Можно я буду просто любить?
Можно я буду просто любить,
Писать на снегу баллады?
Светло любить. Твой образ хранить,
Укрыть его снегопадом?
Можно я буду просто любить?
Можно я буду просто любить,
Писать на снегу баллады?
Светло любить. Твой образ хранить,
Укрыть его снегопадом?
Осень, прозрачная как стекло,
Желтая, как янтарь.
Сколько дождей по тебе стекло -
Знает вон тот фонарь...
В парке качался он день и ночь,
Глазом своим моргал.
И отгоняя прохожих прочь,
Так на ногах и спал.
Осень, веселая как костер,
Горькая, как полынь.
Кто-то резинкой рисунок стер,
Тот, что зовется жизнь.
07. 10. 2016
Мама ночью варит лечо,
Значит, завтракаем гречей.
Во дворе лежат дрова.
Мама пишет до утра.
Спит совсем немного мама,
У нее всегда дела.
Желтой осени реклама
Нас в дорогу позвала.
Исповедь учителя
Последнее кентября. Времени стало мало.
Я смотрю на класс с высоты птичьего полета.
И я не хочу расстреливать из огнемета
Моих кентавров: они лучше, чем ожидала.
Мне нравится с ними работать. Это скриншоты.
Хочу с ними увидеть Дальний Восток и Берлин.
Небо пронзают журавлиные молнии в клин.
Боюсь, нам не потянуть транспортные расходы.
Ярко, точно на сцене, мы сыграем уроки.
Падаем с ног и понимаем: это жестоко.
Можно спуститься с горы и поставить флагштоки
В яблоки те, что золотисты и крутобоки.
Можно считать овец, ночью зализывать раны,
Можно простить всех тех, кто курит марихуану,
Можно любить родину и ненавидеть фашизм,
Можно пытаться взрывом разрушить капитализм.
Сижу в окружении вишен и северных слив,
Среди комаров и цикад, загудевших в ночи.
От лунного яблока с неба спустились лучи,
И эта картинка сияет, как сказочный миф.
Лучи начертили дорожку на темной воде,
И август стирает от лунного света следы.
Хочу улыбнуться я каждой моргнувшей звезде,
Что с неба глядит прямо в наши земные сады.
Я куда-то уплываю, хотя надо писать тексты,
Только Бах такое может со мной чудо сотворить.
- Эй, держите меня рамы! Тополя привстали с места,
Я от музыки взлетаю и безмерно хочу жить.
Эй , держите меня ноты, я концерт даю в печали,
Но, боюсь, на дно осяду, на кристаллы растворюсь.
В гости музыку не звали? Значит, радости не знали,
И беды, что знает душу человека наизусть.
Эй, держите меня люди, я срываюсь как с карниза,
От волшебных звуков флейты ухожу я в темный лес,
В царство то, где плачут мыши, а над ними пляшут лисы,
Прожигая рыжим мехом все кустарники окрест.
Жгучий перец месяца обжигает небо,
Мятный запах трав приносит южный ветер.
Надо позаботиться о насущном хлебе,
Но как отвлекают тени на паркете...
Ночью разыгрались летние зарницы,
В свете их неслышно пробегают мыши,
Вон хомяк знакомый на охоту вышел,
Он поел все свеклу у меня в землице
И теперь бедняге, как и мне не спится.
Мнится ему часто, пистолет достану,
Да подкараулю, всыплю утром рано.
Я смотрю, как филин на землей кружится
Сердце, словно ворон черный,
Хочет смерть в меня впустить.
Постучав крылом проворно
Мир на доли разделить.
Мертвой долей вся неволя
Будет у ворот встречать.
И за лесом, и за полем,
В колыбели свет качать.
Посвящается Свято-Серафимовскому крестному ходу на Белую гору
Бог снова явился на Белой горе,
Когда шел народ, поднимаясь к собору.
В отсутствии ветра, по сильной жаре
Так трудно ступать было по косогору.
И пот с людей капал на белый песок,
Дорога казалась как печь раскаленной,
В котомке заплечной лишь хлеба кусок,
Да огурец, свежий или соленый.
Я хочу сегодня посеять на грядке звезды.
Сквозь тягучий и терпкий, прогорклый тугой воздух,
Сквозь толщу земли взойдут они в память о чуде.
Кто-то должен гореть, освещая пути людям.
И если птицы случайно потопчут рассаду:
Струйки света погаснут, мрак поглотит округу.
Верю я, что садовник из небесного сада
Научит меня справляться с поливом и плугом.