Быть человеком III

Окончание. Сначала читайте:
«Быть человеком»
«Быть человеком II»

III

Вопрошание об истине, поиск истины создают в человеке человека. Но что есть истина? Этого страшного, заоблачно высокого слова люди избегают и даже боятся. Оно им кажется заумным, непонятным и бесполезным для жизни. Но «истина — это то, что есть на самом деле» (такое определение дал профессор богословия А. И. Осипов). Не то, что кажется, а то, что есть! Оказывается, увидеть мир и вещи такими, как они есть, не так уж просто, и наше представление об истине вовсе не тождественно истине. Мы давно потеряли себя среди своих мнимостей и чужих хитростей. Таковы и наши представления о правильном и нравственном...

Примером распространенных понятийных ошибок может служить шутка, которую я очень люблю и часто повторяю: «Эгоист — это тот, кто любит себя больше, чем меня». Изумительная фраза! Ирония её в том, что субъект такого высказывания видит точкой отсчета лишь себя, и потому не замечает, что сам является куда большим эгоистом, чем тот, о ком говорит. Более того — тот, другой, как мы понимаем, вовсе не эгоист, а обычный человек, который просто не позволяет поработить себя, завладеть собой как предметом. О, как часто мы обрушиваем свой «праведный гнев» на тех, кто не позволяет сесть себе на голову. И, по большому счёту, все наши добродетели похожи на эту борьбу корысти против эгоизма — в другом, но не в себе. Такова болезнь нашей заблудшей совести.

«Люди носят камни в громадных мешках за спиною, а думают, что несут тяжкий крест» (Т. Бобровских, омилийка и психолог из Канады)...

Ещё один пример привычного нам «нравственного» поведения. Ехала я как-то в полупустой маршрутке по нашему небольшому городку. На одной из остановок в автобус зашел старик — красивый, благородный, скромный и очень немощный (обращаю на это внимание потому, что нынче встречаются и наглые, исполненные здоровья старики-хамы, с которыми иметь дело врагу не пожелаешь). Денег на билет у него не было, а проехать ему надо было немного — остановки три, кажется. Пройти пешком такое расстояние ему было не под силу — он еле переставлял ноги. Больно было смотреть на его униженное положение, на смиренное и унылое лицо его — видно, не впервой приходилось ему терпеть поношение. Он скромно тихим голосом попросил разрешения проехать бесплатно — ему очень надо. Услышав категоричный и грубый отказ, старик молча развернулся и собрался выходить. Помню, внутри у меня всё сжалось от досады. Понятное дело, я заплатила за него. И вот о чём подумалось тогда: неужели право кондуктора не пустить этого старца без оплаты важнее человеческого сочувствия к нему? Неужели кондуктор убил в кондукторе человека? (Или не родился ещё человек  в человеке-кондукторе?) Ведь автобус шёл полупустым. Никакого материального ущерба милосердие не принесло бы. И всё-таки не нашлось места для милосердия. Если же это просто следование должностной инструкции, то возникает вопрос: неужели должностное лицо перестаёт быть человеком?

Ещё одна история. Весьма деликатная, но я всё-таки расскажу её — уж очень она показательная. Случилась она с одной моей приятельницей, бывшей тогда в положении. Незадолго до отправки поезда ей приспичило в туалет. Она поспешила, отдав свою сумочку мужу. Деньги, естественно, остались в сумочке. И вот она звонит ему по мобильному, договаривается, что он сейчас поднесёт деньги, и бежит быстренько в туалет, объясняя вахтёрше, что ждать она не может и что заплатит после, когда муж подойдёт.

Но вахтёрша, вспомнив о своём величии и праве НЕ ПУЩАТЬ! без оплаты, заревела диким зверем, не желая уступить и пяди своей, пардон, туалетной территории. Девушке пришлось брать туалет штурмом, ибо у неё не было иного выхода.

Сейчас её малышу уже около трёх лет, но мы до сих пор вспоминаем эту ситуацию как эталон обмельчания человека. «Синдром туалетного работника» — так мы теперь говорим о маленьких людях, наделённых очень маленькой властью и не пропускающих случая явить себя во власти.

Это же так приятно — имея власть над другим человеком, пусть даже самую маленькую, ограничить его свободу, унизить, отказать, запретить... А ведь власть в равной степени даёт и другое право — быть человеком: добрым и великодушным. Странно, что ситуацией явить милость и человечность люди не спешат воспользоваться. А ведь быть великодушным куда приятнее. И, главное, — красивее.

К чему я всё это? Да к тому, что «не всё то золото, что блестит», не всё то добро, что выдает себя за такое, и не всё то норма, что нормой кажется. А ещё — к тому, что существуют вещи абсолютные и относительные: таков порядок вещей. Те и другие хороши на своём месте. Беда, когда относительное занимает в нашем сознании место абсолютного и всецело подчиняет себе человека. Такой человек приобретает «синдром туалетного работника», ратующего за свою маленькую правду как за абсолютную истину и пренебрегающего при этом истиной.

Кто-то скажет: «Всё не так уж плохо и страшно». И я соглашусь: да, всё это можно пережить. И настоящих злодеев, действительно, не так уж много. В большинстве своём люди представляют собой серую массу — не хорошую и не плохую. Но когда рядом с ними появляется настоящий злодей — личность, они всегда играют на его стороне. Так было не раз в истории.

Именно руками таких «не плохих — не хороших» совершается большинство преступлений, особенно в годы испытаний. Почему? А потому что они всегда подчиняются чужой воле и силе, потому что они легко внушаемы и влияемы. Они всегда готовы слепо поверить и подчиниться любому манипулятору, потому что не умеют стоять в себе, в истине, в добре, потому что не научились различать добро и зло, ибо не развили свою личность ни в добре, ни во зле. Бродский называл таких людей «жертвами истории» (в противовес «участникам истории»): то есть, не теми, кого убили, а теми, кто соучаствовал во зле как в некоей необходимости. Именно такие «жертвы истории» распинали Христа, кричали: «Распни его, распни!», а распятый ими Христос (воплощение истины о человеке), «участник истории и метаистории» молился о них Богу: «Прости им, Отче, ибо не ведают, что творят!»

Если для человека важно не оказаться в числе распинателей Истины, ему придётся хорошенько подумать обо всём написанном в этой статье, ему придётся озадачиться вопросом познания истины о себе и обнаружения Истины в себе. Такой человек, рано или поздно, непременно окажется перед выбором принять Христа или предать Его, и, зачастую, предать на поругание.

Если же человеку всё равно быть, пользуясь терминологией Бродского, «жертвой истории» или «участником истории», если ему всё равно зло он творит (пусть даже не ведая) или добро, то я позволю себе усомниться в том, что передо мной действительно человек. Это будет, скорее, обещание человека, полуфабрикат.

Человек — не набор функций, не машина. Он — личность, должен быть личностью, чтобы в полном сознании выбирать свой путь и нести бремя ответственности за этот выбор. Чтобы и страдая (а жизнь всегда полна страдания для живого человека: чувствующего и мыслящего), и сострадая, познавать силу Божию и немощь человеческую, а также силу и красоту человека, познавшего и обретшего Бога.

Слышу голос из толпы: «А разве церковь ваша не является социальным институтом? Разве христианская идеология не является всего лишь социальным крючком, о которых шла речь раньше?». Отчасти — является. Именно поэтому многие мудрые церковные деятели так много говорят о недопустимости сведения христианства к идеологии, недопустимости превращения его в идеологию.

Спасает человека не христианство, а Христос. Личный разговор Христа Спасителя обращен к человеку, к личности, а вовсе не к массам и толпам (с ними говорят лозунгами, внедряя в сознание мыслештампы). Он приглашает проснуться и последовать за Ним «спящую красавицу» — душу человека. Кто отзовётся, кто услышит сердцем призыв Спасителя, кто отождествит Себя с тем идеалом, следовать которому предлагает Христос, тот спасён будет: от мнимого существования и пустоты, от мерзости запустения и заблуждений, от зависимостей, пошлости и ... одиночества.

Следуя за Христом, человек взращивает свою подлинную личность, формирует собственный ценностный хребет, обретает способность самостояния. На идеологическом крючке, наоборот, развивается «антиличность», псевдоличность — оболочка, задача которой функционировать в заданном режиме, не более.

«Но человек — существо социальное, — скажет голос из толпы, — а вы призываете к индивидуализму». Нет, так только кажется на первый взгляд. На самом деле подлинную свою социальность человек как раз и обретает во Христе: «Заповедь новую даю вам, да любите друг друга; как я возлюбил Baс, так и вы да любите друг друга; по тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою» (Ин.13:34–35).

Обычная, привычная нам, социальность с её социальными крючками — лишь полуфабрикат, недосоциальность, в которой царствует не любовь друг ко другу, а необходимость, спаянная воедино с нашим корыстным интересом, эгоизмом и самолюбием. Лишь во Христе люди становятся настолько родными, близкими друг другу, как клеточки единого организма. Вне Христа человек обречён всё время соскакивать в самость, в гордость, в тщеславие, являемые и в делах, и в общении с ближними.

Правда, и во Христе мы подолгу шатаемся. Путь становления богочеловеческой личности — это тоже процесс. Стать не номинально, а реально братом и другом Христовым не так уж просто. Это происходит не вмиг, не сразу, а постепенно. Пока любишь Его «всем сердцем и всем помышлением своим» - пока и светел, как только отдал предпочтение чему-то другому, меньшему, так опять омрачился. Устоять в этой любви, в верности Спасителю — суть спасения. Но, главное, начать двигаться в правильном направлении — к Богу и к себе настоящему, чтобы в конце пути иметь шанс действительно стать собой — вполне человеком, сотворённым по образу и подобию Бога.

И знаете, в чем кардинальное отличие такого развития и роста? В том, что он осуществляется вовсе не для того, чтобы стать «круче» кого-то, добиться большего, чем кто-то, или получить больше каких-то благ. Нет! Во Христе человек растёт и развивается исключительно для того, чтобы обрести своё подлинное бытие, чтобы стать воистину человеком, чтобы быть, а не казаться.