Шестой технологический уклад[1], к которому идет человечество, ставит перед нами качественно новые вопросы. И первый из них: «Как остаться человеком в мире технологий, поглощающих и время, и сердце, и всё человеческое?». Вы думаете — это преувеличение? Ничуть! Клайв Стейплз Льюис писал в эссе, название которого мы сделали заголовком этой статьи, что “мир явлений, лишенных объективной оценки, и мир чувств, не поверяемый истиной или ложью, правдой или неправдой, совершенно независимы друг от друга”.
Таковым «миром вне истины» может стать новая технологическая реальность, если ее не оценивать с позиции истины. В понимании этого утверждения может помочь кибернетика. Представим гипотетически некую искусственную киберсистему, «носитель», в которую можно «пересадить» человека. Но останется ли человек, помещенный на новый «носитель», человеком? Или этот искусственный интеллект лишь будет имитировать образ «прототипа»? Ну а теперь, начнем по порядку.
Сначала определимся с терминологией. НБИКС технологии с направленным вектором развития в сторону принципиально иного понимания системной организации общества находятся в авангарде современной информационной цивилизации. Развитие информационных технологий открывает как новые перспективы, так и создает опасности в развитии общества. Конвергенция (объединение) технологий (американская концепция НБИК-конвергенции и отечественная концепция НБИКС-конвергенции) порождают новые знания, что ускоряет научно-технический прогресс за счет взаимного дополнения различных областей науки — Нанотехнологий, Биотехнологий, Информационных и Когнитивных (познавательных) технологий. Так, отечественная научная школа предлагает НБИКС-конвергенцию, где «С» — это социальные гуманитарные технологии[2]. Подобное объединение знаний неизменно приводит как к возникновению понятий и принципов, ранее не рассматривавшихся наукой как возможные, так и идеологии знаний в западной научной мысли, о чем мы и хотели бы поговорить.
Директор НИЦ «Курчатовский институт» Михаил Валентинович Ковальчук в своей лекции на канале “Культура” обозначил стратегической целью НБИКС-конвергенции создание антропоморфных технических систем, подобных конструкциям живой природы[3]. То есть, мы говорим уже об искусственном интеллекте и развитой робототехнике. Западная же научная мысль сформулировала концепцию НБИК-конвергенции в рамках теории трансгуманизма и изменения человеческой природы.
Трансгуманизм — философская система и мировоззренческая платформа, утверждающая, что человек не является последней стадией эволюции, призывающая к активному вмешательству в эволюционный процесс, к переходу в состояние трансчеловека[4].
Термин «Трансгуманизм» образован от латинских слов «trans» (сквозь, через, за) и «homo» (человек). Среди основателей движения был и первый генеральный директор ЮНЕСКО Джулиан Хаксли. В России идеи трансгуманизма прозвучали в контексте философии космизма. Так, в феврале 2011 года в России было создано общественное движение «Россия — 2045». Целью этого движения является «создание международного научно-исследовательского центра киборгизации с целью практического воплощения главного технопроекта — создания искусственного тела и подготовки человека к переходу в него». Движение оформилось в рамках «Всемирной ассоциации трансгуманистов», возникшей в 2008 году и преследующей ту же глобальную цель. К этим движениям тяготеют также сторонники иммортализма (достижения физического бессмертия, в частности, на основе крионики), постгендеризма (преодоление пола), техногайанизма (экология и защита окружающей среды) и др.[5]
Переход в новое состояние возможен с помощью конвергенции нано- , био- , инфо- и когнитивных технологий, которая позволит конструировать материалы и организмы с заранее заданными свойствами. И здесь стоит провести четкую границу между наукой и идеологией. Очевидно, что наука как стремление познавать и создавать должна быть отделена от гностической философии, корни которой прослеживаются в идеях трансгуманизма.
Все мы помним нашу старую добрую советскую фантастику. Миры, открывающиеся в ее устремлениях, имеют под собой четкую этическую основу. Поиск новой этики трансгуманистами — это не что иное, как возвращение к идее синтетического гностицизма. В связи с чем, проявляется проблема сохранения человеческого в новом укладе среды, той среды, которая заменяет собой естественные условия выживания человечества. И первый вопрос, возникающий в разрезе подобных научных исследований, куда попадет постчеловек?
Западная наука четко постулирует идеологию подобного развития, и корни этой «постэтики» лежат в гностической идее преодоления несовершенной человеческой природы. Согласно гностической идее, Демиург создает материю и заключает души в материальных телах, несовершенных и приносящих страдание. В гностических учениях Демиург воспринимался как «злой бог», сотворивший несовершенный и греховный материальный мир. Как правило, он отождествлялся с ветхозаветным Яхве[6]. В контексте понимания связи трансгуманизма с идеями гностиков и дарвинизмом проявляется некий эволюционный инстинкт (назовем это так). Получается, что использование новых технологий позволит человечеству инвестировать свою духовную энергию как бы в новую — более «духовную» форму бытия.
Очевидна идейная связь гностиков с эклектичным движением Нью Эйдж: (англ. New Age – «новая эра»), которое объединяет синкретические религиозные и псевдорелигиозные доктрины, основанные на адаптированной для европейцев мистике и эзотерике Востока и оккультных практиках Запада. Всё это позволяет сделать вывод о формировании новой технологической идеологии трансгуманизма, возникшей в условиях перехода к шестому технологическому укладу (НБИК-конвергенция в ее западном понимании).
Гностицизм — это, безусловно, «религия убегания». Теология ее колеблется между пантеизмом[7] и дуализмом[8]. Знание само по себе не является злом, наука может и должна служить человечеству, решая многие проблемы. Но в условиях информационного общества возникают новые вопросы, которые хотелось бы сформулировать. Итак, общество подошло к тому порогу знаний, когда науки как отдельные дисциплины объединяются для решения, например, такой задачи как поиск бессмертия и создание сверх интеллекта с последующей передачей ему всех полномочий управления человечеством (это не выдумка, почитайте материалы «Института сингулярности»[9]). Достижение бессмертия решается за счет конвергенции знаний на новой технологической платформе: это и генная инженерия, и бионика (прикладная наука о применении в технических устройствах и системах принципов организации, свойств, функций и структур живой природы, то есть формы живого в природе и их промышленные аналоги[10]), и создание искусственных носителей для человеческого интеллекта. Но что сулит человечеству технологическое бессмертие? Если технологии будут доступны лишь узкому кругу людей, то научный прорыв решит задачи лишь небольшой группы людей. Да и отдаленные эффекты и возможность сбоя на уровне самоорганизации искусственного интеллекта пока никто не изучал. Но главное — этическая сторона вопроса. Возможно ли идеальная искусственная копия человека, способная вместить без искажения неповторимость личности? И какова будет степень помех носителя для носимой личности? И можно ли вообще покорить материю, не изменив природу человеческого духа? Не получится ли так, что этот поврежденный дух начнет бунт и на том носителе, а смерть приобретет иные характеристики, доселе неведомые человечеству? И нельзя ли предположить, что носитель и будет конечной точкой перехода в состояние вечного плена? Что за мир это будет? Мир антропоморфных существ, записанных на искусственный носитель в качестве накопителей информации? Сеть биологических чипов, объединенных в единую систему, но лишенных права свободного выбора в квантовом пространстве интерактивной платформы искусственного интеллекта? А ведь возможен и вариант, когда человек, встроенный в подобную матрицу, станет лишь ее функцией, навсегда утратив собственное восприятие и собственную же свободу. Это только вопросы, на которые пока не смогли ответить ученые.
Помните, в фильме “Матрица” один из героев, разговаривая с агентом Смитом, просит вернуть его с Зеона в матрицу, снова подключив к системе, где все ощущения действительно абсолютно реальны, но то, что ему нужно, — это абсолютный комфорт в состоянии созерцания, осязания и потребления “виртуальных” благ. Его больше не волнует реальность.
Архитектура такой матрицы — это информационная нейроинтерактивная сеть, выстраивающая такие виртуальные социальные отношения, которые отвечают потребностям управления, но не творчества, разум становится функцией, такой же программой, дополняющей информационное поле выделенного для него трафика-времени. Все это — элементы одной глобальной инфраструктуры цифрового пространства жизни — киберсферы, в трактовке Нью-Эйдж, выстроенной на основе первичной искуственной ноосферы — выполняют функцию удаления человека от его духовных истоков и несовершенной материи. Человек «виртуально-интегрированный» уже настолько далеко уходит от заповеди Божией «возделывать и хранить» мироздание (Быт.2:15), он даже не преобразует и не покоряет мир, а сам покоряется виртуальному, вторичному по отношению к реальности, содержанию жизни, теряя собственную идентичность и пространство свободного выбора. Да, машинный мир с высоким IQ будет не только подметать полы, чистить ковры, собирать машины на конвейерах и запускать спутники в космос, он будет совершать выбор за самого человека, предлагая взамен стандартный пакет приложений к внутреннему пространству «минимального человека», в конечном итоге подменив и самого человека новой «копией-носителем». Вот эту опасность и нужно учитывать, развивая бионику и роботизированные платформы, незаменимые в обеспечении безопасности государства, информационные технологии, но оставив человеку возможность не утратить человека в самом себе, сохранив традиционные христианские ценности.
Примером того, по какому сценарию может развиваться наука, служит монолог Феверстона, одного их персонажей романа Льюиса “Мерзейшая мощь”: «Человек должен взять на себя заботу о человеке. Значит это, сами понимаете, что одни люди должны взять на себя заботу об остальных. Прежде всего, стерилизуем негодные экземпляры, уничтожаем отсталые расы (на что нам мертвый груз?), налаживаем селекцию. Затем вводим истинное образование, в том числе — внутриутробное. Истинное образование уничтожит возможность выбора. Человек растет таким, каким нам надо, и ни он, ни его родители ничего сделать не могут. Конечно, поначалу это коснется лишь психики, но потом перейдет и на биохимический уровень, будем прямо управлять сознанием». В литературоведении уже многократно отмечалось своеобразное сходство между идеями, изложенными Феверстоном, и «Мировым Государством», изображенным в антиутопии Хаксли «О дивный новый мир». В ней люди еще до рождения, путем химического воздействия на эмбрионы, распределяются по биологическим кастам; высшие касты предназначены для управления и занятий наукой, низшие — для выполнения грязной работы, не требующей квалификации; поскольку их превращают почти в идиотов, все довольны своим положением. Девиз Мирового Государства — «Общность, одинаковость, стабильность»[11].
Правителей Мирового Государства в романе Хаксли и покорное падшим духам руководство ГНИИЛИ в «Мерзейшей мощи» Льюиса, пожалуй, роднит общая идеология: все они — враги живой жизни и сторонники “управляемой эволюции”. Существование полуроботов из «Дивного нового мира» — это не жизнь свободных людей, пользующихся достижениями науки во благо общества, а лишь воплощение лишенных морали идей трансгуманизма в его радикальном западном варианте, и задача ученых сегодня — это не допустить приближение тех времен, когда быть человеком станет просто негде и некому.
____________
[1] ru.wikipedia.org
[2] rae.ru
[3] ros-nauka.org
[4] t-human.com
[5] ru.wikipedia.org
[6] ru.wikipedia.org
[7] ru.wikipedia.org
[8] ru.wikipedia.org
[9] intelligence.org
[10] ru.wikipedia.org
[11] eparhia-saratov.ru
