Философы-стоики доказывали существование единого Бога и несвободу человека от своей судьбы, призывали к «апатии» — ровному отношению к удачам и неудачам. В чем причина необычайной популярности стоицизма у ранних христиан? И что стоики имели в виду под бесстрастием? Рассказывает преподаватель философии Виктор Петрович Лега.
«Собачьи философы» и Зенон
Стоицизм в эпоху эллинизма был самой распространенной философской школой, и, пожалуй, единственной школой, которая была популярна не только в Древней Греции, но и в Древнем Риме. Римляне, не склонные к мудрствованиям, стоицизм восприняли как свою собственную философию. Сразу замечу, что из всех эллинистических школ наибольшее влияние на раннее христианство, на христианскую философию и мировоззрение оказал именно стоицизм. Платон — позже, в IV веке.
Основателем философии стоицизма, появившейся в конце IV века до Р.Х., был Зенон из Кития. Он был мореплавателем, торговцем, философией заниматься и не думал. Однажды, уже будучи в зрелом возрасте (ему было за 30), он плыл с грузом какого-то товара из Финикии в Афины. Во время шторма корабль потерпел крушение. Зенон спасся. Прибыв в Афины, он оказался в одной из книжных лавок и от нечего делать взял сочинение Ксенофонта о Сократе. Не сходя с места, он прочитал весь этот труд и был поражен! Он спросил у продавца: «А еще такие люди есть?» В этот момент в лавку зашел философ-киник Кратет, и продавец указал на него. Зенон уговорил Кратета взять его к себе в ученики, и тот согласился.
Название школы, к которой принадлежал Кратет, происходит от храма на холме Киносарг, но сами киники потом обыгрывали это слово и говорили, что название их школы происходит от слова «кюон» — «собака», и даже сами называли себя «собачьими философами». Поэтому злые языки позже говорили, что вся философия Зенона «написана на конце собачьего хвоста».
Киники жили, не стесняясь своих страстей и инстинктов — как животные. Главное положение киников: надо следовать своей природе. Если ты будешь следовать своей природе, ты будешь счастлив. Зачем, говорили они, сдерживать естественные порывы, бежать к туалету, например, испытывать неудобство, когда можно тут же сделать свое дело, на улице, и это вполне нормально. Потому и назывались они «собачьими философами».
К этой школе принадлежал знаменитый Диоген Синопский. О нем рассказывают множество разных историй — и что он искал человека, ходя по Афинам днем с фонарем, и что он жил на рыночной площади Афин в бочке и т.п. Однажды с Диогеном захотел побеседовать Александр Македонский. Когда царь подошел к Диогену, тот сидел и грелся на солнце и при виде царя даже не подумал встать. «Я — великий царь Александр», — сказал царь. «А я, — ответил философ, — собака Диоген». После непродолжительного разговора Александр сказал: «Проси у меня чего хочешь». «Отойди, ты заслоняешь мне солнце», — сказал Диоген и продолжил греться.
Блаженный Августин именует киников «собачьими философами» и сводит всю их философию к половой разнузданности. Но Зенон взял у киников все-таки самое главное — умение жить в гармонии с миром, чтобы быть счастливым. Напомню: главная задача философии эллинистического периода — понять, как обрести счастье в этом сложном, огромном, чужом для нас мире.
Философия как яйцо
Познакомившись с философией у киников, Зенон, любивший уединение (как пишет Диоген Лаэртский, он был внешне нескладным: очень длинным, худым, с толстыми ногами — и поэтому избегал многолюдства), создает свою школу в месте, которое афиняне вообще старались не посещать. Это было место казни 1400 человек, когда правили 30 тиранов, поставленных Спартой после победы над Афинами в Пелопонесской войне. Там находился Пестрый Портик. В этом Пестром Портике (по-гречески — «пойкилэ стоя») и создал свою школу Зенон. Отсюда — название школы: «Стоя», то есть в дословном переводе — «Портик». К русскому слову «стойкий» оно не имеет никакого отношения, параллель — случайная, хотя и вполне верная: философ-стоик действительно должен быть стойким перед невзгодами жизни. Часто школу стоиков просто называют «Портик», как называли школу Эпикура «Сад», Платона — «Академия», Аристотеля — «Ликей».
Со временем у Зенона появилось множество учеников: Клеанф, Хрисипп, у них — свои последователи: Панетий, Посидоний (я называю лишь самых знаменитых). Эта философия получила распространение в Риме начиная с I века до Р.Х. с появлением таких философов, как раб Эпиктет, правая рука императора Нерона Сенека, император Марк Аврелий, — как видим, в Риме философия стоиков была распространена от низших слоев общества, среди рабов, до высших, в императорских кругах. Почему? А потому что она действительно помогала человеку жить в этом мире и при этом — не просто выживать, но и получать удовольствие, быть счастливым.
Стоики подходят к вопросу обретения счастья фундаментально. Сначала, утверждают они, нужно узнать, каков этот мир. Ведь главная установка: счастье — в гармонии с миром. Чтобы быть в гармонии с миром, надо узнать, каков же он — мир. А для этого надо выяснить, как правильно познать его. Отсюда и последовательность: вначале мы занимаемся теорией познания, а потом — самим познанием мира. Стоики сделали, может быть, самый большой вклад в развитие логики в Античности после Аристотеля.
Получается, что, используя правила познания, мы узнаём, каков этот мир, то есть занимаемся физикой, и затем эти знания используем для решения вопросов этики. Стоики даже придумали замечательное сравнение: вся философия подобна яйцу: скорлупа — это логика, белок — это физика, а желток, самое главное — это этика. Ведь без скорлупы и белка желток не станет в конце концов живым существом.
В области теории познания стоики полностью доверяют чувствам. Они постоянно спорят с Платоном, с его рационализмом и недоверием чувствам: мы чувствам доверяем! — говорят они. Только нужно четко понимать, что это за чувства, — не судить о предметах, когда они далеко, когда темно, когда ты сонный, пьяный, больной. Светло, близко, трезвый, бодрствующий, здоровый — вот таким состояниям можно доверять. Не чувства нас обманывают, а наши состояния и неумение в них разобраться.
Бог есть, свободы нет
Самое интересное открытие, которое делают стоики в области физики, — это существование Бога, Которого они одними из первых назвали «Логос». Впервые это слово для именования Бога использовал Гераклит. Стоики не просто говорят о существовании Бога — они его доказывают! Они обращают внимание на удивительную красоту и порядок в мире. «Если ты, — пишет Клеанф, — заходишь в какой-нибудь гимнасий или на форум и видишь там удивительную чистоту и порядок, то понимаешь, что здесь есть хороший и мудрый управляющий. А если ты в мире видишь еще больший порядок и еще большую красоту, ты понимаешь, что и Управляющий этого мира гораздо более премудр и обладает гораздо большей властью». Эти рассуждения впоследствии были использованы в христианском богословии — в так называемом телеологическом доказательстве бытия Бога, одном из самых распространенных до сегодняшнего дня — «доказательстве от красоты и порядка».
Более того, стоики делают вывод о существовании Единого Бога. Почему — Единого? Потому что только Единый Бог может всё мироздание держать в целостности, в единой гармонии и едином порядке. Но если Бог всё это мироздание держит в едином порядке, значит, Он с этим мирозданием един — Он не находится вне его, иначе мир распался бы. Он его пронизывает и соединяет воедино все части. Поэтому Бога стоики часто называли «Пневмой» — «Духом». Правда, под духом стоики понимали некую тонкую материю, имеющую огненно-воздушную природу. Душа человека тоже тонко-материальна. Слова «пневма», «логос» использовались фактически как синонимы. То есть Бог — это «мировая душа», которая пронизывает весь мир и фактически сливается с ним, — такую концепцию принято называть пантеизмом. Бог как бы включает мир в Себя, согласно стоикам. В этом мы видим очень важное отличие концепта стоиков от идеи Эпикура: если у Эпикура мир состоит из независимых друг от друга атомов, что гарантирует независимость каждого человека и полную его свободу, то у стоиков мир — единое целое, где всё соединено вместе Богом, Логосом, и отсюда вытекает, что никакой свободы нет.
Апатия как... бесстрастие
Рассмотрим теперь этические выводы стоиков. Главный их посыл: полное подчинение всего мира божественному Логосу. Полное! Мнение человека, что он свободен, что от него что-то зависит, является главной причиной наших несчастий, считают стоики. Человек себя часто корит, что он поступил так, а мог бы поступить иначе, и тогда была бы у него совсем другая жизнь, его ждала бы удача... Но это самое большое заблуждение, которое и лишает нас покоя, счастья и гармонии с миром. Мы должны смириться с Логосом, полностью подчинить себя Ему. Поэтому поздние стоики к словам «Логос», «Бог», «Пневма» добавляют слова «рок», «фатум», «судьба». Бог ведь премудр не только в пространственном отношении, соединяя мир в гармонии, — Он премудр и во временном отношении: если в мире всё развивается, движется, то его движет Бог, а значит, мир движется в правильном направлении — Бог же премудр! Поэтому, если я пытаюсь роптать на то, что со мной произошло, я просто не понимаю, что произошло со мной то, что должно было произойти. И это правильно: я должен благодарить Бога за всё. Такие выводы будут делать уже христиане, а стоики пока ограничиваются понятием «апатия», дословно: «бесстрастие».
Наши страсти — главная причина наших несчастий, поэтому анализ страстей — основная тема поздних стоиков, особенно римских.
Римские стоики вообще не занимались ни физикой, ни логикой — это прекрасно разработали Зенон, Клеанф, Хрисипп и другие. Зная физику и логику, можно перейти к этике. И главным будет учение не о том, как правильно поступать, а о том, как правильно реагировать. Страсти, наши эмоции, наша реакция на то, что с нами происходит, — главная причина наших несчастий, поэтому нужно уметь правильно реагировать на каждую ситуацию.
Стоики разобрали разные страсти и реакции: негативное отношение, гнев, печаль — в одну сторону; радость, наслаждение — в другую сторону. И то, и другое... плохо. Откуда возникает радость? — Я поступил так-то, и вдруг оказалось, что это мне принесло удачу, пользу, я радуюсь: какой я умный, какой молодец! Но это просто случайно совпало с замыслом Логоса! Или наоборот: я что-то сделал, и это принесло мне неудачу — ах, надо было поступать иначе, какой же я глупец и неудачник! Ну, смирись, прими беды и радости как не от тебя зависящие, бесстрастно. Страсти — вот что портит твою жизнь!
Правда, некоторые философы, такие, например, как Эпиктет, призывали все-таки разделять события на два типа: события, которые от нас не зависят, и события, которые от нас зависят. Те события, которые от нас не зависят, надо воспринимать бесстрастно. Например, зачем печалиться, если на улице идет дождь? Ты только себе настроение испортишь, думая: «Как плохо, что идет дождь, а вчера такая погода солнечная была». Это тебе поможет? Дождь после этого перестанет? Конечно же, нет. Поэтому спокойно бери зонтик, надевай плащ и отправляйся на работу. А вот в отношении тех событий, которые от нас зависят, ты должен предпринимать какие-то действия, прилагать усилия, чтобы получить наслаждение. Но не все стоики придерживались такого учения — это философия Эпиктета, который, кстати, повлиял на Марка Аврелия.
Вечная проблема: откуда зло?
Стоики поднимают и вопрос о благости Бога и о страданиях в нашем мире. Если Логос благ и приносит в мир только красоту и добро — откуда же в мире зло? Многие мысли стоиков на этот счет предваряют аргументы, которые будут у христиан. Вернее, христиане у стоиков их и позаимствуют.
Мы не знаем, что добро и что зло. Мы все подобны ребенку, который обижается на родителей за то, что они ему дают кашу, а не конфеты, но в зрелом возрасте он будет родителей благодарить, что они его вовремя воспитали приверженцем здоровой пищи. Так и мы — думаем, что с нами стряслось несчастье, просто не зная всех условий. Мы смотрим на мир со своей маленькой колокольни, а Логос видит нашу судьбу гораздо шире, видит наше будущее.
Стоики учили и тому, что зло нужно нам для нашего воспитания: если бы всё было хорошо, у нас отсутствовала бы сильная воля и мы не могли бы в конце концов ее укрепить, чтобы смиряться с судьбой и бороться со страстями, а ведь это нужно нам для счастья.
Еще одна проблема, которая вытекает из учения стоиков: получается, что человек не свободен, если он полностью зависит от рока, судьбы, фатума. Конечно, иногда кажется, что так оно и есть. И этот полный фатализм находит выражение в пословицах, например таких: «чему быть, того не миновать», «двум смертям не бывать — одной не миновать». Но не всё так примитивно. Стоики любили повторять ставшую знаменитой фразу: «Мудреца судьба ведет, а глупца тащит».
Один из философов приводит такой пример: во время боя воин захватил в плен своего противника и, как часто делали в те времена, привязав его к своей лошади, поскакал в свой лагерь. Если пленник умный, он понимает, что силы его и лошади неравны: он будет бежать за лошадью, а потом, может быть, сможет убежать из плена. Если он глупец, то будет стараться освободиться, и лошадь притащит в лагерь противника окровавленный, изодранный труп. Вот так и человек должен послушно, бесстрастно следовать за судьбой, и тогда он будет свободным — свободным от своих страстей, от своей глупости, самонадеянности, уверенности, что он может что-то в этом мире сделать сам.
Впоследствии из этой философии родится еще одна знаменитая фраза: «Свобода есть познанная необходимость», которую почему-то переиначивают так: «Свобода есть осознанная необходимость». «Свобода есть познанная необходимость» — этому впоследствии будут учить Спиноза, Гегель, Маркс. Конечно, в таком понимании свободы есть односторонность. Ведь на самом деле Бог, как учит христианство, это Личность, а не безличный фатум, как в стоицизме. В Евангелии мы читаем: «Познаете истину, и истина сделает вас свободными» (Ин. 8:32). Полная истина — это не только необходимость, она шире. Поэтому и мы можем стать свободными личностями, когда подчиним свою волю Богу.
Стоическая философия в первые века нашей эры была необычайно популярна не только среди язычников, но и среди христиан. Такие христианские философы, как, например, Тертуллиан, полностью разделяли даже физику стоиков, говоря, что Бог материален: Он «тонко материален», но всё равно — материален. Материальна и душа. «Стоики почти нашими же словами говорят о том, что душа — это телесная субстанция», — пишет Тертуллиан. Конечно, с таким крайним выводом Тертуллиана, что Бог телесен, не согласятся святые отцы Церкви, но и среди них найдутся те, кто вслед за стоиками будут утверждать телесность души, например свв. Макарий Египетский, Иоанн Кассиан Римлянин и др. Душа материальна, поскольку, по их мнению, только Бог есть дух, всякое же творение в той или иной степени материально и телесно. Против такой точки зрения гневно выступит преподобный Максим Исповедник, защищавший точку зрения Платона: «Кто это такие, которые утверждают, будто ни одной твари нет невещественной и бестелесной?». И поэтому прп. Максим продолжает: «Душа есть существо невещественное и бестелесное, умное, в теле жительствующее и его оживляющее».
Но, разумеется, гораздо большее влияние на христиан оказала этика стоиков. Да и некоторые стоики увидели в христианстве близкое себе учение. Не потому ли после проповеди апостола Павла в Ареопаге, где присутствовали и философы-стоики, некоторые из них уверовали. Правда, стоическое учение о бесстрастии как идеале мудреца не совсем соответствовало христианскому пониманию жизни в Боге. Полное бесстрастие в стоицизме, согласимся, все-таки отличается от владения своими страстями, борьбы с греховными помыслами и любви к Богу и ближнему в христианстве. Поэтому христианские богословы все-таки предпочитали отделять зерна от плевел, заимствуя некоторые этические положения стоицизма, например смирение и принятие своей судьбы, но не безразличие и апатию.
