М.Ц.
Я смотрю в тебя, как в зеркало:
я — не ты, и ты — не я,
всё же жизнь нас исковеркала,
одинаково дразня.
Чем-то схожи и царапины,
и глаза в одних слезах —
взгляд сторонний, даже папертный:
так глядят на образа.
Я — не ты, но одиночество
на двоих у нас одно:
нежеланье краткосрочного,
раз уж вечное дано...
А гений бывает глуп,
пока не станет собой,
пока не станет судьбой.
Гений бывает глуп,
потому что всегда не свой,
потому что не занят собой.
Гений — служка у дара,
себя раздаёт даром.
Гений — не скуп:
он пока своё не раздаст,
хвалу за дар не воздаст
Творцу.
Подлецу и прохвосту
его обмануть просто.
Подруге в день рождения.
Радуйся, подруга, радуйся!
В вечность год ещё один отчалил.
Радостью Христовой радуйся,
Ею покрывай свои печали.
Радуйся, что богатеешь ношею:
Скорби в ней, волненья и заботы;
Оттого душа твоя – хорошая,
Радуйся, что ей – полно работы.
Маленькое сердце — как Вселенная,
мир — скопление галактик и людей.
Жизнь вокруг — материя нетления,
хоть по факту — сборище страстей.
Сморщились, скукожились все цели,
умер тот, кто возведён в цари.
Сам Творец всё время на прицеле,
светом жизни стали фонари.
В бесконечном кружатся страдания,
страх и ужас — адских два крыла
проросли на судьбах мироздания:
ложный дух природа обрела.
Вы знаете, что в мире есть друзья,
которых нам не полюбить – нельзя,
которые читают - по глазам,
которые научены азам
степенности и благородства,
а их талант - без превосходства
над миром веет - миру посвящён
и ясной божьей искрой освещён.
Вы знаете, что в мире есть враги.
Как звери выползают из тайги -
так и они сокрыты темнотой,
и в дебрях там под внешней красотой
лишь негатив, оковы зла… А вы,
Вы избежали тех оков? … Увы,
кто друг, кто враг - порой не различить,
но душу нужно каждому лечить.
Презентация книги Людмилы Ларкиной «Фарфоровый Ангел». Брисбен, 26 августа 2017 г.
Вступление — ведущая Марина Поллард.
Главы повести Фарфоровый Ангел» читают Елена Герман и Нелли Виллис, Наталья Стас.
В последние несколько дней сеть полна рассказов про ужасы православного талибана, он же православный ИГИЛ, который устраивает поджоги и преследует деятелей искусства, пытаясь помешать триумфальной демонстрации такого шедевра, как фильм «Матильда».
В формировании этой медийной волны принимают участие, во-первых, провокаторы, которые высказывают угрозы и устраивают поджоги, во-вторых, либеральные медиа и блогеры, которые охотно принимают пас и действуют по уже очень хорошо известному сценарию.
Начнем с провокаторов. Сетевое издание «Псковская Губерния» проделало прекрасную работу, выяснив, что за люди стоят за организацией «Христианское государство — Святая Русь», которая первой выступила с угрозами поджогов. Мне несколько странно, почему эти люди, выступавшие с угрозами беззаконного насилия, беседуют с корреспондентом, а не со следователем — но скажем спасибо корреспонденту. Согласно информации издания, Мирон Кравченко, «Руководитель организации «Христианское Государство — Святая Русь» по Центральному региону, Москве и Московской области, представитель СМИ», был сфотографирован на Украине во время учредительной конференции «Антипутинского информационного фронта».
Знаешь ты, дружок, конечно,
Что однажды к нам придет
В январе морозно-снежном
Календарный новый год.
За Отчизну, За Русского Бога
Мы уходим опять воевать.
Не суди меня мать очень строго,
Я и сам не хочу умирать.
М.Ц.
Если за руку держать — не уйдёшь:
память наша — сплошные руки.
В сердце многих теперь живёшь,
прежде горестно близоруких.
В завтра метил твой пристальный взгляд,
острым слогом терзая время.
Даже если прошлым заклят,
в завтра семенем скажется бремя.
Урожай собрать — мудрено:
повсеместны твои посевы.
Всходит диким цветом зерно
от безвременно умершей Евы.
Догоняет Психею тело,
что в стихах твоих сиротело.
На моей родине, в Великом Новгороде, один храм от другого находится на расстоянии вытянутой руки. А святынь – не сосчитать: церковь Спаса-Преображения на Ильине-улице и другие церкви, Знаменский монастырь и другие монастыри в городе и его окрестностях, памятник Тысячелетия России в Кремле… Софийский собор в Кремле – особая статья, сосредоточие прошлого и настоящего. Главная святыня собора – икона "Знамение Богоматери". Чудотворный образ Богородицы Премудростью Божьей охраняет, спасает, направляет…
*****************************
Насколько я еще жива,
Настолько вечно жив всеславный
Собор Софии пятиглавый –
России − свет и голова.
Тело просит иного, не того, что душа.
Их желания не совпадают.
Потому человек и страдает,
Вслух терзаясь и каясь, а молча греша.
Замирает душа, забиваясь в нору,
Чтобы сытое, жадное тело
Еще больше добрело, жирело,
Насыщалось на алчном житейском пиру.
Хоть встречаются люди, что живут для души,
И бывают такие, что живут от души,
Бытие для нас все же первично,
И лакейской натуре привычно
Унижаться, считая пинки и гроши...
Декабрь 1991 г.
Эссе из книги «Я думаю по-русски».
Читает автор. Длительность — 23:46
...Она всё время обращена лицом к любви: ищет её, жаждет её, находит или теряет и снова судорожно ищет. Сколько было искомых, поначалу обнадёживающих, многообещающих встреч, которые в итоге оказывались невстречами — романами с «неплодной смоковницей» по определению Али. Зато сколько найдено прекрасных и точных слов о любви — их ведь надо было добыть из огня, выхватить из обжигающего пламени жизни. «Любить — видеть человека таким, каким его задумал Бог и не осуществили родители» — никто другой этого не понял, не нашёл, а ведь крайне важное открытие...
М.Ц.
Отдала себя, всю отдала...
Нет, не людям ― словам и небу.
Даже тела не нажила:
тело строится на потребу.
Руки выросли в два крыла,
обрастая стихами-перьями.
Ничего себе не брала,
собирала всегда потерями.
Обнаружив себя житейскую,
растерялась: что делать с ней?
Подмастерья вокруг, судейские,
а привычно ― средь голубей.
Не свои вокруг, птицы-вороны,
заступиться за душу некому.
Струны певчие ветром сорваны:
уходи, поэт, во все стороны.
Не жажду райских яблонь и цветов.
Не жажду отпущения грехов.
Довольно от щедрот Твоих, Господь -
Глоток воды и хлебушка ломоть.
Довольно и того, что я живу.
Весною вижу первую траву.
Любуюсь как цветёт и зреет сад.
Встречаю листопад и снегопад.
Отрывки из книжки для маленьких
Отец Гавриил и мы
Тбилиси — город старинный, в истории Грузии славный. Сколько широк он радушием, столько же улочками узок. Вьются они, пересекаются. То сойдутся, то разбегутся. На одну такую улочку-перекладинку приезжал отец Гавриил.
Войдёт в дом, детей духовных внимательно выслушает, поговорит с ними, и снова — в путь.
Но раз случилось ему задержаться на ночь.
С самого утра опять заструилась беседа. После неё можно бы и отдохнуть, да ветер-шалун влетел в окошко и принёс детские голоса. Батюшка улыбнулся и поскорее спустился вниз.
Ребятишки играли на улице.
И он с ними заговорил. Долго беседовали, — пришлось даже стул попросить.
Натянуты нити — звените,
в устах колокольчик — ищите
отчаянных звуков и песен;
звучащему правдой мир тесен.
Поющему небу и лесу
звучащий как песня известен.
Мальчик с лицом страдальца,
Рыцарь с упреком миру,
Капал огонь на пальцы,
Любо стрелять по тиру!
…….
А на Родине пророков
Ветер слабел от камней,
В горной тени на Востоке
Отражение видней.
«Какие же бывают метаморфозы в священническом служении!» – размышлял я, стоя у высокого, красивого окна в высоком красивом доме… Вот вчера я служил в своем нетопленом сельском храме, грея скрюченные от мороза пальцы дыханием рта, чтобы выйти с Чашей из Алтаря для Причастия… На службе стояли три сухонькие морщинистые старушки, отрешенные от всего, как идолы печенегов в глухой половецкой степи, а на блюде лежали три мятые десятки. А сегодня я в Москве, в самом ее центре… Прямо сказка. Прямо кадр из советского фильма «Светлый путь».
Читает автор. Длительность — 21:53
Стрелою летела её любовь, а выпущенную стрелу разве остановишь? Вот и неслась Ксения Петрова по улице имени её дорогого супруга полковника Петрова, спешила домой, не желая верить в случившееся. Люди всякое болтают и часто не по делу. Не может её любимый, благочестивый Андрей Фёдорович, известный дворцовый певчий, умереть...
