Бедность и богатство...

Бедна страна — деревни пУсты,
Проселки сгинули в кустах,
Сухой подлесок редко хрустнет,
Забор трухлявый точно прах.

Завоет старая собака,
Такой тоской наполнив лай!
От перекошенного знака
Взметнутся кисти птичьих стай.

Исхожен мир — прохладна вера,
Играет медленный фокстрот,
Дорога, родину измерив,
Бежит опять за поворот.

Ванин крестик

Года два назад мне пришлось побывать проездом в районном городке Т. Автобус, который шел до того села, куда я добиралась, только что уехал, а другой должен был идти только через три часа. Поэтому, чтобы скоротать время, я решила осмотреть городок. Он оказался таким маленьким, что за час я обошла его почти весь, не встретив ничего особо примечательного. Множество частных ларьков, несколько магазинов винно-водочных изделий, старое деревянное здание школы да выкрашенная серебряной краской гипсовая статуя Ленина посреди безлюдной площади — вот, пожалуй, и все тамошние достопримечательности, которые попались мне на глаза. Я уже дошла до самой окраины городка, когда впереди вдруг завиднелся церковный крест. Разумеется, мне захотелось рассмотреть местный храм поближе, и я направилась к нему.

Дорога на работу

Иду, вслепую, в тишине,
Глаза сверкают напряженьем,
Бормочет что-то дождь во сне,
И испарилось воскресенье.

Гуляют лужи в темноте –
Подошвы лижут и штанины,
И где-то там, на полотне,
Рисуют шпалы паутину.

Взорванные души

Ещё по освящению воды
Не собраны советские гранаты —
Не фрукты, а кровавые плоды,
В самих себе хранящие расплату.

Взорвалась медь.
А мы в ворота — сталь.
В страстях кипеть
Чей дух уже устал?

Осеннее

Проходит осень... вновь болят суставы...
И мысль тоскою вновь обволоклась.
Грущу тихонько... нет на грусть управы.
Эх, разгулялась... растревожив всласть...

И открываю вновь твою страницу,
И погружаюсь снова в мир стихов,
Ив ритме вальса вновь строфа кружится,
Я их читать без устали готов.

Стихами мы сближаем растоянья.
С волнением глядя на монитор,
Беседу мы ведем с тобой молчаньем...
Но как приятен этот разговор.

И лишь шуршат, шуршат по кнопкам пальцы,
И грусти нет, и боль давно прошла...
За доброю беседой двух скитальцев,
Забыты мысли все... отложены дела...

Ты знаешь как болит душа?

Ты знаешь как болит душа? —
Клокочет кровь и рвутся нервы,
Беззвучно плачет, чуть дыша,
И криком тает во вселенной.

Чтобы познать такую боль
И слышать смерти приближенье,
Не быть обманутым толпой,
Увидеть сути отраженье —

Отдай всё прошлое, порви,
Оставь безумие и к Богу
Взывай о помощи, проси
Свой крест и крестную дорогу.

Тогда поймёшь живую боль,
Желая с нею породниться —
Христос пожертвовал собой,
Чтоб с Богом нам соединиться.

Ф.М.Достоевский и «китайский вопрос»

   Отношение Ф.М.Достоевского к китайцам было неоднозначным. С одной стороны, он восхищался упорядоченностью их жизненного уклада, их собранностью, чего не хватало и не хватает русскому человеку, подверженному влиянию бурных душевных стихий. С другой стороны, гордился, что его народ остаётся непознаваемым для всего мира, а китайскую предсказуемость считал, наоборот, недостатком, о чём мы узнаём из публицистики Достоевского и восстанавливаем по отдельным упоминаниям обо всём китайском в его текстах. Во введении к своему «Ряду статей о русской литературе» в 1861 году он пишет: «Если есть на свете страна, которая была бы для других, отдаленных или сопредельных с нею стран более неизвестною, неисследованною, более всех других стран непонятою и непонятною, то эта страна есть, бесспорно, Россия для западных соседей своих. Никакой Китай, никакая Япония не могут быть покрыты такой тайной для европейской пытливости, как Россия, прежде, в настоящую минуту и даже, может быть, еще очень долго в будущем» [1, т.11, с.12].  

Жёлтый путь

Жёлтым бисером песок
Рассыпается по пляжу.
Я спешу найти восток
И несу свою поклажу
Из воды и шума волн,
А ещё – немного хлеба.

Я хочу услышать горн,
Призывающий на небо.

Белый купол маяком
Долго мне ещё послужит.
В жёлтой жиже, босиком,
Я иду на вечный ужин. 

Бог, молитва и луна

Скорбь, как тёрка, трёт мне душу:
Больно сердцу, больно мне.
Обжигает жаром, сушит –
Вся душа горит в огне.

Знаю я, что мне полезно
Пострадать за все грехи.
Радость жизни вдруг исчезла,
Но рождаются стихи.

А стихи, как дождь весенний –
Серебристый и косой.
Улучшают настроенье,
Вдаль уносят за собой.

Все стихи мои – молитвы
Из души, из глубины:
Тоньше самой острой бритвы
Режут рифмой ночью сны.

Боль душевная питает
Вдохновения полёт.
Скорбь слезами омывает,
Расплавляет в сердце лёд.

А когда молитва хлынет
От бессилия души,
Бог объятия раскинет
В час полуночной тиши.

Успокоит Своё чадо,
Нагрешившее сполна.
Что ещё для счастья надо?
Бог, молитва и луна.

13.06.09

В Православии есть все необходимое для здравия души и тела

Беседа с митрополитом Калужским и Боровским Климентом

— Каким должен быть настоящий православный христианин с духовной и телесной точек зрения?
— Настоящий православный христианин в своем сердце должен иметь любовь и всегда поступать по вере, по Евангелию. Тогда совесть постоянно будет подсказывать человеку, правильно он поступает или нет. Свой внутренний мир надо устраивать так, чтобы, как говорит преподобный Ефрем Сирин, видеть свои грехи и стремиться к очищению.

С принятием христианства нашим народом на Руси стала развиваться письменность, градостроительство, архитектура и т. д. Но православие дало русскому народу еще и образ святости. Мы получили духовное наследие именно святой Византии, где было очень много подвижников веры. Вспомним хотя бы святых Отцов, защищавших истину Православия, истину Евангелия на Вселенских Соборах. И нам необходимо помнить: человек призван к стяжанию (приобретению) святости. «Будьте святы», — говорится в Библии, — «как Господь ваш свят».

Рождение

Томится пламенем вулкана слово
В душе, терзаемой
противоборством чувств;
Сорваться лавою готово с уст,
Но в недра «я» откатываясь снова
И тлея тихо угольком кадила.
На время пламя страсти укротив,
В душе мятущейся рождает взрыв
Глубинная таинственная сила…
Как узники, сорвавшие оковы,
Кипящей лавой – звуки и слова,
И только уловимое едва,
Из недр выходит истинное слово.
 

Мело

А на мелованной бумаге мело.
Намётки литер ворошили ветра.
В оконном створе истекало стекло
И бились капли в перекрестия рам.

В его груди не помещались слова.
Слетали, капали на кожу листа.
От любопытства бредил лунный овал.
Томился замысел стихами не став.

Поэт не бредил, не любил, не скучал.
Топил берёзой холостое шале
И лил целительной заваркою в чай
Наличный сбор сушёных вёсен и лет.

Так повторялось долго изо дня в день.
Там лес шумел неподалёку, елов.
Взбивала ложе белокурая лень.
И на мелованной бумаге мело.

Присутствием...

 Присутствием твоим питала сердце,
Словами вечными сплетала вязь лугов,
Душою открывая тихо дверцы,
Я находила край, где сущее без слов

Без препирательств глупых – рвалось к небу,
И там, столкнувшись с синевою – вознеслось,
Как пало на ладони, словно хлебом,
Как крошками голубизны - остыла злость.

Родине

Россия ждёт деяний, а не слов,
Поднять её с колен ещё не поздно.
Служили б ей не в поисках даров,
А жертвенно, Творца призвавши слёзно.

О Родина! Тебе пришлось пройти
Сквозь бездну тьмы, предательства и страха.
Не гнев Отца – исток того пути,
Безбожие тебя свело на плаху.

Тебе твердят, смеясь: «Обречена!»,
Сынов твоих толкают к отреченью.
Но правда в том, что ты наречена
Невестою Христовой во спасенье.

Оставь, Россия, обречённый взгляд –
Тебя Господь явить желает миру,
Вернув чистейший свадебный наряд,
Величие, могущество и силу.

Пора стряхнуть былых времён позор
И дани не носить к тому подножью,
Где высечен твой смертный приговор:
Безверие, бесчестие, безбожье.

18.02.2011 г.

Быть человеком III

Окончание. Сначала читайте:
«Быть человеком»
«Быть человеком II»

III

Вопрошание об истине, поиск истины создают в человеке человека. Но что есть истина? Этого страшного, заоблачно высокого слова люди избегают и даже боятся. Оно им кажется заумным, непонятным и бесполезным для жизни. Но «истина — это то, что есть на самом деле» (такое определение дал профессор богословия А. И. Осипов). Не то, что кажется, а то, что есть! Оказывается, увидеть мир и вещи такими, как они есть, не так уж просто, и наше представление об истине вовсе не тождественно истине. Мы давно потеряли себя среди своих мнимостей и чужих хитростей. Таковы и наши представления о правильном и нравственном...

Примером распространенных понятийных ошибок может служить шутка, которую я очень люблю и часто повторяю: «Эгоист — это тот, кто любит себя больше, чем меня». Изумительная фраза! Ирония её в том, что субъект такого высказывания видит точкой отсчета лишь себя, и потому не замечает, что сам является куда большим эгоистом, чем тот, о ком говорит. Более того — тот, другой, как мы понимаем, вовсе не эгоист, а обычный человек, который просто не позволяет поработить себя, завладеть собой как предметом. О, как часто мы обрушиваем свой «праведный гнев» на тех, кто не позволяет сесть себе на голову. И, по большому счёту, все наши добродетели похожи на эту борьбу корысти против эгоизма — в другом, но не в себе. Такова болезнь нашей заблудшей совести.

Небесный град

Страницы книжек, не дочитанных до корок...
Лом школьных истин на свинец дворов меняя,
Прочёл случайно, что есть где-то древний город,
Какой-то Иерусалим — Йерушалаим.

В агитбригадного мыча составе хора,
Слова о вере уравняв с собачьим лаем,
Я проклинал, зевая, чуждый миру город -
Поповских басен колыбель — Йерушалаим.

Бородинское поле

"Не нам, Господи, не нам, но имени Твоему дай славу, ради милости Твоей, ради истины Твоей".
113 псалом

 

Двести лет после битвы нас спасает молитва,
За Отечество наше, за российскую честь.
Привлекает внимание простор русских пашен:
Чьих-то злых пожеланий у России не счесть.

Но живет в нашем сердце
Бородинское поле.
Никуда не задвинуть,
Эту горькую весть.
И горит в нашем сердце
Божия воля:
За Россию погибнуть
Мы сочли бы за честь.

Пропавший муж

(основан на реальной истории)

Томно и не спеша прибывал день, согревая землю тёплыми лучами весеннего солнца. Уставшие от зимнего однообразия горожане спешили соединиться с природой, оставляя в городской суете вчерашние заботы, мечты настоящего и обещания будущего…

«Вся моя жизнь — зал ожидания с бесконечными проблемами и неурядицами…» — размышляла Наталья по дороге в кабинет старшего следователя уголовного розыска Загорулько. — «Этот загогулька мне совершенно не нравится, просто сил нет уже в сотый раз ему объяснять что мне нужно… Хм… А может я сама не знаю чего хочу?» Наталья, постучалась в кабинет и, не дожидаясь ответа, открыла дверь.

Памяти отца через 12 лет…

А глина на кладбище рыжая,
И небо легло васильком…
И встану к покойнику ближе я,
Прикрывшись черным платком.

Ни плача нет, ни смирения.
Отец мой, прости меня.
Двенадцать лет вдохновения,
Страдания и огня.

Двенадцать лет откровения.
Двенадцать рябиновых лет.
Двенадцать лет сожаления,
Что папы на свете нет.
 

Страницы