Омилия

(повесть о семи святых отроках ефесских)

— Брат, скажи, как зовется этот город?

Согласитесь — самый обыкновенный вопрос. Тем не менее, я застыл посреди улицы, уставившись на того, кто мне его задал. Уж слишком странно был одет этот юноша, едва вышедший из отроческого возраста (по виду — мой сверстник). Коричневая льняная туника ниже колен, грубые ременные башмаки с толстыми подошвами, надетые на босу ногу. И в то же время на руке у него — золотой перстень с печаткой из красного сердолика. Но еще более странным было другое — он назвал меня братом. А кто из нас сейчас считает другого человека — братом? Скорее, врагом...

Однако почему он то и дело озирается по сторонам? Ищет кого-то? И отчего у него такой испуганный вид? Странно...

       Благолепное пение церковного хора ласкало слух. Все тихо молились. Легкая грусть от того, что Божественная литургия завершается, витала в воздухе. Неожиданно это настроение нарушила женщина средних лет, которая буквально вбежала в храм. Слезы крупными каплями катились по ее уставшему лицу.   Когда прихожане спросили незнакомку, что случилось, она, вытирая глаза краем большого цветного платка,  сказала, что у нее умирает дочь и врачи уже ничем не могут помочь. Женщина призналась, что она другой веры, но пришла с надеждой, что христианский Бог поможет ей.

Видимо, лирику близок Пилат —
Вот прокуратор умыл свои руки,
И провожает сочувственный взгляд
Божьего Сына на крестные муки.

Жаль человека ему, не Христа,
И ничему он не верит на свете.
— Что же есть истина? — Только мечта.
Истины нет — его сердце ответит.

Власть ощущает и горечь утрат.
Истины нет — только сны и разлуки.
И провожает сочувственный взгляд
Божьего Сына на крестные муки.

Кто был охотник? Кто добыча?
Всё дьявольски наоборот.
(М. Цветаева)

Волки кобылу съели, а с зайца спрос

Когда-то А.А. Зиновьев сравнил западный подход к изучению России с методом охотника, намеревающегося подстрелить дичь. Накануне распада СССР его изучали в США 1200 структур, изучали не как биолог изучает животное, но как охотник: чтобы убить одним выстрелом.

Запад — хищническая цивилизация, и, по сути, выбор между двумя векторами развития (прозападным и пророссийским) для Украины означал именно духовный выбор: становиться хищником или нет. Выбрав движение от России, украинцы должны были этот выбор подтвердить способностью к убийству в себе русского — во всех смыслах, даже в самом буквальном. Это сродни ритуальному посвящению в оккультный орден.

Русскому человеку, правда, тут непременно вспомнится Раскольников («Тварь ли я дрожащая или право имею…»), и потому он сразу поймёт, чем всё закончится. Но верно это лишь для русского, ибо западному человеку ближе иное понимание: «Ничего личного, только бизнес».

Вводят девочку в храм, ей четвёртый годок.
Здесь пятнадцать ступеней ведут на восток.
Резво ножки бегут, словно ангел несёт,
С удивлением смотрит во след ей народ.

А навстречу Захарий, покорен и тих —
Молча за руку, взял и в Святая Святых,
По велению духа, заводит в алтарь,
Где в священной крови воплощается Царь.

Как сокровище Божие, церковь хранит,
Целомудрие девы и свежесть ланит,
Там законы отцов век из века блюдут
И готовят, предызбранный Богом, сосуд.

Не царь земной, не третий Рим,
Не властный глас, не скипетр грозный —
Сам Бог велел мне стать другим
В среде изменчивой и розной.

И я, со страхом и стыдом,
Решил с изношенных кроссовок
Стряхнуть гоморру и содом
Столичных торжищ и тусовок.

Но все цеплялось за меня:
Арбат страстям прибавил лоску;
Тверская поднесла огня,
Когда достал я папироску…

В следующем году мы будем отмечать 1000-ти летие преставления святого князя Владимира. Именно с его именем связываем мы проникновение веры на Русь, а вместе с ней и культуры. Давным давно князь одержал победу в войне с язычеством и наша Родина получила великую помощь от Бога, через Его святых заступников. Прошло более десяти веков с тех пор и вот  теперь вновь нам требуется помощь Божия.

Сегодня мы с Вами уже не можем молчать о существующих и ведущихся информационных войнах. А ведутся они не столько на экранах телевизоров или на страницах газет, сколько в наших душах и сердцах. Мы и наши дети  каждый день становимся не просто свидетелями бомбардировки пропагандистскими лозунгами и идеями, но и в сердцах наших словно бы развертывается полигон для боевых действий. А противостоять этому натиску мы должны и можем лишь тогда, когда объединим усилия. журналистов и Церкви, вещающей непреходящие истины Евангелия.

Вечно ты одинок.
Столько внутри зимы,
Дней золотых взаймы
Взятых. И видит Бог,

Как расхотелось вдруг
Что-то менять в судьбе,
Лгать самому себе
В круге бессонных мук;

Быть непонятно кем,
Прямо смотреть вперёд,
Жить, разгоняя лёд,
Чтобы скучать затем.

Снежком укутан новый день.
Растут из крыш сосульки-зубы.
И холодов немая тень
Плывёт, ютясь, в небесном кубе.

Давно влюблён я в эту высь,
В седые ветки, что взлетают.
И лишь одна тревожит мысль:
Что будет с Родиной — не знаю.

Скользят снежинки по лицу
И укрывают огороды.
Вдогонку ветру-беглецу
Всё воет пёс мой беспородный.
 

Я одинокою слезою
                                сбегая,
                                      оставляю след,
чтобы коснулась тебя
                                   нежная прохлада.
О, как ты хочешь

Снежное утро — поистине чудо,
Слова воздушнее, легче зари.
Белая даль. Но откуда, откуда
Свежесть следов со звездою внутри?

Ранний мороз усыпил ночью реку,
Зимние ризы ей впору пришлись.
Так хорошо и легко человеку —
Это и есть настоящая жизнь.

А замыкаться — пустое, пустое,
Спор проиграть иногда — не беда.
Небо таким сверху дышит покоем,
Что раствориться бы в нём навсегда.