Омилия

Мы ждем 
Заката,
Не 
Восхода...

В безумных 
Сумерках
Времен...

 В беседке с андулиновым верхом, у крашеной пятиэтажной панельки,сидят два откормленных мужика в свеженьких спортивных костюмах, со стриженными бородками. Один член-корреспондент РАН. Другой просто академик РАН с мировым именем.

  Член-корреспондент спрашивает:

- Ты сегодня, почему не на работе ?

- Ректор на симпозиум уехал, вот мы как мышки... Кто куда... Я на лавочку.

- А у меня ректор  рёбра сломал на обкатке нового синхронизатора... Залёг в больницу... А я на лавочку.

- Погода сегодня румяная, улыбается всё вокруг. Только это... как то тихо... Давай отгадывать загадки!

  Член-корреспондент улыбается в широту трёх улыбок:

- Загадываю, поехали... Ни окон, ни дверей, полна горница людей. Что это такое !?

***(впервые)

Серые тени,

Лифт и ступени,

Крыши при полной Луне,

Тёмная зала...

И показалось -

Ты улыбнулась мне

Со святыми упокой, Христе, душу

рабы Твоей Александры,

идеже несть болезнь, ни печаль,

ни воздыхание, но жизнь безконечная.

Облака над матушкой – рекой,

Волны и ветра, ветра и волны,

Тихий сон  и первый непокой,

Белых чаек суета и гомон,

Крестный ход на Казанскую:

С неба, с разбега

Над землянками, замками

Вьюжатся сферы

О, если бы произносить слова
Душа умела!
Она б не стала тосковать, —
Она бы пела!
О, если б в слабом голосе нашлась
Пружинка чуда, —
Она бы музыкой взвилась
Из ниоткуда.
О, если бы немое сердце вдруг
Заговорило, —
Оно б не тратилось на звук,
Оно б любило.

По тихой еду улице,
И всё мне нипочём.
Весна со мной амурится,
И радость бьёт ключом.

Без имени и отчества
Виднеется вдали
Речное одиночество,
Мой краешек земли.

Не знаю, чем пропитана
Вся эта красота.
Но вся моя начитанность
Всего лишь суета.

Река, с утра угрюмая,
Мне вышибла всю спесь.
И я сижу и думаю:
Какое небо здесь!

И вновь под этим куполом,
Особо не трубя,
Душа легко нащупала
Любимую себя.

Исчез в одно мгновение
Воинствующий пыл.
Такое ощущение,
Что я ещё не жил.

Без роду и без племени
Отныне и вовек.
В запасе – уйма времени.
Счастливый человек!
2017

                       *  *  *

Всё труднее и легче говорить и молчать,

сил так много и нет их иногда, чтобы встать;

вот уж все запятые, двоеточия все

вбиты в память и снятся на листочке во сне,

убедить очень просто, и совсем нету слов

для ответа на детский гениальный вопрос.

Всё значительно проще, всё гораздо сложней,

мир, усвоенный сердцем, прорастает вовне,

и никак не иначе, как бы ты ни хотел

развернуть вспять однажды ход запущенных дел;

обозначено это где-то там наверху,

знают все и  у всех нас  эта весть на слуху;

при свободе и воле обязателен плен,

и глупец возопит лишь: Боже мой, а зачем?

Если  так  всё двояко, обоюдоостро,

Каждый имеет право
однажды
просто чуть-чуть полежать…
Лечь на траву
или на пол,
на раскладушку,
на снег,
на скамейку в парке
или же  - на кровать.
И посмотреть на небо
или на потолок,
на хрустальную люстру,
обои,
узор паутины в углу,
на ветви деревьев
или предзакатную мглу.

15 марта… Шесть лет назад это число разделило жизнь ближневосточной страны на «до» и «после»…. «Мы жили в раю», - так теперь говорят сирийцы о прошлой жизни… «Прошлая» - та, что была – «до». Теперь – люди каждый день просыпаются от взрывов – в реальности «после». А сотни тысяч человек – не просыпаются и вовсе и уже не проснутся никогда.
До 15 марта 2011 года Сирийская Арабская Республика входила в список самых безопасных стран. Сунниты, шииты, алавиты, христиане – все уживались вместе, как и представители различных народов в Советском Союзе. И, как у нас было неприлично спросить: «А ты таджик?», «А ты молдаванин?» и т.д., так и в Сирии никто не спрашивал: «Ты суннит?» или «Ты алавит?»
И, когда начались известные драматические события в Тунисе, Египте, Ливии, - сирийцы говорили: «У нас такое невозможно». Однако то, что последовало потом, показало, насколько мощные политтехнологии способны применять «дяди» из Вашингтона. Что ж, эти политтехнологи развалили и поставили на колени уже много стран, и пока человечество так и не научилось от них защищаться. Так что недооценивать их не стоило.

Причитают здесь «Бога ради!»,
Вербной радостью окатив,
Кто отшельник, кого отвадят
От молитвенной тетивы, 
А закатная боль юдоли
Раздавала галерке роли.

Вы так красивы и светлы.
И взгляд Ваш грустный так прекрасен.
День, воскресая из золы,
Вновь от улыбки Вашей ясен.

Вообще-то собственниками кота становятся реальные кошковладельцы, хозяева игрушек, может быть - обладатели полюбившейся картинки или книжной истории… У Тёмы всё не как у людей. Отчаянный озорник (впрочем, безобидный), он плохо слушает книжки и не очень любит петь. Но вот разучиваем песенку, в которой в последнем куплете строчка (единственная – песенка про весну!) «У кота под лесенкой загорится свет…» – Неожиданно следует вопрос: «А у кота под лесенкой – это чего?» Я рассказываю, что там, под лестницей, маленькая комнатка с дверью и окошечком. Стоит кроватка, стол, два стульчика… - И телевизор! – неожиданно вмешивается в судьбу кота Тёма. – Да, телевизор есть, а еще буфетик.. – Чашки там, тарелки у него?.. – полуутвердительно -полувопросительно продолжает Тёма.

Не считайте меня хорошей,
Не считайте меня плохой.
Каждый будет однажды спрошен,
Как прошел он свой путь земной.

И раскроются Книги судеб,
И узнаем мы на Суде
Все, что было, что есть, что будет,
И за что нам гореть в огне:

Я вздрогнул – молча птица пролетела,

Задев за ветку мимо шедшего дождя.

И вот, достигнув до небесного предела,

Летит и дальше, тихо уходя.

Есть люди, как лейблы, и люди, как птицы:
мне с первыми грустно, в них не приютиться;
другие — мне в радость, другие — мне вровень,
мы с ними ровесники крон всех и кровель,
мы с ними кудесники неба и лета,
хранители вечнозелёных секретов.

* * *
Если свеча не растает во тьме,
кто увидит огненный свет?
Если зерно не уснет в земле,
откуда возьмется хлеб?
В спелые колосья входит огненный свет.
Тот, что питает ангелов и людей.
Но лишь людей – через хлеб.