Монахиня Евфимия Пащенко. Проза

Это случилось год или два тому назад, когда в Михайловском медицинском институте был устроен капитальный ремонт. С учетом того, что подобный ремонт не проводился со времени основания института, то есть с конца тридцатых годов, его по праву можно было считать не менее выдающимся событием из жизни этого ВУЗ-а, чем смена очередного ректора. Ведь ректора, как короли, приходят и уходят, а стены стоят себе и стоят… впрочем, что о том говорить!

Любопытно было наблюдать, как в ходе ремонта старое здание преображалось на глазах. Но гораздо любопытнее оказывались находки и открытия, которые делали рабочие, выполнявшие этот ремонт. То за слоями штукатурки, обсыпавшейся под ударами перфоратора, как заветная дверца за холстом в каморке папы Карло, обнаруживался замурованный вход в позабытую-позаброшенную лаборантскую, заваленную заплесневелыми пособиями и протухшими лекарствами.

Идея написать подобную книжку возникла у меня много лет назад, после прочтения знаменитых «Писем Баламута» Клайва Льюиса. Хотелось раскрыть ту же тему: борьбы небесных и адских сил за душу человека, но не реалиях Англии времен второй мировой войны (как у К. Льюиса), а на реалиях современной мне России. Пока же я раздумывала, стоит ли браться за это, поскольку понимала — это будет всего лишь подражание, по содержанию и форме уступающее первоисточнику, вышла книга А. Десницкого «Записки Балабола». Здесь тема битвы Бога и сатаны в душе человека разворачивалась на фоне тогдашних российских реалий, и кончалась, как у К. Льюиса, посрамлением и поражением темных сил. И мне показалось — тема исчерпана. Да, я бы раскрыла ее по-своему, сделав акцент на иных темах и проблемах. Но стоит ли?

Много лет спустя мне захотелось написать книгу о человеческих страстях и пороках. Подыскивая материалы для нее, я обнаружила, что на подобную тематику уже существует весьма много книг. От богословских и святоотеческих трудов до брошюр для подготовки к Таинству Исповеди. Засев за работу, я вскоре убедилась, что получается слишком скучно и нравоучительно. А мне хотелось написать интересную книгу. Вдобавок, непохожую на уже существующие. Тут-то на помощь мне и пришел давний опыт православного педагога, лектора, миссионера. И был написан текст, который я предлагаю боголюбивому читателю.

Известный михайловский антиквар и владелец художественной мастерской «Преображение» Борис Семенович Жохов, более известный под прозвищем Жох, сидел в своем офисе, размышляя над вчерашним разговором с господином Колосовым. И, чем больше он обо всем этом раздумывал, тем больше ему на ум приходила старая-престарая сказка о том, как некий богатый крестьянин вздумал устроить торжественные похороны своему любимому козлу. Мало того — отпеть его в церкви. Разумеется, местный священник наотрез отказался совершить столь кощунственное деяние. Однако услышав от старика, что почивший козел был не таков, как его рогатые и бородатые собратья, и завещал ему на помин своей души сто рублей, батюшка сменил гнев на милость и возгорелся желанием немедленно отпеть усопшего. Что до дьячка и дьякона, то и они отказывались участвовать в погребении козла лишь до тех пор, пока не узнали: согласно завещанию покойного им тоже причитается некая сумма… Ай да козел! Какая мудрость! Какое великое почтение к духовному званию! Поистине, православный из православных!

О тех далеких временах врач-невролог Нина Сергеевна Н. говорила так: «когда я еще была терапевтом…» С учетом того, что неврологический стаж Нины Сергеевны составлял лет двадцать пять, а то и больше, а самой ей было… Впрочем, к чему любопытствовать у женщины об ее возрасте? Достаточно сказать, что в то время, когда Нина Сергеевна работала терапевтом в одной из поликлиник города Михайловска, вела амбулаторный прием и ходила по вызовам, она была еще совсем юной девушкой, недавней выпускницей мединститута. А в вере — и вовсе младенцем. Ибо крестилась за три года до этого. И потому ее религиозность отличалась теми пылкостью и максимализмом, которые присущи неофитам.

Так вот как-то раз…