Милость Божья

Утренние лучи солнца, пронизывая тишину храма, мягко ложились на стены. Литургии в этот день не было, и отец Пётр пришел чуть позже обычного времени. Приложившись к святыням, он остановился помолиться у любимого им Почаевского образа Божьей Матери. Дежурная Пелагея, стараясь не шуметь, доливала масло в лампадки.

Вдруг, распахнув двери храма, внутрь вошли женщина лет двадцати пяти и немного постарше мужчина с маленьким мальчиком. Увидев батюшку, они быстро зашагали к нему, и женщина на полпути взволнованно произнесла: «А Вы можете сделать „вычитку“ моей сестре»?

Не вступать вратами вечности...

Не вступать вратами вечности,
Не топтать пределы рая
Злу и горю бессердечному,
Дом Господень оскверняя.

Все печали позабудутся,
Станут радостными лица,
Благодатью ум пробудится
И душа преобразится –

Там, где нет ни тьмы, ни полночи,
Ни обидчивого взгляда,
Где Любви покорны полностью
Счастья истинного чада.

А в мiрý восплакать хочется,
Видя крах беспечных судеб,
Видя пустошь одиночества,
Где Отцу не внемлют люди.

12.02.2011 г.

Быть человеком I

Человек — это не ответ. Человек — это вопрос.
П. Тиллих

   I

Что это значит — быть человеком?
Не знаю, много ли найдётся сегодня людей, задающихся этим вопросом. Думаю, большинство озадачено лишь тем, как быть успешным, богатым, счастливым, любимым, знаменитым — «крутым» в общем. Как бы и не важно — кем, важнее — каким. Разумеется, преуспевающим и счастливым — потребителем! Слово «человек» как бы выпадает не только из словосочетания, но из зоны нашего внимания. Оно кажется вполне понятным и без размышлений: все мы — люди, и ничто человеческое нам не чуждо. И всё же, попробуем поразмышлять.

Что такое человек?
Каким надо быть, чтобы действительно быть человеком?

Насекомые

Пчелка хороша. Плоды ее сладки для гортани и бедняка, и простолюдина. Муравей хорош. У него нет начальника, но он сам зарабатывает хлеб свой, о чем подробно пишет автор Притч. Вот муха плоха. Настолько плоха, что «король мух» — «Баал зебуб» — есть имя диавола. В привычном для нас произношении это имя звучит как Вельзевул. Так насекомые входят в мир религиозных понятий, и мы вынуждены о них говорить и думать.

* * *

Религиозный уровень жизни есть высший уровень жизни. Если насекомые присутствуют в религиозном сознании, то они присутствуют и в поэтическом сознании, хотя сами не очень поэтичны. Стрекоза и Муравей нам известны с детства. Известна Муха-Цокотуха и спасший ее от паука Комарик. Наше мышление мифологично. Комарикам и стрекозам там всегда найдется место, и значение их будет аллегорично. Но в новейшее время насекомые стали входить в поэзию как таковую, причем — всерьез, а если даже и в шутку, то с улыбкой сумасшедшего с бритвой.

Мне ангел пел

Мне ангел пел о том, что слышал Ной,
Самум библейский в песне изложив,
Что на земле становится темно
От неизбежной, беспросветной лжи,
Так въевшейся в наследственный геном.

Что ветхий дом стал вотчиной вельмож
Чья жадность скоро лопнет, как мозоль.
Настолько Велес въелся в поры кож,
Что даже Бог испытывает боль
От века видя - мир летит на нож.

Что в поле встала новая орда
И надо меч ковать из ржи орал,
Что смелым не преграда — Иордан,
Что наступает время выбирать.
Мне ангел тихо пел: «Не спи. Пора.»

Где-то

В Царство Света недужно веруя,
Памятуя: «ищите — обрящете»,
Где-то между Ураном-Венерою
Жив Твой ломаный грош затерявшийся.

Там порядком, от века заданным,
По всем правилам выцвев, стало быть,
Где то между востоком-западом
Истлевает свеча усталая.

Да свеча ли? Огарок мусорный,
Что смердит между югом-севером,
Носит сердцем слова иисусовой,
Тщит окрепнуть в Твоём преддверии.

Плачет небо...

Плачет небо редкими слезами –
Первый дождь осенний моросит.
И природа мокрыми глазами
С грустью в даль туманную глядит.

Что там впереди? Дожди и слякоть,
Да по лужам ровные круги…
Плачет небо… как ему не плакать? –
Всё слышнее осени шаги.

Небо, небо, вытри слёзы, хватит!
Облаком пушистым промокнись.
Всё по кругу – вовремя и кстати,
И зовётся это словом – жизнь!

27.08.12

Казна души

В чужую душу словно в кошелёк
Вы вторглись в поисках своей награды
И попросили небывалой платы
За то, что кладезь сердца не сберёг.

Вы требовали, мелочно считая, -
Купюры лести, медяки похвал
И почестей - изысканный металл,
В мечтах свой эгоизм обогащая.

Души незримой чистая казна
Сияла светом неземных сокровищ,
Но в мире алчущих слепых чудовищ
Любовь, увы, отныне не нужна.

Пощечина Иоанну Кронштадтскому

В те годы, когда протоиерей Иоанн Ильич Сергиев был уже всенародно известен, а в кронштадтский Андреевский собор к нему на литургию ежедневно уже съезжались тысячи людей со всей России, произошел один вопиющий случай. Во время службы на амвон поднялся некий студент и прикурил (sic!) от лампады на иконостасе. Отец Иоанн в это время уже вышел с чашей для причащения. Он в недоумении посмотрел на молодого человека и с гневом спросил: «Что ты делаешь?» В ответ молодой человек не покраснел, не застыдился и не вышел поспешно из храма. Он подошел к отцу Иоанну и резко, наотмашь ударил его по лицу рукой. От удара отец Иоанн сильно качнулся. Евхаристические Дары расплескались из чаши на пол, и потом пришлось вынимать несколько плит из амвона, чтобы утопить их в Балтийском море. До революции оставалось совсем недолго.

Разговор с дождем

В Страстную пятницу шел дождь,
Смывая снег с земли.
И плащаницу под дождем
Священники несли.
Неровно капал дождь, дрожал,
Наверное, он рыдал.
И так же плакала душа,
Когда Бог умирал.

И на Успение шел дождь,
Но то был дождь иной.
Он что-то на ухо шептал,
Он говорил со мной.
Он был задумчив,
Светел, чист,
Он ласков был и мил.
И нежным шепотом своим
Он душу мне живил.

Успение Пресвятой Богородицы

 Сегодня в храме было тихо,
И будто свет сошел от крыл,
И словно листьев шепот – криком
Проникновенный смысл раскрыл.

Сегодня в храме праздник дивный -
Успенье Девы Пресвятой,
А накануне, помню, ливни
Все крыши залили водой.

Хантерам всех мастей

Хайль, хáнтер! Пли! В бездомных бродяг –
Хвостатых, голодных, кусачих!
Псиная жизнь – это, право, пустяк,
Ноль – ничего не значит.

Хайль, хантер! Кто твоему ещё
Маршу мешает по жизни?
Может быть, бомж или житель трущоб?
Ну! Матерей в фашизме!

Городской сумасшедший

Плутал по городу измученный молчун —
Душа не знавшая ни славы, ни обиды.
Седой изгой среди жильцов хромых лачуг
Он жил объедками от трапез голубиных.

За три версты косых минующий кабак
На чём-то нам совсем неведомом зациклен
Он был из тех, кто просит света вместо благ,
И вместо лайковых перчаток носит цыпки.

Он был убит в проулке парковых аллей
Одной случайной, беспробудно пьяной стаей.
Уж в смак секли в процессе споря: кто больней.
Не то, что зло… Не зло — скорее потешаясь.

Успение Пресвятой Богородицы

(Из цикла стихов для детей "Времена года. Церковный календарь")

В жизни Святой Богородицы
Радостный день наступил:
Весть об Успенье торопится
Ей сообщить Гавриил.

К Деве Пречистой по воздуху,
И через тысячи верст,
Чтобы проститься, апостолов
Бог в один миг перенес.

Божия Мать в утешение
Благословила всех их,
Тихо скончалась под пение
Ангелов божьих святых.

Добропорядочная Фаня

Всё началось с грозы.

Нет, вы не подумайте, я добропорядочная собака и грозы, право, не боюсь. Но разве подобает мне, уже довольно пожилой особе, мокнуть под дождем?

Да, да. Так у неё и было написано на морде:" вы не подумайте, я грозы не боюсь нисколечко. Просто мокнуть чрезвычайно неприятно. Вы ведь меня понимаете…"

Я, конечно, её поняла. Ведь у неё был такой жалостливый трогательный вид.

Пойдем! — сказала я ей. — Ко мне в гости.

Больничная кровать...

Кровать стояла в коридоре,
И равнодушная сестра
Скользила мимо — так же воры
Толпу минуют, пряча страх.

В таком глубоком безразличье,
Что и не снилось всем векам,
Почти что в каменном величье
Текла — бездумна и легка.

Страницы