Произведения авторов клуба «Омилия»

Зашел сегодня на «Православие.ру» - сайт, который я частенько посещаю. В ленте вижу заголовок статьи Владимира Немыченкова «Православные святыни на денежных знаках и… туалетной бумаге».

Прочитал. И узнал, что оказывается, существует продукция, по своей направленности имеющая весьма деликатные и интимные цели, на которой «во всю» «штампуют» изображения православных храмов.

Про изображения православных храмов на сиденьях общественного транспорта или про одежду с иконами, ковры, кухонные скатерти и фартуки с ликами Христа и Богородицы, я знал, конечно же и лично видел. Но чтобы христианская символика присутствовала, простите, на туалетной бумаге – о том, что в чью-то голову может прийти соответствующая идея – об этом никогда не возникало и тени мысли.

Россия! Матушка! Держава!
Прошу ответь, не хмурь бровей:
Зачем ты столько нарожала
Неблагодарных сыновей?

Всегда в народе есть народец,
Который, правду говорю,
Исподтишка плюёт в колодец
И ненавидит мать свою.

Но всё итожит воля Божья:
Как ни была́ бы тьма густа,
Мы все сойдёмся у подножья
Животворящего Креста.

   Эта  история началась в тот солнечный майский день, когда в лавку антиквара Бориса Жохова, известного в Михайловске под прозвищем Жох, пыхтя, ввалились трое крепко сбитых мужчин в рабочей одежде, тащивших массивный деревянный сундук, обитый полосками ржавой жести. Надо сказать, что эта троица из строительной бригады, занимавшейся ремонтом старых домов, время от времени сбывала Жоху разные чердачные находки: то икону в киоте, а то лишь киот без иконы или икону без киота, то медный подсвечник, то что-нибудь из кухонной утвари.

Год назад, начитавшись хороших отзывов о сказке Дж.К.Роулинг «Рождественский поросенок», очень хотела ее купить. Но в «Лабиринте» книга закончилась, и я взяла ее в городской библиотеке. Прочитала ― и разочаровалась. Всё оказалось не так однозначно. 

Замечательный сюжет и хороший литературный язык (перевод с английского Александры Глебовской) ― это, конечно, неоспоримые достоинства повести. Как и во многих рождественских сказках, герой из реальности попадает в сказочный мир, претерпевает множество испытаний и возвращается домой, можно сказать, победителем.

После этого неприятного разговора профессор Булыгин пришел домой лишь поздно вечером, когда Галина Серафимовна уже укладывала Наденьку спать. И, сев за стол в кухне, долго не притрагивался к еде, погруженный в невеселые думы.

  -Что с тобой, Володя? – поинтересовалась Галина Серафимовна. – На тебе лица нет. Что случилось?

  -Сегодня меня вызывал ректор. А потом еще и декан. – нехотя признался Владимир Петрович.

 -Зачем? По поводу ваших зимних научных чтений?

  -Если бы по поводу чтений! К сожалению, речь шла совсем о другом. Боюсь, что после зимних чтений мне придется уволиться из института. По собственному желанию. Иначе меня просто-напросто уволят. Так сказал мне сегодня декан.

Мышка маленькая, да, поди, поймай ее.
(преподобный Амвросий Оптинский)

Пасмурным летним днем по центральной улице города Михайловска, прозывавшейся Троицким проспектом, не спеша шли скромно одетый мужчина лет пятидесяти и маленькая девочка. Со стороны казалось, что это дедушка-пенсионер гуляет вместе со своей внучкой. Однако пожилой человек был вовсе не пенсионером. И не дедушкой. А был он заведующим кафедрой физиологии Михайловского мединститута профессором Булыгиным, которого коллеги и студенты почтительно величали Владимиром Петровичем. Что до девочки, которая шла рядом с почтенным ученым, крепко держа его за руку и радостно щебеча ему что-то свое, детское, то она была его дочерью Наденькой. И хотя среди коллег и студентов профессор Булыгин слыл замкнутым человеком, целиком погруженным в свою науку, вдобавок, как утверждали злые языки, на старости лет ставшим набожным, для Наденьки он был самым заботливым, самым ласковым, самым умным, самым лучшим папой на свете.