из глаз.

Пусть не иссякнет пенье духа
К Тебе, мой Бог,
Прими в обьятия, и муку
Ослабь грехов.

Моя душа, наполнившись грехами,
Томится, стонет, словно вьюга,
И мечется она по кругу
Меж окнами людскими, меж домами.

А всюду ночь холодная и злая.
Страшны деревьев силуэты,
Им не помочь душе поэта,
Не успокоить. Пёс соседский лает.

Один старец ушел в отшельники и на протяжении десяти лет молил Бога об одном: узнать, почему на Земле одни рождаются и становятся богатыми, а другие — бедными. И почему в мире творится так много несправедливости?

И вот Бог смилостивился и послал к нему Ангела. Ангел сказал:

— Я не буду ничего объяснять. Для начала просто закрой глаза.

Старец закрыл глаза и, когда открыл их, очутился на дереве в дупле. Ангел продолжил:

— Здесь ты пробудешь три дня. Наблюдай за происходящим.

И стал отшельник наблюдать.