Омилия

Нашу хрюшеньку Лукерью
Пригласил на новоселье
Ослик маленький ИА:
Приходи, раз мы друзья!

Мой сарай совсем, как новый
Стойло рядышком с коровой.
Сена столько – хватит всем,
С угощеньем – нет проблем!

Луша наша нарядилась,
Очень в гости торопилась.
Прибежала раньше всех,
Чтоб обед был без помех.

- Заходите гости в хлев,
Сено ешьте веселей, -
Рады гости, рад ИА,
Только хрюша очень зла:

- Это что за угощенье? -
Закричала вдруг Лукерья?
- Сена я совсем не ем!
В гости пригласил зачем?

- Не понравилось мне стойло!
Оно Луше не достойно!
Одно сено! Тьфу, трава!
Я голодная с утра!

- Очень жаль, - ответил ИА
- Пусть оно и некрасиво,
У него я как могу
И поем и отдохну.

Игривый март, играй, играй,
А ты сегодня умерла,
Так просто, тихо, как жила…
Весна и смерть…Прощай, прощай.
Под покрывала зеркала…

И где-то там, за пеленой
Последнего земного дня,
Осколки памяти храня,
Лети душа к себе домой,
Лети. А помнить буду я.
2011 март, 17, 15

Постимся постом приятным, благоугодным Господеви
Постовая Стихира

Матушка Анна была миловидной женщиной с мягкими чертами круглого лица, обрамленного волнистыми волосами, мягким тембром тихого голоса и мягким взглядом. Но при всей ее мягкости, в матушке чувствовалась непреодолимая сила, и за эту силу в храме ее уважали и любили. И она любила прихожан. Своею строгой, материнской любовью.

С батюшкой они вырастили двоих детей - сына и дочь. Но дети уже имели свои семьи. И потому семьей матушки стала церковь. Приход у них - небольшой, городок – маленький, все знали друг друга. По воскресеньям вместе пили чай в церковной трапезной.

Обычно матушка пила чай в компании старушек-церковниц, но сегодня она села рядом с девочкой Олей. Оля была в этом храме недавно. Как постучался к ней бедою Бог, как одела она платье темное, косы спрятала, улыбку с лица стерла, так Ольга в храм пришла. И уходить не хотела. В храме ее приняли, утешили, любовью вылечили. Беда отошла назад. А вот Ольга в храме осталась. И матушка полюбила ее, как дочь свою. Чувствовала в ней душу родную..

Ослабли воины, поникли их ряды
и в тыл идут, чтоб только выжить
и вместе с ними я и ты
предатель наш - земная нежность

свой щит и меч запрятав в тайники,
и сняв навеки верную кольчугу,
покинули мы воинов ряды
и спрятались мы за спины супругов

то доля женская - смиренной, кроткой быть,
вся сила наша в слабости творится
- сами себя хотим мы убедить,
но нам ночами битва снится:

удары палиц, лязг мечей,
и пулей свист у самого затылка...
проснувшись, крестим мы своих детей -
и их наступит время поединка

и снова кутаемся в слабости наряд,
целуем мужа в лоб его прохладный,
обед готовим, растим сад,
живем мы просто, даже ладно

и лишь порой не удержать
тоски, нахлынувшей невольно:
могли б костьми в сраженьи пасть
несбыточные мы герои

но все же вера в нас живет,
и меч как прежде острым держим,
что нас Всевышний позовет
в Последний Бой. Мы ждем с надеждой.
 

«Географию древнего мира» Арсений Тарковский помнил лучше, чем «на четверку». Ибо муза одарила поэта при рождении необычайной чуткостью к феноменам культуры.

«Там южная звезда стоит на небосклоне», - озаренность родного края, античной, мировой культурой разлита во всем поэтическом наследии уроженца степного города. Правда, понятие Родины у него простирается значительно дальше городских стен (хотя сам Елисаветград – «потерянный рай детства» – образ особой неприкосновенности). Город как бы охватывает Степь: Причерноморье, Приазовье… И диахронически - огромное пространство, нанесенное на античные карты, описанное Геродотом, включенное в Ойкумену. Мир, живущий в античном сознании: как существовал Рим, так существовала и степь (Скифия, Гиперборея). Она до сих пор овевает обаянием высокой античной культуры, пластичной и человечной.

Осень в Чернигове

Улыбкой неразгаданно прозрачной,
Летящей над землей, как облака и птицы,
Опять влечет нас осень,
Опуская
На влажные костры тугих дорог.

И темный пруд, мелькнувший сквозь деревья,
Как в колокол, ударит по глазам.

Себя узнать внезапно, внезеркально
И встретить в древнем веке
Пылающего города, где жил
Светловолосый прадед мой.

Дыхание его
Еще парит под сводами собора.

Ладонь свою вложить
В глубокий след его руки,
Творящей певучий храм,
Что музыкой взнесенных куполов
Немые души окрылял свободой.

И осень возвращает нам свободу
От нас самих, сиротствующих летом
В пылу непоправимого веселья.

Лишь в миг прощанья мы обнажены,
Как ветка, потерявшая листву.
Она уже не просит ничего.
Но, Боже мой! Уж лучше бы просила.

Как беззащитны мы перед любовью.

А осень смотрит детскими глазами,
И времени как будто не бывало.
Мой прадед строит храм.
Мы снова любим.
Деревья в листьях.
И душа тепла.

Я лежала на снегу и смотрела на небо, и небо прижимало меня к земле. А верхушки деревьяв покачивались и о чем-то шептались. И я думала, что, возможно, деревья растут от неба, что корни их — это их кроны, а небо — их благодатная почва. И что самое главное в жизни дерева — устремить свои корни ввысь и укорениться горе. И что бесконечен разговор деревьев с Небом, их взаимное движение навстречу друг с другом.

А то, что корни у деревьев уходят в землю — это придумали люди, так как сами перестали стремиться вверх, и забыли про небо и перестали его замечать, как перестали видеть деревья и их верхушки и уже не понимают о чем те говорят. Но видят только землю и ею все объясняют.

ВЕСНА: радостное начало жизни. Энергия бьет ключом, все вокруг растет, расцветает, меняется и совершенствуется на глазах.

Воздух свеж и прозрачен, а небо - не бывает выше и голубее! Солнце играет, наполняя природу надеждой, ожиданием чего-то большего и лучшего.

Однако не все так просто: погода пока неустойчива, а тепло обманчиво. Яркое солнышко соседствует с похрустывающими ледком лужицами, а новорожденные листья и цветы так хрупки и беспомощны...

*****

О, детство и юность, весна жизни! Ты глядишь вокруг широко распахнутыми, восторженными глазами, интересуешься сразу всем и спешишь все испытать.

Ты чувствуешь, что перед тобою - целая жизнь, весь мир раскрывается тебе навстречу.

Благословенное светлое время первых свершений, ярких впечатлений и глубоких чувств!

Несчастная пора поспешных решений, неразумных поступков и глупых ошибок!

*****

ЛЕТО: жаркая пора, кажущаяся неизменной и бесконечной. Если весна ежедневно удивляет новым чудом, - клейким листочком или облаком цветов, - то лето как бы даёт отдых от смены впечатлений: оно куда основательнее, устойчивее, что ли.

******

В ветре, играющем нотами памяти,
Слышу тебя.
В искре – костра догорающей малости –
Вижу тебя.

Книгой старинной, страницами хрупкими
Знаю тебя.
Взглядом, тоской, сновиденьями чуткими
Помню тебя.

Стонущей чайкой над гладью безбрежною
Ищу тебя.
Небом, манящим в печаль неизбежную,
Зову тебя.

Где ты? – склонюсь головой затуманенной, -
Я жду тебя.
Сердцем, умом, всей душою израненной
Люблю тебя…
 

1998г.

Я пылинка на звёздном подоле Вселенной –
И центр мирозданья.
Я червь, земле возвращающий землю,
И чаша страданья.

Я минус и плюс в одной оболочке –
Единство противоположностей,
И сельдь, задыхающаяся в бочке
Необъятных возможностей.

Я взлетаю на пенной волне вдохновений,
Суету проклинаю.
Я блуждаю в серой завесе сомнений
И к небу взываю.

Я продукт эволюции, правнук амёбы –
И созданье Творца.
Я ищу милосердия, корчась от злобы
На ступенях дворца.

Тянут крылья к земле и хрипит: «Упади!»
Грех, маня.
Я человек, просто человек, Господи,
Спаси меня…

1996

Чем так притягательно творчество Арсения Тарковского для нас, современников? Ведь лад его стиха может показаться чересчур возвышенным, архаичным и даже несколько холодноватым.

Его поэзию определяют как философскую, классическую, элитарную. Чем же она так трогает сердца молодых людей, поколения сильно отличного от поклонников шестидесятых, семидесятых, восьмидесятых? В легкости и доступности — ее не упрекнуть. Его стихи глубоко трагичны.

И все же…

Ощущением света, чуда, тайны, окрыленности, трепета, радости, — всего того, чего так не хватает любой живой душе во все времена. В его стихах раскрывается «сокровенный сердца человек». Рискнем назвать это высокой истинной религиозностью.

Религиозность — понятие двойственное. Есть внешняя, есть внутренняя. Внешняя — в социальном, обрядовом измерении. Внутренняя — в свойствах души и духа человека. Они находятся не в противоречии, но в гармонии.

Накануне Пасхи

Неверный вечер с прерванною связью.
Во всей Европе выключили свет.
Все провода созвездий замолчали:
Христос во гробе.
Воскресенье – завтра.
Но как еще до завтра далеко.
Антенны чувств погасли,
Слепым щенком в пустое блюдце тычусь.
Где мой Господь?
Христос – во гробе.
На страстной
И, правда, легче с мертвыми общаться,
Они уже такое «завтра» знают,
Они уже такое солнце видят.

А нам, дай Бог, свечи не загасить.
 

Хочу с мечтой своею рано,
В леса глухие улететь,
Где земляничная поляна,
Мне будет целый день гореть.

Я упаду в зарю из ягод,
И растворюсь в живом огне,
Чтоб пропитаться вкусом на год,
Душистым запахом вдвойне.

Вкушая утреннюю сладость,
Вдыхая эту чистоту,
Я позову тебя на радость,
И в земляничную мечту.

Когда молить и ждать устану,
Я вспомню капельку мечты:
Ту земляничную поляну,
А на поляне – я и ты!
2011

Подними глаза на небо, ты увидишь корабли,
Словно айсберги по морю уплывают вдаль они.

Посмотри, как быстро тая, вверх уносится утёс,
А, над ним, расправив крылья, пролетает альбатрос.

Королева - бригантина раздувает паруса,
Облака, белея снега, нас уносят в чудеса.

Наблюдай, как интересно ветер им меняет курс.
Уплывает в небо сказка, унося с собою грусть.
 

      Флоровский монастырь существовал еще до опустошения Киева Менгли-Гиреем (1482 г.) но достоверно и полно историю его еще не написано.

    Но первое документальное свидетельство о монастыре – грамота от 1566 г. польского короля Сигизмунда ІІ Августа киевскому воеводе князю Константину Константиновичу Острожскому.

    В ней говорится о закреплении за протопопом Яковом Гулькевичем и его потомками-священниками права удерживать издавна существовавший монастырь при церкви свв. Флора и Лавра и чинить там службу по греческому обычаю и закону, т.е. совершать православные богослужения.

   В 1711 г. в монастыре произошли коренная реорганизация – по воле Императора Петра I ко Флоровскому был присоединен Вознесенский женский монастырь (основан в начале XVII в.), находившийся напротив Св. врат Лавры (ныне на этом месте – бывший арсенал Киево-Печерской крепости).

    Причина была политическая. Игуменьей этого монастыря была Мария Магдалине (мать гетмана И. Мазепы).

Давно отзвенел звонок. Смолк шум детских голосов. Уроки закончились. Школьный двор опустел.
Старый школьный сторож Семеныч вышел из своей каптерки, чтобы проверить после ребят школу и близлежащую территорию. Ребята часто теряли свои пакеты со сменкой, книги, а иногда даже и сотовые. Семеныч все это аккуратно складывал у себя на подоконнике. Это у него называлось «Бюро находок». У него с ребятами был давний уговор, о котором в школе знали все. Если ты потерял что-то – иди и смотри с улицы, что там лежит на подоконнике у Семеныча. Если твоих вещей нет, то и Семеныча беспокоить попусту нечего. Дети любили старика за его трезвый ум, изобретательность, спокойную рассудительность и доброту. А Семеныч любил детей. Был он одинок. Жена давно умерла, свои дети выросли и разъехались. Жил Семеныч рядом со школой.

Ладана – Ладога,
Радости – радугой,
Горести – горстями.
Милостив, Господи,
Буди мне, грешнице!
Верности – трещина,
Мужество – мелями…
В плиты – коленями,
Косы – косынкою:
Чистая, Сыне Твой,
Нас ради рАспятый!..
Крестное – нАскоро
С – долу – поклонами,
Взором в икону и –
Слёзы бегущие
В длани. – Отпущено
Дщери Адамовой!
Смыта беда моя
Стужевеликая.
Благостно, тихо так…

Размышления в преддверии Дня Победы

Из восьми крестовых походов, если не считать ещё всяких самодеятельных походов вроде Крестового похода детей, только первый имел практический результат: было основано государство франков на Ближнем Востоке.

Во времена стопятидесятилетнего владения Иерусалимом мусульманами, Крестовые походы не прекращались. Второй поход был провальный, в третьем умер Барбаросса; англичане и французы чего-то там завоевали на чужом берегу, но не закрепились и отправились восвояси.

В четвёртом Крестоносцы плюнули на Иерусалим, и пошли грабить Константинополь. Пятый и шестой практически были путешествиями с оружием в руках. В седьмом и восьмом были крупные сражения, Святой Людовик нашёл свою смерть и походы закончились.
Весомее были победы испанцев. Испанская реконкиста большой кровью добилась побед в Южной Америке, поработив почти всю её, уступив добрый кусок португальцам.

Земля от зимней спячки просыпается,
Все люди ждут весенних тёплых дней.
И не секрет, что многие влюбляются,
Любовь весной становится сильней!

Растаял снег и, вроде, шире улицы,
И в лужах небо синее плывёт.
Глаза от солнца непривычно щурятся
И очень скоро вишня зацветёт.

На волю, даже самые ленивые,
Подальше из квартир своих бегут.
Как пьяные, бессмысленно-счастливые,
А почему, и сами не поймут.

Любовь необъяснимо всюду светится,
Так близко, только руку протяни.
Пусть двое, где-нибудь, случайно встретятся
И уплывут в сиреневые дни.
2011

-О чём говорит океан?
-о свободе
-свободе? какой?
-от себя
-от себя?
-свободе, какая дается нам Богом,
свободе, в которой нет жалкого "я".

-А ветер?  О чём ветер воет и плачет?
-он плачет о встрече
-о встрече? какой?
-о встрече с собой,
об одной той единственной встрече,
о встрече-знакомстве со своею душой

-А что же земля?
 В чём секрет её гула-
той ноты, что слышна, когда к ней припасть?
- земля говорит нам,
что мы её дети,
и к ней мы однажды должны все попасть...

-А звёзды? А солнце? А дикие звери и птицы?
деревья,цветы?
Вся Природа -она для чего?
-Природа нам молвит,что мы все от Бога,
что созданы Им,
живём и умрём для Него.