Вы здесь

Сергей Комаров. Публицистика

Мир, которого мы все хотим…

Мир дается Богом для того, чтобы «воспользоваться миром во имя славы Божьей и для самоисправления» (свт. Николай Сербский). Призывая мир, надо понимать цель мира. Мир для беззакония не даётся. И если в мирное время беззаконие становится нормой, Бог забирает мир. Это показывает нам и библейская, и мировая история.

Те, кто пишут мне призывы что-то организовывать и куда-то что-то писать, или что-то подписывать. Поймите, что вопросы войны и мира не решаются в интернетных акциях, коллективных хештегах и блогерских выступлениях. Они решаются в кабинетах Вашингтона, Лондона, Кремля, Берлина. А для верующего очевидно, что эти вопросы решаются ещё выше – на небе. Небо же реагирует не на акции протеста, а на изменение сердец и покаяние.

Украина НИЧЕГО не поняла за 8 лет. Не поняла того, что расплодила фашизм, узаконила беззаконные убийства, накачала своих детей русофобией, позволила Западу сделать свою землю платформой для борьбы с Россией. Ни тени покаяния, ни тени изменения. Сотни истеричных писем с Украины, наполненные злобой, показывают – никто ничего не понял. Есть только ненависть и поиск врагов.

«Молчанием предаётся Бог»

«Война должна постичь христиан, попирающих закон Христа, хотя бы они и не желали её, подобно тому как наказывается провинившееся дитя»   (Свт. Николай Сербский. Война и Библия).

Многие спрашивают моё мнение о происходящем сейчас в Украине.

Прежде всего, хочу выразить соболезнование и сочувствие всем мирным жителям, пострадавшим в ходе военных действий. Сам пережил в 1992 войну в Приднестровье. Знаю – это страшно.

* * *

«Молчанием предаётся Бог» –  пишут мне сегодня из Украины с упрёком, что я не выхожу на улицу протестовать против спецоперации РФ. Братья, молчанием предавался Бог эти 8 лет, когда лилась кровь невинных людей, когда по всей Украине творились такие беззакония, от которых стонала земля.

Камешек с Афона – Православие или язычество?

Жизнь православного человека трудно представить без почитания святынь. Однако чрезвычайно важно понимать феномен святыни именно в русле православного богословия - ведь неправильные мысли о святыне рождают неправильное отношение к ней. Церковное вероучение в данном вопросе обозначает некие пределы, за чертою которых начинается язычество. Об этих границах и хотелось бы поговорить.

***

Некогда христианство пришло в мир, в котором было огромное количество языческих «святынь» - статуи, священные камни, рощи, деревья, животные... Толпы народа приходили к ним с просьбами о земном благополучии: о здоровье, мире, процветании, победе в войне, богатстве, сохранении от опасностей. Как правило, объекты поклонения считались самодостаточными - они были как маленькие божки, которые могут помочь человеку сами по себе. Если говорить о Римской империи, в ней ко времени появления христианства давным-давно существовали огромные языческие центры в Пергаме, Ефесе, Дельфах и других городах, где были целые рынки с религиозной атрибутикой, связанной с местной «святыней» - амулеты, талисманы, статуэтки (кстати, некоторые античные статуи мироточили).

Вскоре греко-римское (а после и славянское) язычество было повержено Христом. Отказалось ли христианство от самого понятия святыни? Нет – но наполнило его новым содержанием.

Жизнь – проповедь – жизнь

Где рождаются мысли? Человек, не знакомый со Священным Писанием, наверняка ответит так, как нас учили в школе: мысли появляются в голове. Или более научно: мысль есть продукт деятельности мозга. Однако библейские тексты открывают нам нечто иное. Христос говорит ученикам: «Извнутрь, из сердца человеческого, исходят злые помыслы» (Мк.7,21). Богородица в Своей песне хвалит Бога за то, что Он «рассеял надменных помышлениями сердца их» (Лк.1,51). Апостол Петр советует волхву Симону: «Молись Богу: может быть, опустится тебе помысел сердца твоего» (Деян.8,22).

Писание сообщает нам важную идею – мысли рождаются из сердца. Сердце же в библейском понимании означает центр духовной жизни человека. Любая мысль, а, следовательно, и каждое слово имеют свое духовное качество; они рождены из сердца человека и несут отпечаток глубин его личности.

Первые христиане и Священное Писание

Согласно определению Священного Писания Церковь есть Тело Христово (1 Кор. 12:27). Как правило, мы воспринимаем данную характеристику Церкви как отвлеченное философское понятие. Мы приблизительно понимаем, о чем идет речь, но мало чувствуем онтологическую суть апостольских слов. И в этом отношении мы заметно отличаемся от верующих апостольской общины, которые очень ярко переживали эту важнейшую сторону природы Церкви.

Сын Всечеловеческий

Церковь, подготавливая нас к празднику Рождества Христова, в Неделю перед Рождеством предлагает в уставном литургическом чтении родословие Спасителя, из Евангелия от Матфея. Как известно, родословие по Матфею подчеркивает человеческую природу Христа, а родословие по Луке — божественное происхождение Сына Божьего. Христос входит в земную родословную, и Сам Себя называет Сыном Человеческим. Рождаясь на земле, Христос становится нашим родственником, а мы — родственниками Богу через Христа. Стоит несколько раз проговорить про себя эти слова: «мы родственники Богу, а Он наш родственник», — чтобы хоть отчасти прочувствовать их огромное значение. Это смысловая бомба, которая полностью не вмещается в разум, и взрывает сознание всякий раз, когда об этом думаешь.

Огонь, вода и медные трубы

Встретил недавно знакомую женщину, верующую, которая давно уже работает в Церкви. Сказала, что ищет новую работу. Я вспомнил про вакантное место в одной церковной организации. Но знакомая отказалась. Оказывается, она приняла решение никогда больше не работать в Церкви. Заявила, что с нее хватит. «Есть серьезная опасность потерять веру» - объяснила она свое решение.

Подобные слова слышу не первый раз. Действительно, для многих людей работа в Церкви становится огромным искушением. В ежедневных рабочих буднях человек показывает себя таким, как он есть, со всеми духовными болезнями. Впрочем, к грехам своим и чужим мы все привыкли – но если страсти греховные соединяются с внешним благочестием и церковностью, на выходе получается страшный пример лицемерия и ханжества.

Сергий Радонежский и Григорий Палама — корень Руси и плод Византии

О Преподобном Сергии Радонежском написано и сказано больше, чем о других русских святых. Вряд ли стоит этому удивляться: личность Преподобного столь широка и масштабна, что и тысячи бесед не хватит для разговора о ней. Подобно тому, как изумруд можно рассматривать часами, под разным углом, наслаждаясь его красотой — так и светлый образ игумена земли Русской дарит нам неисчерпаемое духовное научение. А если сравнивать один драгоценный камень с другим? Тогда впечатление еще острее, и наслаждение еще выше. Сегодня, в день памяти Преподобного, хотелось бы в очередной раз поучиться из жития подвижника, но специально оттенить мысль некоторым  сравнением. Давайте мысленно поставим рядом с Сергием другого великого святого Православной Церкви, его современника  — святителя Григория Паламу. Соотнесение особенностей их подвига дает пищу для некоторых размышлений.

Сергий и Григорий — два солнца, просиявшие в XIV веке. Между ними есть как сходства, так и различия. И тот, и другой — исихасты, достигшие высот духовной жизни, созерцавшие Фаворский свет. Оба имеют огромное влияние на историю Церкви. Григорий философски обосновал и в деталях описал практику исихазма, богословски объяснил феномен нетварного света, подытожил святоотеческое учение о Святом Духе, провел четкую грань между западной и восточной христианской мистикой. Сергий — создатель духовно-культурного идеала Святой Руси, возобновитель общежительного монашества на нашей земле, основатель русского старчества, духовный собиратель русского народа, «совесть» отечественного Православия. Труды Григория содержат богословский критерий православной духовной практики; подвиг Сергия обозначил духовно-нравственные основы русской святости, культуры, жизни.

Memento mori, или Циферблат без стрелок

Посещая с обычной катехизаторской беседой реабилитационный центр для наркоманов и алкоголиков, застал… мертвеца. За несколько часов до моего приезда скоропостижно скончалась молодая женщина лет тридцати, по имени Виктория. Лечилась она от алкоголизма. Имела двоих детей, которые теперь остались сиротами. Ребята, лечившиеся вместе с Викторией, показали ее записную книжку. Последние записи были сделаны за несколько часов до смерти. Женщина готовилась к исповеди, записывая грехи, и ставила себе задачи по изменению жизни: «Научиться быть терпеливой к тем, кто мне неприятен. Молиться о детях и о себе. Перестать ругаться и скандалить. За каждый день благодарить Бога». Увы — исповедоваться и поменять жизнь ей не было суждено…

Когда я пишу эти строки, Виктория уже лежит в земле. И такой, как она, уже никогда не будет. Как и любой другой человек, Виктория жила лишь однажды за всю многотысячелетнюю историю мира — и так мало, и так трагично прожила! А пройдет еще несколько десятков лет, и в той же земле окажется как автор этих строк, так и их читатели. Это и так понятно? Не сомневаюсь. Но «понятно» так же, как какое-то простейшее уравнение, с иксами и игреками. Сердечной «понятности» феномена смерти у нас нет, как нет и описанной святыми отцами добродетели — памяти смертной.

Общительность — хорошо или плохо? Перечитывая Шопенгауэра

Делая уборку в домашней библиотеке, натыкаешься иногда на книги, которые последний раз читал то ли в школьные, то ли в студенческие годы. Бывает, приоткроешь книжку, глянешь, улыбнешься — и спрячешь в самый дальний ряд. Но случается, что прочтешь абзац, затем еще один, потом и всю страницу, да так и застынешь на полдня с томиком в руках, среди книжных развалов. В этот раз уборка прервалась «Афоризмами житейской мудрости» Шопенгауэра.

***

«Людей делает общительными их неспособность переносить одиночество, — т. е. самих себя» — пишет немецкий философ. Здорово сказано. Пожалуй, в данном случае христианину можно согласиться с совсем не христианским мыслителем. Действительно, есть общение — и есть общение. Об одном пишет Иоанн Богослов: «Многое имею писать вам, но не хочу на бумаге чернилами, а надеюсь придти к вам и говорить устами к устам, чтобы радость ваша была полна» (2 Ин. 12). Таково общение от полноты сердца, как и сказано: «от избытка сердца говорят уста» (Мф. 12:34).

Страницы