«Возлюбим друг друга да единомыслием исповемы...»
Мы всё равно не сможем друг без друга,
мы всё равно, мы всё равно
не вырвемся из замкнутого круга,
предрешено, предрешено.
Переступая немощные тени,
всё ближе к нам, всё ближе к нам,
идёт палач к своей заветной цели
и входит в храм, и входит в храм.
Всадник отважный под черным плащём.
Мчит кобылица, мчит напролом.
Всадник последний наземь упал,
не долюбил он, не доскакал.
Всадник отважный, помнит тебя
в дальних краях неземное дитя,
пьёт кобылица воду с руки
в хвойных лесах у заветной реки.
Вырастет скоро святое дитя,
явится к людям, грешных любя.
Будут шаги невесомо-легки,
в тонкой руке, как лазурь, васильки.
Льются столетья в песочных часах,
детский пушок с сединой на висках.
Кто-то доскачет до синих высот,
кто-то до райского сада дойдет!
Всадник отважный, ребёнок святой,
дева-пустынница, странник босой,
благословенны ваши пути!
Здесь вас не ждут, значит время — идти.
Идти!
2006
Здравствуй, Нефритовый город,
я знаю к тебе дорогу.
Она не проходит ни полем, ни лесом,
ее не увидишь глазами.
Нефритовый город, как путь к тебе долог!
К тебе не приходят сами.
Ты сам открываешь надзвездное сердце
и говоришь с сердцами.
Всю душу покрыть рубцами,
все выплакать очи, стать в мире изгоем,
любить всё — до малой песчинки —
вот где проходит граница,
вот где Нефритовый город
встречает сердца.
2007
Я не живу, я выживаю.
Как колкий лед глотаю боль,
и всё острее понимаю,
что выбрал гибельную роль.
Герой мой обречен скитатья,
как Каин в мире одинок,
и бесконечно расставаться
на неизвестно долгий срок.
Страницы пьесы истрепались,
сюжет исчерпан и не нов:
всё было, мы уже прощались,
всё будет, мы простимся вновь.
Я уповаю лишь на чудо,
надеюсь — в предзакатный час
придёт Любовь из ниоткуда,
и, как детей, простит всех нас.
2007
А я еще не говорил,
я говорить еще не начал,
я только плакал и судачил,
но я еще не говорил.
Еще я не расправил крыл.
Мечта озарена рассветом,
надежда есть в стихе неспетом,
в смиренном лике — Божий пыл.
Уже я многое забыл,
но предстоит забыть мне больше,
но предстоит терпеть мне дольше
упав за брустверы могил.
Еще я собственно не жил...
Ни я, ни он, ни брат, ни дочь,
не разменяют эту ночь,
не остановят ход светил.
И вот уже одно светило
над Вифлеемом занялось.
Волхвам и нищим не спалось,
им что-то Небо говорило...
А Девы юной профиль стал
надмирным символом творенья.
Архангел Ей стихотворенье
о присноюности читал.
И хорошо, что я молчал,
что говорить еще не начал,
что ничего не обозначил...
Христос — начало всех начал.
2007
Вот двенадцать ключей
и каждый из них
от какой-нибудь двери.
Мне не уехать, я знаю,
мне не уехать.
Есть только один Человек,
который мне ещё верит,
есть только один —
и я Ему верен до смерти.
Ты не войдёшь сюда,
выкинь свои отмычки,
я — хранитель ключей,
здесь моя битва,
её не измерить.
Скоро заплачут смычки,
наводчик выверит цели,
свирель пропоёт
самые грустные трели.
Ты — не скрипач,
сегодня моя сюита.
Мне не уехать.
Качаются в парке качели.
Мне не уехать.
Сколько ещё?
Выжить почти невозможно.
Сок уже выжат,
остались корки лимона.
Я остаюсь, я прикрою,
и в мизансцене
я буду первым, я буду верным,
я открываю двери.
Мне не уехать.
Ночь. Поезда не идут,
лодки подводные
все утонули в море.
Все самолёты давно улетели.
Бог не бросает верных,
Бог входит в двери.
Как хорошо,
что мне не уехать
и что я... открываю двери!
Господь во мне с Отцем и Духом,
Я в Нем дышу, в Его любви.
Не оставляй, дай сердца слуху
Внимать, Христе, словам Твоим.
Не дай беспечной суете
Покрыть дар жизни от сосуда,
И гордой слепоты Иуды
Не дай, Умерший на Кресте.
Земных сокровищ плен ничтожен,
Твои со мною Тело, Кровь.
Дай жить любовью, Сыне Божий,
Поскольку Сам Ты есть любовь.
* * *
Без Тебя мне день не день,
И сад не сад, и свет не свет,
Когда Тебя со мною нет.
Хотя Ты есть, Ты рядом но…
Опять в душе моей темно.
И в этой тьме, и суете
Я слышу голоса не те,
То смех, то плач, то рык, то вой,
Но я не слышу голос Твой.
И я не знаю, кто я, где,
И жизнь кругами по воде,
И сердце сохнет, не любя,
Я пропадаю без Тебя.
Найди, о, Господи, спаси,
Возьми на плечи, понеси
Меня, пропавшую отцу,
Туда, к Небесному Отцу,
И я скажу: прости! прости!
И свет во мне начнет расти,
И осветит мою тюрьму,
И я пойму, опять пойму,
Что я — Твой брат, Твой сын, Твой раб,
И пусть я немощен и слаб,
Едва Тебя я призову,
Я вновь дышу, я вновь живу,
Ведь Ты есть жизнь, и Ты есть свет…
Ты с нами до скончанья лет.
* * *
Чим тримається світ?
Стільки літ! Стільки літ!
Ми руйнуєм, паскудимо,
А він гожий та гожий...
То любов Божа.
Чом зростає зерно?
Все одно, все одно,
Хоч залізні серця,
А немає кінця,
І все живиться, точиться,
Родиться...
Молитвами Богородиці.
І чому у багні, на стерні,
У сорочці срамній
Тихе чуємо: «Ні,
Ти — коханий, жаданий,
Ти гідний небес»?
Бо Христос воскрес.
* * *
Царице моя Преблагая,
Душу мою пред Тобою полагаю,
Помилуй мя грешного.
Сына Твоего и Спаса
До смертного моего часа
Моли за мя окаянного.
Нет у меня, Богомати,
Ни отца уж, ни матери —
Только Ты мне Заступница.
Избави мя духов ада
И в Царство Христовой правды
Приведи Благодатная.
* * *
В пустынном храме ставлю свечи,
Молитвы Господу шепчу
О малой скорби человечьей,
Владыке, Спасу и Врачу.
Но в сердце радость как лампада
Едва-едва уже горит.
О том, что скорбь — моя отрада,
Мне словно Ангел говорит.
И сам давно я сердцем вижу,
Когда в недуге стонет плоть,
Небесный мир подходит ближе,
И рядом любящий Господь.
И этой радостью богата,
Душа стремится в горний край.
А эта боль всего лишь плата
За позабытый Божий рай.
Спасибо, Господи, за муку,
За боль, за новый день с утра.
Целую ласковую руку,
Из вод поднявшую Петра.
Богородице, Мати,
Пожалій наш край!
Той не любить брата —
Ти любові дай.
Той живе темненько,
Мучить сатана —
Захисти, серденько,
Ти у нас одна.
Ти — наша надія
І покров святий,
Про Тебе радіє
Янгол з висоти.
На Тебе чекають
Хати і поля.
Подивись, яка є
В нас тепер земля.
У красі, а гине,
Повно усього,
Та не знає Сина
Вічного Твого.
І ростуть палати,
Та не до пуття,
Бо забули, Мати,
Що Твій Син — життя.
І йдемо в оману
На чужі вогні,
П’єм траву дурману
І марнуєм дні.
До землі прикутим,
Нам нема кінця,
І тече отрута
В очі і серця.
А навколо — діти.
Мати, глянь на них!
Бо то Божі квіти,
Син так любить їх.
Каже про маленьких:
«Станьте, як вони».
Мила Божа Ненько,
Діток борони!
Захисти від бруду,
Збережи тепло,
Бо навчать іуди:
«Сина не було,
І питать не треба,
Чи прийде колись...»
Матір Божа, з неба
Зглянься і молись!
Вновь сердца надеждой дышат,
Вознесенье рук.
Пантлеимоне, услыши
Плач среди недуг.
Не от хвори нас телесной,
Святе, свободи,
Но целителю чудесный,
В вере утверди.
Жар и немощь, боли многи
Не страшат, святый,
Но хождение без Бога,
Холод пустоты.
Только б знать и помнить вечно
Весть про Божий сад,
И что там, в тиши сердечной –
Бог, Спаситель, Брат.
Помолися, Пантелеимон,
Речь твоя светла.
И Господь недуг отнимет
Гордости и зла.
И холодные оковы
Вдруг ослабит мир,
И душа в одежде новой
Внидет в Божий пир.
И средь брачного чертога,
Где Христа поют,
Если будет воля Бога,
Боль и жар пройдут.
Кровью Агнца омытым,
Что нам хворь телес!
Пантелеимоне, молитвой
Помоги с небес.
Не бойся, малыш, не бойся,
Давай обойдемся без слёз.
Ведь рядом со мной и с тобою
Спаситель и Бог наш Христос.
Потерпим, малыш, потерпим,
Пускай нам чуть-чуть болит.
Христос возьмет наше тело
И в Царстве Своем исцелит.
И снова мы будем красивы,
И кровь наша будет чиста.
Конечно, мы будем живы,
Ведь смерти нет у Христа.
Давай успокоим маму,
А я успокою жену:
— Не бойтесь, не свалимся в яму,
В Небесную входим Страну.
Там Бог точно солнышко светит,
И ветер от ангельских крыл.
Веселых и добрых там встретим,
Кто любит Христа, и любил.
Хоть, может, и рано прощаться,
Давай-ка попросим вдвоем,
Чтоб нам ещё с мамой остаться,
И даст Бог, ещё поживем.
Съедим еще краешек хлеба,
И встретит нас ласковый пёс…
И здесь хорошо, и на небе,
Везде хорошо, где Христос.
Ангел Белого Города, небо горит надо мною...
Отходную читаю. Ты примешь меня поутру?
Мимо вражьих застав, через горы заросшей тропою
Я домой возвращался по зову серебряных труб.
Но мой дом разорен и мятется душа на исходе,
Я сжимаю до боли свой крестик нательный в горсти.
Тихий голос знакомый шептал мне: с Голгофы не сходят,
А внутри все рвалось и хрипело навзрыд: отомсти.
И мне виделось снова — цветы, подвенечное платье,*
Чей-то крик и внезапно направленный в спину прицел.
Как взметнулись по-птичьи отчаянно руки к Распятью
И упала она, не успев измениться в лице.
Этой ночью не будет забвенья, не будет покоя,
Смолкли птицы и горькими стали источники вод.
Белый Ангел, не плачь. Как я выберу царство земное,
Если голос серебряный в Царство Иное зовет?..
* подразумевается расстрел мусульманами сербской свадьбы в
Сараево, с которого началась гражданская война.
Воскресение Христово ныне
Ангелы поют на небеси
Нас сподоби о Твоей святыне
Весть благую миру принести.
Расскажу березке белоствольной,
Разбужу сиреневую цветь,
На святой заре проколоколю
Небу и земле: Христос воскрес!
Солнце ярче светлою седмицей,
Небо чище, радостнее песнь,
Над землею немолчнее птицы
Все поют — Воистину воскрес!
Все весною благодатно-ново,
Все Тобою дышит на Руси...
Ныне воскресение Христово
Ангелы поют на небеси...
Половодье серебряных звонов
Светлой седмицей над Россией
От истока Христовых глаголов
Я испила воды живые.
Оставленье грехов испросивши
Обрела неземную радость.
Благодатных Даров приобщившись
Мне тного вовек не жаждать.
Белый Ангел, явившись женам
Праздник праздников благовестит.
Повторяет душа умиленно:
Моя радость, Христос воскресе!
(Убиенным оптинским инокам)
Распятого солнца восход,
Благая весть
Василий, Трофим, Ферапонт
Христос воскрес!
Но вдруг, усеченный мечем,
Трезвон затих.
Монахи в последний поклон
К земле живых.
А Оптина вся замерла,
Не верит в смерть.
В сердцах словно колокола:
Христос воскрес!
Страдания Чашу испить
Всем, кто с Христом.
От звонницы лествица ввысь
Монахам трем.
Распятые души встают
Поправши смерть.
Да немолчно нам вопиют:
Христос воскрес!!!
Всю Россию под Свой Покров
Приголубила Матерь Божья
Я молюсь за тебя без слов,
Изреченное слово — ложно.
Сквозь редеющий строй берез
Просинь чистая льется в душу.
Я молюсь за тебя без слез,
Не изжить эту скорбь наружу.
По закрытым моим устам
Сердцеведец-Господь читает:
Отпусти меня в белый храм
С улетающей птичьей стаей.
Но и там не оставит грусть,
Породнился с тобой навечно.
С той поры, когда имя — Русь
Записал в глубине сердечной...
Белая ночь развела все мосты над Невой.
Город Петра. Ты молитвой его отогреешь.
Станет пред Богом жена поминальной свечой
Жертвой живой о почившем супруге Андрее.
Ксения... Вдовье лицо истончается в лик
От одиноких ночей многоскорбных раздумий.
Как теперь жить — он нежданно на веки затих,
Как тебе жить, если он нераскаянный умер?
Подвиг тяжелый юродства отныне твой крест
Плачешь над гробом: «Люблю тебя, вымолю, милый!
Это не ты, это я умерла в двадцать шесть»
Мир обличая безумный безумием мнимым.
Нищим раздала богатсво и сорок пять лет
Ты бесприютно скиталась, блаженство стяжая.
Матушка Ксения — дивный, немеркнущий свет
Смерти и ада сильнее любовь неземная.
