Вы здесь

Амур и капитан Невельской (Амур – величайшая река мира!..)

Амур – величайшая река мира!..

Амур и капитан Невельской

«…Интересно, что на Сахалине дают названия селениям в честь сибирских губернаторов, смотрителей тюрем… но совершенно забывают об исследователях, как Невельской, моряк Корсаков, Бошняк… память которых, полагаю, заслуживает бОльшего уважения…»
А.П. Чехов. «Остров Сахалин»

Чехов написал эту свою книгу после поездки в 1890 году на Сахалин. Спонтанной назвать её трудно: Антон Павлович основательно готовился к путешествию, изучая труды исследователей, углубляясь в историю края – «русской Амазонии», распахнувшей для России широчайшее океанское окно в обе Америки, в Азию, Австралию…
Возможно, историческое значение Амура – величайшей реки мира (по крайней мере, величайшей для многих россиян) – потомки со временем оценят полнее. Как лишь спустя годы и столетия оценили «прорубленное» Петром Великим окно в Европу на тесной, но такой необходимой Балтике.
Кстати, не зря могучий Амур мы сравнили с далёкой таинственной Амазонкой. Климат в этих местах почти субтропический, а природа края дальневосточного представляет собой поразительный волшебный сплав тропической и таёжной флоры (о фауне уже молчу – один амурский леопард чего стОит!)… китайская и японская субтропическая растительность, бамбук, магнолии, актинидия (почти «киви», ставший привычным южный деликатес), иные тропические лианы соседствуют здесь с берёзками!..
Да и размеры великих рек, в общем-то, сопоставимы: если Амазонка «набирает» в длину пять с половиной тысяч километров (это с Мараньон, а если считать с притоком Укаяли, то все 6480 км!), рядом с ней Амур не кажется таким уж «меньшим братом», имея в длину 4350 км.
Для сравнения: великий Ганг в полтора раза короче (2700 км) нашего Амура. Правда, ещё три азиатские реки чуть покрупнее – точнее, подлиннее – Хуанхэ, Янцзы и Меконг – но все европейские «гиганты» не дотягивают ни до них, ни до Амура: широкая вольная Волга – 3690 км в длину, поэтичный аристократ Дунай – 2850 км, суровый Урал длиной 2530 км, и тихий Днепр при любой погоде – 2280 км. О Рейне (1330), Эльбе (1165) и Темзе (всего-то 338 км) можно в этом контексте и не упоминать.
Короче говоря, НИ ОДНА из европейских рек с Амуром несопоставима!
Вот он-то, Амур, для них по-настоящему «старший брат»!
Чтоб уже окончательно завершить разговор о речных размерах на разных континентах, можно упомянуть между строк, что лишь две африканские реки могут стать в ряд с Амуром (конечно, легендарный Нил, да ещё Конго), и североамериканская Миссури.
От географии вновь к истории.
Николай Николаевич Муравьёв (1809 - 1881), ставший позже Муравьёвым-Амурским, с 1847-го по 1861-й год был генерал-губернатором Восточной Сибири, всячески содействуя изучению необъятных её просторов, и в определённой степени покровительствовал сосланным декабристам, что, впрочем, вовсе не мешало ему (дабы не подпасть под подозрение в сочувствии к врагам царизма) подчас применять к ним весьма суровые административные меры.
Муравьёв оказывал всестороннюю поддержку Геннадию Ивановичу Невельскому (1813 - 1876) в его патриотическом стремлении присоединить к России издревле (чуть ли не со времён Ивана Грозного) земли, однажды заселённые уже казаками – но затем как бы ставшие спорными, забытыми властью очередного монарха. Однако впоследствии Муравьёв сумел-таки «отодвинуть» Невельского и приписать себе все заслуги в открытии, описании, наконец, в непростом, а подчас и опасном (в первую очередь из-за посточянной угрозы набегов маньчжуров) освоении Приамурских земель – за что сибирский губернатор, собственно, и получил титул графа с добавлением к фамилии приставки «Амурский».
Блистательно изобразил в своих книгах этот важнейший период развития России замечательный русский писатель Николай Павлович Задорнов – «Далёкий край», «Первое открытие», «Капитан Невельской», «Война за океан», «Цунами», «Симода».. Значение всех перечисленных романов (и в литературе, и в исторической науке, и в деле патриотического воспитания молодёжи) трудно переоценить. Но дополнить очерк хотелось бы отрывком из большого романа «Капитан Невельской», как более подходящим тематически:

«…Это было время, когда постарел царь и постарели его несменяемые министры. Правительство состояло из уже дряхлых и жестоких, но молодившихся людей. Эти старцы были своеобразным символом слабевшего, но жестокого николаевского режима. Они не хотели уходить из политической жизни, как бы не желая верить, что они старики. Они глушили и уничтожали всё молодое во всех пОрах жизни.
Но Муравьёв не испугался. Он знал этих людей и, хотя пользовался их покровительством, знал и то, что есть другие люди, которые могут стать на их место. За годы жизни в Сибири он привык к самостоятельности. Он почувствовал свою силу, умение действовать и держался тут как равный с равными.
- Экспедиция, посланная на Амур, - говорил он на комитете, - доказала нам, что там нет никого, кроме гиляков!* Офицер, отправленный мной, основал там, согласно высочайшему повелению, пост в заливе Счастья. Обстоятельства были таковы, что он вошёл в реку и там поставил пост, который мы можем снять или оставить. Но он должен был так поступить, так как английские описные суда подошли к устью… Из этих же причин он оставил объявления иностранцам о принадлежности края России! Прошло полгода. Если бы земля там была нерусская, так были бы протесты. Но их нет. Капитан привёз с собой на судне гиляков, которые объявили в Аяне, что они независимы, никогда не платили дани маньчжурам. Они желают, чтобы русские жили у них. Их просьба записана в присутствии губернатора Камчатской области контр-адмирала Завойко, и подлинность её подтверждена также присутствовавшим в это время в Аяне преосвященным Иннокентием**, нашим знаменитым миссионером, который удостоил гиляцкую депутацию вниманием и беседовал с ними. Вопросы его преосвященства, равно как и ответы гиляков, я имел честь представить комитету с остальными документами. Из них явствует совершенная подлинность всего того, что представляет нам о своих исследованиях в земле гиляков капитан первого ранга Невельской. Вот действия капитана, которыми он стремился удержать ту страну для России. Эти документы не могут не рассеять недоверие, оказанное ему и его открытию.
- Эти свидетели из гиляков, на которых вы ссылаетесь, - сказал тучный Сенявин, вскидывая густые чёрные брови, - так же не заслуживают доверия, как и сам Невельской.
- Это всё дело ваших рук! – раздражённо заговорил министр финансов Вронченко. – Да как это подчинённый вам офицер смел оставить такое объявление самовольно! Вы и должны ответить за его действия.
- Его действия согласны с моими намерениями! – спокойно ответил Муравьёв. Он объявил, что все действия Невельской совершил с его ведома. Он шёл на риск, инстинктом угадывая, что это вернейший ход.
- Вы памятник себе хотите воздвигнуть! - грубо крикнул Муравьёву военный министр граф Чернышёв.
Тут Муравьёв вспыхнул…
- А этого офицерика, господа… - заговорил Вронченко.
- Разжаловать! – поджимая губы, вымолвил Берг, глядя вдаль чёрными колючими глазами, в которых было опьянение собственным величием.
- Разжаловать! Разжаловать! – раздались голоса.
- Под красную шапку!
- За такие проступки мало разжаловать, – заговорил Сенявин.
- Рас-стрелять! – резко отчеканил Чернышёв…»

По поводу Сахалина, упомянутого в эпиграфе. Собственно, и в первой половине девятнадцатого века не ясно было, остров ли это, или полуостров (самые ближние соседи – японцы – тоже его толком не исследовали). Многие – кабинетные учёные и презирающие кабинеты путешественники – утверждали, что Сахалин – полуостров. Так думал французский мореплаватель Жан-Франсуа Лаперуз, так полагал и великий русский мореплаватель, адмирал и кругосветный путешественник Иван Фёдорович Крузенштерн.
И лишь Геннадий Невельской яростно утверждал, что Сахалин является островом, чем вызывал раздражение и «сильных мира сего», и многочисленных покладистых коллег.
Понятно, что у Невельского были предшественники. Тот же Ерофей Павлович Хабаров (Святитский), русский землепроходец и промышленник – в 1651 году он основал на Амуре город Албазин, а через столетия именем его названы станция Амурской железной дороги (так и называется, «Ерофей Павлович») и город Хабаровск.
Был ещё сибирский казак Онуфрий Степанов. Оставшись после отъезда Хабарова «приказным человеком реки Амура – новой Даурской земли», Степанов умело организовал оборону русских поселений от маньчжурских войск. Он выстроил городок близ устья реки Кумары (ныне – город Кумара у российско-китайской границы), позже погиб в схватке с маньчжурами.
Косвенно имел отношение к цели Невельского – «приростании» России Амурским краем – и декабрист, он же мореплаватель Дмитрий Иринархович Завалишин, который отбывал каторгу в Чите и Петровском заводе, позже на поселении в Чите. Он отказался воспользоваться амнистией (1856 год) и остался в Чите – изучать Бурятию, Забайкалье, то есть край, «плавно переходящий» в нынешнюю Амурскую область.
Примечательно и даже символично, что в 1863-м за обличительные статьи против местной администрации, доморощенных бюрократов, он был выслан… из Сибири в Москву!!!

Русская духовная миссия в Пекине имела определённое отношение к «Амурскому вопросу» – до второй половины девятнадцатого века она являлась единственным дипломатическим и торговым представительством в Китае. Учреждена была в начале восемнадцатого века для отправления церковной службы среди русских поселенцев – сперва это были военнопленные и их семьи, попавшие в Китай после взятия маньчжуро-китайскими войсками города Албазина (в 1687 году) на Амуре.

В книге А.П. Чехова, отрывок из которой вынесен в эпиграф к данному очерку, упоминается Николай Константинович Бошняк – морской офицер, участник Амурской экспедиции Невельского, исследователь низовьев реки Амур, Татарского пролива и Сахалина.
В 1855 – 1856 гг. на корвете «Оливуца» Бошняк вернулся в Петербург. Вскоре появились его статьи «Занятие части острова Сахалин» и «Экспедиция в Приамурском крае».
С Бошняком здесь мы перешли от предшественников Невельского к его соратникам, сподвижникам. И сходу, завершая очерк, вспомним о людях, которых трудно отнести к соратникам капитана Невельского – в частности, к более старшему (и по званию, и по возрасту, положению в обществе) адмиралу, государственному деятелю, исследователю Японского моря Евфимию Васильевичу Путятину. Дело в том, что и он, возглавлявший в 1852 – 1855 годах дипломатическую миссию в Японию на фрегате «Паллада», и многие офицеры «Паллады»… как бы помягче сказать… «слегка недолюбливали» Невельского и, откровенно говоря, не понимали многих его устремлений. Так, один из офицеров озвучил витавшую в воздухе мысль о том, что желательно захватить хороший японский порт - мол, тогда мы, русский флот, будем себя здесь, на Востоке, на океане лучше чувствовать. Невельской категорически не был согласен с «прихватыванием чужого», поскольку своя волшебная страна стояла безлюдной и неосвоенной. А незамерзающие гавани, в которых так нуждалась Россия на Тихом океане, как раз и находились в устье Амура и южнее – там, где сейчас раскинулся красавец-порт Владивосток.
Тем не менее экспедиция Путятина, вопреки разыгравшейся у берегов Японии трагедии – землетрясению и страшному цунами, что разрушило прибрежные селения и погубило корабль Путятина (примерно в этих местах спустя столетия повторилась, но в иных проявлениях, новая катастрофа – недавнее цунами, приведшее ко «второму Чернобылю» на АЭС у японского городка Фукусима) – справилась со своей миссией. И даже, более того, русские моряки, невзирая на грозившую им самим опасность, спасали японских рыбаков из бушующих волн, затем помогали отстроиться немногим уцелевшим жителям, начать на месте руин возводить новый город – а позже, сооружая современную верфь и на верфи новый корабль, помогли Японии освоить современное кораблестроение – что, в свою очередь, дало толчок экономическому развитию этой восточной страны.
И здесь настал удобный момент, чтобы отослать уважаемого Читателя к романам Николая Павловича Задорнова «Цунами» и «Симода».

***

* гиляки (ударение на последний слог) – так раньше называли нивхов. Нивхи живут на территориях в низовьях реки Амур (Хабаровский край) и на Сахалине; общая численность около пяти тысяч человек. Гиляцкий (нивхский) язык, подобно языку айнов, генетически изолирован и условно относится к т.н. палеоазиатским языкам.
** об архиепископе Иннокентии речь идёт в предыдущем очерке на этом сайте.