Горная роса. Росинка горы. Росинка на изломе.
(Из «узелков для памяти» Бажова)
И какое это для всех счастье, что у нас есть Павел Бажов!
Д. Нагишкин
Знаете... я родился под бывшим Свердловском, — ныне Екатеринбург, — в махотном городке Алапаевске. Воплощением душевной доброты, уральского гостеприимства, неповторимой напевности и любви к незабываемым народным мотивам стала бабушка — коренная уралочка, уралка. Первые воспоминания детства неразрывно связаны с припевками, причетами и, конечно же, былями-небылицами дорогой бабули. Бабушки Мори, — Маргариты, — так её звали.
Многое, запомненное наизусть, интуитивное, проросшее затем с корнем, — это и потаённые, присыпанные морозцем январские гадания; фразы и отрывки мелодий, песен; короткие оханья-оканья и протяжное аханье-аканье, — осталось со мной на всю жизнь: «...Попробовал ушки и давай нахваливать... из сумы хлебушка мяконького достал, ломоточками порушал и перед ребятами грудкой положил»... («Про великого Полоза»). Или ещё: «Мужичище бык-быком, а рожа у него ровно нарошно придумана. Как свёкла краснёхонька, а по ней волосёшки белые кустичками...» («Травяная западёнка»).
Поэтому, живя недалеко, в старинной провинциальной Вятке, всегда с гордостью причислял себя также и к уральцам, свердловчанам. В память об истоках нашей семьи и любимой бабушке Море брат назвал дочку — мне племянницу — Маргариткой.
Тем приятнее писать заметку о нашем великом русском, уральском земляке, мастере народных сказов — Павле Петровиче Бажове:
«Каким-то особым влиятельным спокойствием веяло от некрупной на вид фигуры П. П. Бажова. Бажов говорил очень тихим, глуховатым голосом, медленно и обдумчиво выбирая слова с лёгким, характерным для уральского говора, чуть вопрошающим «оканьем». И чувствовалось, что за каждым словом простирается хорошо взвешенная, проверенная на огромном жизненном опыте мысль. Непоколебимого и мудрого спокойствия был исполнен взгляд его... И вдруг, где-то из-под самых бровей, весело шевельнувшихся, на вас светится такая лукавая и озорная хитринка, что невольно делалось веселее на душе...
При Павле Петровиче неудобно было суетиться, произносить трескучие фразы. Сейчас же человек, который попробовал бы быть слишком расторопным и речистым при Бажове, натолкнулся бы на смешливый, быстро колющий и снова прячущийся под мохнатые брови, умный, всё понимающий взгляд. Сам Павел Петрович очень бережно обращался с такими словами, как «революция», «партия», «народ». (Лев Кассиль)
На дворе пурга в окно стучится.
В комнате уютно и темно,
Мне сегодня что-то вдруг не спится.
Ночь уж на дворе стоит давно.
Начинает мама тихо сказы
О Хозяйке, что живёт в горе.
Вижу я Данилушку — и сразу
Ящерки мелькнули на заре.
Свердловская школьница Наташа Ш. 1936
Центр Свердловска 30-х годов прошлого века всегда считался Меккой букинистов. Здоровенная неприглядная зелёная лавка — около каменного моста через Исеть — принадлежала малограмотному предпринимателю Дмитрию Старцеву. Холодный киоск, популярный не столько ходкой торговлей, сколько регулярными сборищами рядом с ним книжников-старожилов.
Тут, под душевный трёп, из-под полы можно было раздобыть опальные «Вятские незабудки» Павленкова, ирбитские, тобольские букинизмы. Заплывали порой и московские раритеты.
В соседнем, к примеру, госиздатовском магазине, — с новыми печатными изданиями, — подобные букинистические удачи возникали намного реже. А в непрезентабельном киоске недалёкого, но хваткого до интересных новинок Старцева, в хаотической массе книг, всегда могла найтись, как говорил П. П. Бажов, «нечаянная радость». Она-то, нечаянная удача, радость приобретения редкости-раритета и привлекала дотошных книголюбов-антикваров и в дождь и снег, и в холод и грозу.
Хаживал сюда изредка и сам Бажов — с углового дома по Чапаева-Большакова (Архиерейская и Болотная в 19 в.) — почти что с окраины. Более десятка кварталов пешком. До конца сохранив привычку заводского человека много ходить, невзирая на звания и немалые к тому моменту регалии.
Был он уже тогда, в 30-х, отнюдь не молод...
Старшие дочери замужем. Младшенькие детишки — брат с сестрой — соответственно школьник и дошкольница.
За плечами Бажова целая жизнь: три революции, Красная Армия, партизанство, подполье, насыщенное журналистское бытие.
За плечами — неспокойный трудовой 1905-й на родной Сысерти: «...принимал участие в протестах главным образом по вопросам школы», — позже напишет он.
Недолгий арест за активное участие в учительском союзе. Преподавание, революционные годы, Гражданская война. Безостановочные поездки по Большому Уралу и уральским заводам. Колесил также и по России: Украина, Крым, Кавказ.
Вместе с тем — непрерывное собирание «тайных сил», фольклорного материала. Фиксация исторического быта, этнографических нюансов, горных легенд. Накопление «мелочей», чеховских «снеток».
...И разумеется, нескончаемые заготовки, заготовки, заготовки: искательный; оказать ласковость; грамоте тихо знает; поноровка; выкланивать расположенье; бескорёжный (бесстыдный); ясеневая укладка; нахрапок; в бороде ума нет; изробленный; отощал песок; воздаяние коемуждо по заслугам его... и т. д. и т. п. (Из словаря к «Атаману Золотому» и др.) — Борясь с беспокойной «натурой» в поисках неиссякаемого многообразия природы земной и природы человеческой.
По Ван-Гоговски воплощая творческий замысел именно в «борьбе», — покамест природа — Nature — само естество, не выдаст колдовских тайн. Ведь то, что оказывает сопротивление, собственно и служит побуждением к ещё большей победе, — изрекал гениальный рисовальщик.
И Бажов, следуя эталонам мировой культуры, — таким как шедевры Ван Гога, Андерсена, Пушкина, — удобряет естественную фольклорную почву своей непередаваемой, неповторимой самобытностью. Превращая сказку в быль, и наоборот. Где фантастика, сказка, обусловленные образным выражением бажовской мысли, оборачиваются вдруг, — и неспроста, — сатирической метафорой!
В свою очередь, сатирические черты прозы Бажова характерны чётко очерченным вольтеровским «Новым взглядом». Вскрывая «алогизм обычного», ниспровергая общепринятое, выворачивая наизнанку заурядное, устоявшееся. Воплощая в фантастических авторских типажах прицельную ирреальность, фантасмагоричность объектов едкой иронии, сатиры. Добродушных, кстати, только внешне. Добавляя к мощному социально-философскому звучанию чеховские метафорические, этические ноты.
За плечами — репетиторство, переводы, корректура, редактура. Три года подпольной семинарской библиотеки.
Женитьба в 1911-м. Нелёгкое строительство дома в кредит, за незначительное учительское жалование. Упорное, непрестанное и систематическое самообразование, несмотря на частую смену мест преподавательской деятельности — в основном «в награду» за потворство партии РСДРП.
1918 г. Поворотный пункт в жизни Павла Петровича.
Назначение главредом «Известий» и комиссаром просвещения Камышловского уезда. Бажов по заслугам оказывается среди тех, кто призван развернуть после победы Октября большевистскую печать на революционном Урале.
Потом было внезапное наступление Колчака на Камышлов осенью 1918-го. Захват города белочехами.
Далее, — перед долгими драматическими месяцами, годами партизанских скитаний и конспиративной работы, — вступление П.П. в партию. С тех пор жизнь писателя навсегда связана с пролетарской революцией. Обаче до скончания дней самая любимая мелодия Бажова — Интернационал. Эта музыка жила в нём неизбывно — не петь её он просто не мог. Причём Чайковского, Глинку, Глазунова, Мусоргского, к тому же западную классику он знал прекрасно и тоже чрезвычайно любил.
Непреходящая вера в чудо всемирного коммунизма спасла его от смерти во вражеском плену и во время героического побега оттуда, в сорокаградусный мороз: «Вставай, проклятьем заклеймённый!..»
«...За пять лет Красный Октябрь победил в России, побеждает в Европе, и неизбежно близится время, когда он победит во всём мире!» (П. Бажов. 7 ноября, 1922. Газета «Красный путь».)
1923 г. После трагического периода жизни на Алтае, «перегара страданий»: партизанский урман, таёжные тропы, — после тяжких болезней и переселений, встреч и расставаний с горячо любимой семьёй, детьми, — вновь славный град Екатеринбург. (С 1924 — Свердловск.) Бурная журналистская жизнь. Газеты, периодика, публицистика. Очерки, критика, зарисовки деревенского быта 20 — 30-х.
Страна в преддверии всеобщей мобилизации...
Одновременно идёт неостановимая великая, величайшая перестройка. Неумолимо шла коллективизация — организовывались колхозы, коллективные хозяйства. Рабфаки беззастенчиво выдёргивали молодёжь, мальчишек из хулиганского сиротского прошлого.
Гигантские масштабы промышленного развития СССР не могли не волновать журналиста Бажова. Беспрестанные поездки, поездки, поездки... Первая пятилетка (1928 — 1932) — леса новостроек!
Вкупе происходит довольно-таки неприятственное столкновение художественного таланта сочинителя Бажова с организаторскими, партийными, социалистическими обязательствами и обязанностями. Тем не менее, во всей своей ранней публицистике он остаётся автором сугубо исторического очерка.
«Уральские были» (1924): о дореволюционном бытии в Сысерти детства. «Книга эта меня и погубила, — шутил Бажов. — С тех пор вот и пишу».
«За советскую правду» (1926): партизанские войны в таёжной глуши. «К расчёту» (1926): о забастовках 1905-го. «Бойцы первого призыва» (1934): про славный боевой путь полка «Красных орлов».
1934 г. На 1-м — «Сталинском» — Всесоюзном съезде писателей М. Горький провозгласил:
«...Начало искусства слова — в фольклоре. Собирайте ваш фольклор, учитесь на нём, обрабатывайте его. Он очень много даёт материала и вам, и нам, и поэтам, и прозаикам Союза». — К этому часу у Бажова давно уже созревала концепция произведений, взятых из самой народной гущи. Из неизведанных потаённых народных недр.
Вдруг! — исключение из ВКПб. Для верного бойца революции это дело не прошло даром и эмоционально, и физически. Затем — возвращение билета. Извинения. Что ж... Такое было время. Можно было и вовсе загреметь по полной.
Зато Бажов, не глядя на перипетии-неудачи, никогда не прекращал думать над своим генеральным, ключевым творением жизни. Никогда и в течение многих-многих лет.
1939 г. Известность и признание пришли к нему исподволь, словно «нечаянная радость».
В день 60-летия Бажова свердловские журналисты, писатели и издатели преподнесли П.П. драгоценный подарок — первый экземпляр наипервейшего издания «Малахитовой шкатулки». Ещё пахнущей типографской краской. Потом их будет необычайно много — красивых, богатых цветных книжек, на различных языках мира.
...До Великой войны оставалось совсем чуть-чуть, совсем ничего.
Став автором «Малахитовой шкатулки», П.П. сочинил автобиографическую повесть «Зелёная кобылка» — об увлекательной, приключенческой жизни подростков уральского завода конца XIX в. Исповедальный текст о совести, правде, верности отцам, дедам. Эту же тему он продолжит в «Дальнем — близком».
Повести полны весёлостей — смешных, забавных положений. Деревенских, крестьянских прибауток и поговорок. Полны свежести уральских лесов — хвойных, кедровых, — прохладой водоёмов с крупными сверкающими окунями. Которые клюют исключительно на «кобылку» — зелёного шустрого кузнечика.
1941 г. «Нужны ли в это суровое время сказы?» — спрашивал Павел Петрович во дни неимоверно страшной всесоюзной, всемирной беды.
Сама жизнь ответила ему на заданный вопрос: «Ваша книга о народной мудрости и ненависти к врагу учит нас любить нашу Родину, гордиться вековой славой уральцев, беречь нашу Отчизну от посягательства врага», — писали ему солдаты с фронта.
Вот что сказала свердловский военный корреспондент Мариэтта Шагинян, — в недолгом будущем лауреат Сталинской премии, — в газете «Правда» (февраль 1944-го):
«Бажова как автора „Малахитовой шкатулки“... знают уже немало лет... Но лишь в Отечественную войну это знание стало полным. Великие испытания, переживаемые всем народом, служат как бы пробным камнем для искусства. Они определяют удельный вес каждого произведения, степень его участия в том большом совместном творчестве человечества, которое можно назвать „тягой истории“, направляющим движением к будущему. Отечественная война показала, что книга Бажова „тянет“, и „тянет“ крепко. Бажову удалось в конкретной художественной форме, на своеобразной исторической основе создать произведение огромного значения».
Клинок уральский — восхищенье глаз;
В лазурном поле мчится конь крылатый,
Почтен неоценимою оплатой
Строй красоты, не знающий прикрас.
Таков же, мастер, твой волшебный сказ —
Связуя вязью тонкой и богатой
Торжественно тревожный век двадцатый
И быль веков — обворожая нас...
Ю. Верховский. 1943
1949 г. Празднование по случаю семидесятилетнего юбилея П. П. Бажова в зале Свердловской государственной филармонии.
Много подарков, друзей-знакомых, литераторов, журналистов, издателей и поклонников. «Это внимание, разумеется, не ко мне, а к тем безвестным творцам, материал которых дошёл до меня и стал доступен читателям. Моя роль в этом второстепенная...» — по обыкновению скромно приветствовал гостей юбиляр.
Появление «волшебной книги» (Д. Бедный) — «Малахитовой шкатулки» — стало грандиозным событием в литературе. Ликующе встретили её миллионы советских читателей. «Малахитовая шкатулка» — опус, квинтэссенция всей жизни П. П. Бажова. Его главное произведение, главная книга. Это книга о радости Труда с большой буквы и великолепии мастерства в нём. О человеческом счастье. Счастье творчества. Живой душе. О непреложном значении именно плюсового, положительного опыта и... возвышенных чувствах.
Преобладание «неоспоримого положительного» Бажов видит в неиссякаемости созидательных национальных сил. В непререкаемой моральной стойкости русских людей. Рядовой человек, труженик для него — воплощение громогласной поэзии жизни. Её романтика.
Сказы Бажова — «...не интуитивное творчество, а творчество как познание, как вечная борьба за приближение к истине, к познаваемой реальности» (Л. Скорино). — В сказах Бажова, чрезвычайно сердечных, гуманистических, человек неизменно выступает дюжею, действенной силой, — широко шагая по земле истинным хозяином своей судьбы, страны. Будущего.
По той же поре бажовские тексты, взращённые в горняцкой среде, явились также и настоящей сокровищницей народного, рабочего юмора, — острого, искромётного, — могучего средства критического осмысления реальности. Что было весьма важно жителям, строителям СССР в нелёгкие годины.
1950 г. Создан последний сказ «Живой огонёк». Павел Петрович не видел его напечатанным: сказ опубликован уже после его смерти. Догорел огонёк жизни мудрого доброго уральского волшебника...
Бажов стал знаменитым, выдающимся писателем, которого знали не только по всему Союзу, но и далеко за его пределами.
Сталинский лауреат, кавалер ордена Ленина, лауреат Государственной премии, депутат Верховного Совета. Он окружён почётом и всеобщим уважением. В то же время оставаясь непритязательным и скромным человеком. Даже машиной, по праву депутата, он пользовался крайне редко, предпочитая токмо лишь пешие прогулки, покуда позволяло здоровье.
Необыкновенно дисциплинирован и аккуратен во всём — в переписке, встречах, делах. На первое место всегда ставил заботу о детях — школы, детсады, Дома пионеров: «Образование помогает нам на всех участках работы, делает нас сильнее. Вот эту сторону дела вы и должны усвоить в первую очередь... Чем основательней вы будете учиться, тем сильнее станете в любой работе, какую придётся делать в жизни», — говорил он, обращаясь к ребятишкам по радио.
В заключение приведём слова П. П. Бажова, произнесённые им на своём 70- летнем юбилее, незадолго до кончины:
— Мы всегда досадливо оглядываемся на камень, о который споткнулись на пути, но почти никогда не вспомним с благодарностью о тех людях, которые протоптали нам широкую и удобную тропу через лес или через топь. Для меня эту тропу в жизни проложила моя жена Валентина Александровна, которая взяла на себя все житейские заботы и тяготы, которые так осложняют жизнь. Благодаря ей я прошёл жизнь по утоптанной тропе и мог спокойно работать.
...Всегда толпа вилась у входа,
Не зараставшая травой.
Он в светлой памяти народа
Останется всегда живой.
И будут жить веками были
В чудесном малахите строк,
И не завянет на могиле
Чудесный каменный цветок.
Е. Хоринская
«...Наше русское поле тем и отличается от всех остальных, что на нём нет затейливых цветов, а только простые васильки да солнечный жолтак. Наши люди даже перед подвигом смерти не встанут на котурны и „могут (по изречению любимейшего Бажовым Чехова, — авт.) отмочить ободрительную шутку“. Не случайно у нас создалась пословица: „Посильна беда со смехом, невмочь со слезами“» (П. Бажов).
