Смысл, как кролик
между букв и слогов
прошмыгнул
в открытое окно
слóва.
И опять,
и снова...
Блеск в глаза,
и пелена упала:
я всегда,
всегда
про это знала.
Облаком
распушена печаль:
ничего не жаль.
Песней или птицей
вознесусь...
Господи,
я слишком многим снюсь!
Я, наверное,
когда-нибудь вернусь
громом...
То, что мы видим, зависит от того, как мы смотрим.
Чей-то взгляд ограничен дверцей его холодильника или, в крайнем случае, входной дверью в его дом.
Другой видит город, в котором живёт, и людей, которые рядом живут и работают.
Третий, глядя в окно, видит страну с её проблемами и народ этой страны.
Четвёртый способен видеть мир и происходящие в мире процессы...
Бедный, бедный человек. Как легко его запутать! Еще совсем недавно мир радовался демократическим завоеваниям и свободе слова. Не будем говорить о том, как всё было на деле — всяко бывало, но важен принцип, понимание того, что свобода слова — это величайшая ценность. «Свободное выражение мыслей и мнений есть одно из драгоценнейших прав человека; каждый гражданин поэтому может свободно высказываться, писать, печатать, отвечая лишь за злоупотребление этой свободой в случаях, предусмотренных законом» («Декларация прав человека и гражданина», ст. 11).
Но времена меняются, законом можно узаконить и беззаконие. В наше оруэлловское время подмен слово стало товаром, и, кажется, никто не заметил, что свобода слова при этом исчезла, превратившись исключительно в торговлю словом.
Никак меня не отпустит мировая скорбь, ухватила за глотку и держит. И что ей надо от меня? Сердце вот-вот разорвётся на множество мелких кусочков. Ох уж это сердце! До всего ему дело...
Ну, живи ты себе как люди живут: радуйся, путешествуй, кушай удовольствия всех мастей, резвись! А оно, глупое, плачет. Глупое, глупое сердце...
Оно слышит рёв и ярость надвигающейся на мир волны, оно слышит подлость мира — в себе, и плачет. Его песня — плач.
О сердце, в тебе столько радости сокрыто, и вся она — прогоркла: к ней примешалась горечь слёз и преступлений.
Сердце плачет, ибо скоро и слёзы высохнут от страданий, для них не хватит жизни. Плачь, плачь душа, пока можно утешайся хотя бы слезами. Я не буду тебя корить за слёзы...
Кладу на стол ручку, а вместе с ней и тень её кладу. Тень в нашем мире всегда преследует предметы.
Но далеко не всегда тень легко обнаружить. Надо хорошо высветить предмет, чтобы заметить и его тень. Тени прячутся, они не любят выставлять свою теневую суть напоказ. Теням хочется казаться предметами. Хочется быть больше и значительнее предметов. И, при случае, они непременно попытаются обмануть наблюдателя. На то они и тени, чтобы быть понарошку.
И нельзя ничего создать, чтобы не появилась следом за созданным и его тень. Таковы правила игры. Главное — не перепутать тени и вещи.
— Ты кто?
— Поэт...
— А-а-а, это такой большой?
— Нет, наоборот, маленький...
— А правда, поэты живут на небе?
— Не знаю, я живу в траве.
— И что ты делаешь?
— Слушаю...
— Кого?
— Как трава слушает небо.
— И всё?
— Разве этого мало?
— И что ты слышишь?
— Небо в траве.
— Ты про них пишешь?
— Нет, просто записываю их голоса.
— А-а-а, потому ты и маленький?
— Тссссссс! Слышишь?
— Нет.
— Тссссс...
— ...
Я не бегаю за словом,
и оно за мной не кружит.
Просто слово с сердцем дружит:
друг за другом они тужат.
Слово за слово цепляя,
ткань словесную слагаю —
песню сердцу, слову дом,
и живу с ним в доме том.
Если ночью мне не спится,
значит слово в дом стучится:
бесприютное, чужое
и, как все слова, родное.
Приютить его — несложно:
был бы дом. Сдружиться можно
с каждым словом, что родится.
Текст летит, как в небо птица.
Я — за текстом, текст — за мной:
развлекаемся игрой.
Слова-заплаты
на прорывы жизни
накладывают —
пластырь на глаза.
Болит? Заклеим!
Слой за слоем
слова укладывают,
как асфальт.
Слова — для сна,
от зрячести —
слова.
А мне нужны слова —
для жизни.
Мне нужно Слово:
рву заплаты...
Болит? Отклеим!
Пусть живёт душа.
Целясь в цель,
обретаю слог,
голос-логос.
Как будто Бог
слово дарит
и цельность вмиг.
Ветхий днями
меня настиг.
Целое,
белое —
пелена.
Проступает
пути
вина.
Логос — суть,
голос — путь:
не
свернуть.
1.
Того, кто стоять не может, — жаль,
но противен тот, кто стоять не хочет.
Кто не хочет, тот и не может.
Потому что не хочет. Но ведь не может.
Если бы он захотел...
Но ведь не хочет...
Жаль его? Да!
Но противно.
2.
У кого есть рот — говорит,
у кого есть глаза — смотрит,
у кого есть уши — слушает.
Жаль, что больше всех говорит тот,
кто не смотрит и не слушает.
