Омилия

Отца забрали на фронт. Пришло от него всего одно письмо…

Мы с мамой, братом и сестрой ходили рыть окопы. Думали: «месяц, может два — конец войне».

Потом… была оккупация. Брата забрали в Германию.

Дождались! Пришли наши! В клубе собрание…

— Мама, можно, я с тобой?

— Нет, доченька, вы с Катей побудьте дома.

Мама ушла на собрание, а мы остались ждать…

— Нина, как ты думаешь, о чем на собрании говорить будут?

— Наверное, что скоро «фрицев» совсем прогонят. И тогда конец войне.

— А может, письмо от папы…

— Помолчали бы лучше,- отозвалась бабушка из-за печи.- Придет мать домой и все вам расскажет.

Одиночество ворвалось в её жизнь внезапно, словно ледяной ветер, беспощадно срывающий листья в ночной тишине. Жизнь — хрустальная струна — тревожно и протяжно звучала в пустоте…

Надежда Петровна в храме бывала редко — по большим праздникам или особым случаям. Суета будней заманивала в бесконечный водоворот событий, и только смерть мужа на какое-то мгновение заставила задуматься овдовевшую женщину о том неизведанном и пугающем мире, который существовал где-то в иной реальности.

 - Танечка, доброе утро! – стеклянная дверь офиса распахнулась перед входящей женщиной.
- Доброе утро, Зоя Витальевна, - чуть полноватая девушка с приятным лицом расплылась в счастливой улыбке.
- Что-то сегодня прохладно, - скучающим голосом произнесла вошедшая, поправляя запутавшийся в массивной золотой цепочке магический амулет.
- Я проветривала офис, сейчас включу кондиционер на подогрев! – девушка схватила пульт и принялась за настройку температурного режима.
«Дура! - подумала вошедшая, - да и гороскоп у нее плохой!».
Следует заметить, что Зоя Витальевна давно и серьезно увлекалась эзотерикой, и даже черты ее лица, когда-то по-девичьи нежные, заострились, обезобразив былую красоту болезненным пристрастием ко всему инфернальному.
- А у Вас новая шубка! – Танечка расплылась в еще более широкой улыбке, - она так Вам идет!
- Спасибо, дорогая! – улыбнулась женщина, - и не забудь сегодня напечатать письмо по новому объекту на Обводном, я оставила вчера черновик у тебя на столе!
- Я уже набрала текст, Зоя Витальевна!

…Я очнулся в другом мироздании:
Ни людей, ни воды, ни земли.
Мне казалось, что нет расстояния,
А вокруг, (так твердило сознание) –
Неприметные ждут патрули…

И спасло лишь одно – состояние
Воскрешения.
Страхи ушли…
2012

Мы так привыкли - всё живём, играя,
Как будто весело, как будто не всерьёз.
А жизнь летит, года не замечая,
И наполняется судьба рекой из слёз.
Мы где-то крикнули, захлопнув чьи-то двери,
Кого-то ранили словами на бегу.
Сказать легко, но трудно Богу верить,
Ещё трудней любовь дарить врагу.
Мы так привыкли - всё спешим по кругу,
За чем-то важным, сложным и большим.
Встречаем утро, радуемся другу...
А попросить прощенья не спешим.
Пусть всё пройдёт, но тень обид как дымка
Закроет свет, струящийся с небес.
Простим. Прощением исправится ошибка.
Ведь наш Господь ВОИСТИНУ ВОСКРЕС!

Жил-был мужик. Простой, ничем неприметный, но вот беда — очень сварливый. То и дело жену свою гонял, да покрикивал. Бывало, сварит жена щи, позовёт муженька к столу. А тот ей в ответ:

— Недосуг мне твои щи хлебать! Я делом занят!

А сам сидит у окна, да украдкой на соседа поглядывает. А сосед всё огород свой поливает да окучивает, покоя не знает! Вспомнит вдруг мужик про щи, придёт отобедать, а щи-то и остыли. Мужик опять на жену:

— И что ты за жена такая?! У всех жёны как жёны, а ты недотёпа!

И выльет холодные щи за окошко. Так голодным спать и ложится.
А жена в это время стирает, штопает, детей спать укладывает. Сама только молится за мужа украдкой, да слезу горькую вытирает.

— Стой! — крикнул он в тишину.

— Я никуда не ухожу, — зазвенело по сторонам эхо, привычно отвечая подвыпившему мужчине в этот поздний час размышлений. Так повторялось уже много лет  беспробудного одиночества.

— Но я не вижу тебя, незнакомка! — мужчина начинал плакать, надрывно, с силой откашливаясь от выкуренного за всю свою жизнь табака, — хотя, я ведь тебя помню. И не такая ты незнакомка, хоть и оставалась ей последние пять прожитых мною лет.

Мужчина надевал старый, помятый и засаленный плащ с изорванной подкладкой, выходил на улицу и валился в глубокий пушистый снег или мелкую лужу, все зависело от того, какой сезон года был в Ленинграде и до какой степени опьянения он успевал дойти в этот день. Так продолжалось уже много долгих томительных лет, наполненных воспоминаниями о прошлой жизни, в которой была любимая женщина.

Если пустошь подмен находим мы
Там, где правду, как мать, встречали;
Если, взор опустивши, Родина
Превратилась в страну печали;
Если мудрых безвестно мнение
И корысть разъедает души, –
Глас Господень зовёт к прозрению,
Но… его разучились слушать.
Столько боли, что трудно вымолвить,
Вместо веры – царит тревога...

Нам осталось Россию – вымолить:
Невозможного нет у Бога.

21.01.2011 г.

Снова лето, зной, жара – всё, как и было.
Вновь я вышла тёмной ночью на балкон.
Целый день сегодня солнце жгло, палило,
А сейчас прохладой веет, клонит в сон.

Постою немного, звёздами любуясь.
Запрокину к небу голову свою.
Не печалясь, не тревожась, не волнуясь,
С тихой радостью на сердце постою.

Свежесть ночи отдаёт весной прошедшей.
Помнят май трава, деревья и цветы.
Аромат черёмух, только что отцветших,
Не забыли ещё летние сады.

Мне о близости Днепра напомнят звуки –
Хор лягушек да моторной лодки гул…
Ночью летнею поэту не до скуки –
Труд любимый ждёт, когда весь мир уснул!

Как прекрасна тишина в начале лета!
Ветра нет, не шелохнётся даже лист.
Соловьиной серенадой ночь воспета:
Льётся в окна гимн любви – то трель, то свист.

Серебрится от луны дорожка-стёжка,
Лунным светом оживляются мечты.
Дом напротив, одинокое окошко –
Маячок среди июньской темноты.

(Один день из жизни учителя. Из цикла «Малышам о профессиях».)

Оле с мамой – в первый класс!

Обе встали в ранний час,

На урок они спешат,

Золотой листвой шуршат.

Оля – просто ученица,

Небольшая, в общем, «птица».

И учительница в школе –

В первом классе – мама Оли.

Прозвенел уже звонок,

Первый – чтения урок.

Нужно буквы разучить,

Чтоб слова из них сложить.

 ***

Математика сейчас,

Цифры учит первый класс.

Трудно у доски стоять,

Самому пример решать.

 ***

А урок чистописанья

Для кого-то наказанье:

Буквы в стороны глядят,

Ни за что не станут в ряд.

 ***

У Василия на пенье

Появилось вдохновенье:

Громче всех пропел куплет,

Только жаль, что слуха нет.

 ***

И мальчишки, и девчонки

Остаются на продлёнке,

Чтоб уроки вместе сделать,

Погулять и пообедать.

***

Дома мамочка, похоже,

За уроки села тоже:

За тетрадкою тетрадь

Нужно маме проверять.

На полу расселись куклы,

Оля с ними учит буквы:

 – Это «А», запоминайте!

Аня с Таней, не болтайте!

«Е» – зовется буква эта...

Не вертись же, Виолетта!

Как учительнице в школе

Быть построже надо Оле.

(Из цикла «У церковной ограды»)

Завелся в епархии прозорливец. Настоятель одного из приходских храмов. И прорицает, и исцеляет…

— Благословите, владыко.

— Бог благословит. Что нового, отец Виталий? — с улыбкой спросил архиерей.

— А вот, смотрите, — отец Виталий, секретарь епархии, положил на стол две ламинированные иконы.

— Благословение храма… — начал читать владыка. — Опять Анатолий?

— Да, ваше высокопреосвященство.

— Ну, что он чудит? Это что? Богородица? Взгляни на лик — ужас!

Зарисовки с натуры

Как ни странно, многие люди (большинство, наверное) живут так, словно мир не изменился. Они живут не сегодня, а вчера. Тень уходящего мира прячет от них реальность. Инерция мира спасает от ужаса, который воцаряется постепенно и как бы незаметно. И всё потому, что сознание большинства — спит, а спящий видит лишь грёзы.

А в это время…

Скорый поезд, который совсем недавно преодолевал расстояние в 200 км за два часа с небольшим хвостиком, теперь движется медленнее почти в два раза, доезжая до места назначения за три часа с куда большим хвостиком. Но главное не это. Показательно, что скорый поезд пропускает товарные составы! А раньше было по другому: товарные составы пропускали пассажирские, потому что приоритет был другой — люди. Чувствуете разницу? Я, сидя в этом самом поезде, — да.

Если хочешь, давай заходи, я не против,
Посидим — на двоих потоскуем.
Мандельштам, Виктор Цой, кофе, чай, Паваротти
И не будем о Вечности всуе…

Расскажи всё как есть, а не можешь, ну что же,
Помолчи и не думай что бóлен.
Ещё будут твои откровенья до дрожи
Под серебряный звон колоколен…

А пока хоть какая-то жизнь в перспективе,
Ты не слушай придуманных басен,
Что останется след лишь в больничном архиве,
Я с такою судьбой не согласен…

2012

Мне не нужен неведомый край,
Не нужны мне чужие просторы,
Мне дороже щербатый сарай,
Где скотина ведёт разговоры.

Мне дороже неровная даль,
Где поля набухают, как вены,
И колодца немая печаль,
Что скрипит под рукою бессменно.

Мне дороже соседская брань
И кошачьи напевы под утро.
Мне дороже щавель и герань,
И клювастое кряканье утки.

Мне дороже неубранный сад
И кривая скамейка у дома.
Мне дороже родное стократ –
Оттого от чужого оскома.
 

2008г.

Ибо в продолжение двух дней позволяется душе вместе с находящимися при ней ангелами ходить по земле, где хочет. Поэтому душа, любящая тело, скитается иногда около дома, в котором разлучилась с телом, иногда около гроба, в котором положено тело…

Св. Макарий Александрийский,
Слово об исходе душ праведников
и грешников

По полю душа гуляла,
По домам знакомым шла,
Два денька не так уж мало,
Чтоб уладить все дела.

Чтоб вдохнуть земной прохлады,
Ключевой испить воды,
И не строить больше планов,
И не ведать суеты.

Погрустить о жизни прошлой,
Вспомнить маму и родню,
Воробьям насыпать крошек,
Накормить в хлеву свинью.

И взглянуть на дом, где вырос,
Сливу старую обнять,
И лететь на встречу с высью…
Что там, Боже, ждёт меня?

2010г.

Утро. Еду в маршрутке, смотрю в окно. Поток автомобилей словно две полноводные реки-подруги бежит без устали.
Остановились на светофоре. В соседнем ряду черный «шевроле»…

Черный «шевроле» … такой же был у Володи. Добрый, светлый человек Владимир. Много ли таких прихожан в соборе? Из людей, как принято говорить, он состоятельных. Много далеко не бедных людей приходят в храмы. Но таких как он…

Часто встречаешься с теми, кто везде кричит о своей помощи. И пусть такой поступок был единственным, но как гордо именуют себя благодетелями, с бахвальством эдаким. Помню хвастуна такого. «Мы с друзьями икону купили за 5 тысяч долларов и в храм подарили». И человек всю жизнь этим гордится… И тот же человек жалеет копейку для нищего…

Об обязанности христианина знать свою веру

Прежде всего определим цели и задачи наших бесед. Их тема — «Основы церковного мировоззрения». И, следовательно, основное содержание будет посвящено тому, чтобы ясно и отчетливо уяснить себе ту веру, которую содержит Христианская Православная Церковь, ведь мы должны быть православными христианами не по формальной только принадлежности к Церкви, а по истине, то есть — знать, во что мы веруем, почему мы так веруем, какие основы нашей веры, — и, зная все это, жить по вере, сознательно и ответственно. Мы будем ставить перед собой четыре педагогических задачи, о которых и поговорим.

Все просто:
шелест ряс
и аромат свечей, 
кадильный звон,
строгость старинных ликов,
и вереница маленьких детей,
и платья жен,
златых лампадок блики.
и Чаша прямо предо мной
и голос мой
и моё имя,
руки крестом:
во мне, со мной
сейчас
отныне
Бог.
И тишина,
и храм – как свод,
и шелест крыльев,
и сил небесных хоровод,
и тихий глас,
и чье-то пенье.
На самом куполе
Вверху
Тот строгий взгляд -
Я снова в храме
Здесь рясы также шелестят
как будто ангелы с крылами.
Целую крест
и лоб крещу
и выхожу на улицу неспешно
Во мне,
со мной
отныне...
Промолчу.
Все просто –
просто день воскресный.
 

Я живу среди рощи шумящей,
Меж столетних дубов да берез
Над ручьем непрестанно журчащим
Под покровом сияющих звезд;

Никому не приметен, мой домик
Тих и скучен порою ночной,
Под вербою стоит вековою,
За кустами калины густой;

И терновник, как будто забором,
Ограждает обитель мою...
С ветерком развеселым и скорым
Я здесь грустные песни пою.
1995