Не спеши во грехах обличать...

Не спеши во грехах обличать
Бескорыстную землю родную –
Русь, причастием к Богу – святую.

Это важно. Учись различать:
Мать – и чад, поутративших стыд,
Ей и делом и словом солгавших.
Чад, обеты служенья поправших,
Чтоб устроить по моде свой быт.

Чад, в тумане суровых времён
На уделы страну разделивших
И богатства и чести лишивших, –
Роль своих возвышая имён.

Чад, оставивших мать навсегда,
Связи с ней оскорблённо порвавших,
Оплевавших её, оболгавших…
Эта боль не стихает года.

Русь, откуда столь много тревог? –
От наёмников, к долгу остывших,
От проевших, проспавших, пропивших,
От избравших бесплодный порок.

…Не берись во грехах обличать
Бескорыстную землю родную –
Русь, причастием к Богу – святую,
Но добром научись отвечать.

Благодарность храня на устах,
Осознай, сколь бесчестны занозы,
Сколь горьки материнские слёзы
О своих нерадивых сынах.

Жизнь-вода

Опять испортили весну…
Я был под блеском впечатлений,
Когда в мороз, прильнув к окну,
Терпел и ждал её одну,
Ругая смену настроений,
Но сильный шторм принёс волну
Дождей, и плачет день весенний.

Стоят сырые города,
Деревья, улицы, машины.
Им надоели холода,
Снега, фигуры изо льда,
Скупые зимние картины.
А с неба льётся жизнь-вода
И для печали нет причины.
2011

Как далеко рукою....

Как далеко рукою до созвездий,
стремится взгляд в нетронутую даль,
как птица о пути небесном грезит,
так я храню о нем свою печаль.

Среди усмешек и притворства мира
мне дар один подарен был судьбой,
предвосхищать израненною лирой
нездешних мест пленяющий покой.

На ваш вопрос о счастье и несчастье
я так отвечу: мне дороже высь,
я не ищу ни власти, ни безвластья,
я не виню всех тех, кто молча отреклись.

Я не жалею ни о пройденных дорогах,
ни о прошедших прожитых годах,
я одного прошу опять у Бога,
любви простой, не ведающей страх.

И полюбив весь мир, простить навечно,
всех, кто обидел вольно или нет,
хочу я в жизни быстротечной,
на все глядеть с вершины малых лет.

И сохранив надежду, верить в чудо,
назло всей горечи времен земных,
и пусть до звезд не дотянуться будет,
я буду плакать и смотреть на них.

Петрович

-А, вон, смотри – Петрович, сидит! – радостно воскликнула Маша за рулем. Мы уже почти подъехали к её дачному домику, была осень, слякоть, машина подпрыгивала на кочках деревенской дороги.

-Какой Петрович? – не поняла я.

-Ты его не знаешь? Ааа – Маша взглянула на меня и заулыбалась –сейчас вас познакомлю.

Наша машина еще раз подпрыгнула, замедлила ход и остановилась. Маша открыла боковое стекло и крикнула – Петроооович!

Большой коричневый пес, похожий на добермана, подбежал к машине и сунул свой седой нос в открытое окно.

Маша ласково потеребила его макушку и сказала мне – Это и есть Петрович.

- Ладно – иди-иди – она легонько оттолкнула морду – Мы тебе что-нибудь поесть принесем. Иди, друг.

Петрович убрал мору, понимающе вздохнул и сел возле дороги.

Мы поехали дальше.

-А почему у него имя такое интересное? – не удержалась я от вопроса.

-Петрович? Да это целая история. Дома расскажу.

Дома мы нагрели чаю, порезали созревших ароматных яблок, достали свежую краюшку хлеба, и уютно устроились на крыльце.

Подснежник

Дороги серая спираль,
Смотрю с горы без всякой цели.
Туманно-солнечная даль
Внизу, и маленькие ели…

И вдруг, такая благодать, -
Цветок весны, где жизнь кипела.
Я так хотел его сорвать,
Но пусть живёт, подснежник белый.
2011
 

Душа неразумная

Когда солнце склонилось к закату, он больше не карабкался: он был
далеко и очень высоко. Побывал он и выше, но и теперь он еще был куда как
высоко.Его одежда была изодрана, руки в крови, тело все в синяках, но он
лежал покойно, и на его лице была улыбка.
Герберт Уэллс. Страна Слепых

Когда в жизни происходит что-то очень хорошее и что-то очень важное, когда душа приближается к Богу, то со всех сторон нападают искушения и борения, и душа, шаткая, падает. И - (О, Милость Божия!) смиряется падением, и вновь идет к Господу.
И когда она, такая неосторожная в своей любви и неразумная, слишком близко подойдет к Тому, кто Свят, то - попаляется, так как еще не очищена покаянием и молитвой. Опаляется и падает. И - смиряется, а смирением очищает себя - и снова идет.

Душа знает, что так будет всегда, и чувствует, что тяжелее становятся искушения и больнее падения, но, несмышленная и любящая, все равно идет к Свету, ибо не может не идти. Идет и радуется своему ходу. А в своей радости забывает все опасности и перестает бдить. От этого тоже падает. И опять поднимается. Такая вот она глупая.

Грусть

Мы умираем от тоски,
От грусти же мы оживаем,
Свою бесчувсвенность ломаем
Своей твердыне вопреки.

Уныние нас томит,
Грусть -наши раны раскрывает
И их слезами омывает
И покаянием лечит.

Скорбь душит сердце нам порой,
Грусть же, как свежий бриз весенний,
Из Райских кущей дуновенье,
Прохладный ветер в жаркий зной.
                                     20 февр. 2009
 

Слепая девушка. Часть 3. Рассказ Николая

— Вырос я в деревне. Потом родители уехали в город. Но я остался у бабки. Там и в школу ходил до седьмого класса. Как сейчас помню бабку у печи с ухватом. Запах кипящих щей и горячего хлеба. Все у нее было вкусно и ладно. И руки у нее были теплые и ласковые. Упадешь с дерева, колени обдерешь и к бабке. А она вздохнет, усадит грязного, зареванного на табурет, возьмет масла, оно у нее стояло перед иконами, помажет больное место, пошепчет что-то, поцелует, перекрестит и тихо так скажет:

— Ничего, голубок, до свадьбы заживет. Не гоняйся ты за Васькой рыжим. Он же прямо бес. Он тебя на два года старше. Знаю, знаю за яблоками лезть он тебя подговорил. Когда же ты своей головой соображать начнешь? Что можно, что нельзя. Свернешь шею, что я родителям скажу?

Бабка никогда не сидела без дела. Прясть, вязать мастерица была, сказок море знала. Бездельников не любила.

— Хоть кожу мни, а без дела не сиди.

Мама, как много деревьев...

- Мама, как много деревьев тут!
Мама, куда деревья растут?

Как листья осенние, дочкин смех
Вспыхнул, взметнувшись по веткам верх,

И поднялись, встрепенувшись, цветы:
- Доченька, все мы, куда и ты:

Крыльями, ветками, песней, листом
Медленно, больно в небо растем.
 

Бродячий певец и любовь...

Энки шептались о происшедшем, обычно они молчали, но в этот вечер по лесу разносился удивленный, неторопливый разговор. Поросшие мхом стволы чуть наклонялись от ветра, а ветки, всегда нетерпеливые в своем желании обнимать пространство, застыли в удивлении.
- Ты видел ее? – тихо шелестел старой листвой Свивелвуд, то и дело встряхивая кроной, - в нашем славном королевстве она первая красавица, дочь герцога Иглвудского, принца благородной крови, что была пролита за каждый кусочек Россиландии. Род девушки ни разу не запятнал себя трусостью. На их старинном гербе, изображающем льва с мечом, горящим от доблести, написано: «Всяк остается верен только тогда, когда претерпевает до последнего и горечь поражения и сладость побед своей родины, не ища в такие минуты ни облегчения, ни большей славы».
- Она пела или плакала? – шелестел в ответ Синглсторм.
- И то и другое, друг.
- И о чем же она пела?

С тех пор прошло лет сорок...

С тех пор прошло лет сорок.
                                        Сбросим их…

Она была цветущей и желанной,
На «подвиг» вдохновляла непрестанно
Навязчивых поклонников своих;
Блеснуть умела – в свете юных дней –
Роскошным станом, близким к совершенству.
Пред нею, приглашением к блаженству,
Судьба открыла множество дверей…

Честны же будем – только два пути
Красавиц ждут. На первом, чист и тонок,
Сынишки крик… зов мужа… вид пелёнок.
Второй заманчив. Там легко найти
И нежность вин, и сладость сигарет;
Избыток лести, ярких впечатлений,
Интриг пьянящих, взлётов и падений,
Приёмов громких, где печали нет.

Улица Восьмого Марта

Мы шли по парку и ворошили носками ботинок осеннюю листву. Как ты? хорошо! а ты? и я. мне дают таблетки...молчание. и колят уколы...сильные? да, от них голова кружится и хочется спать. поспи немножко -сейчас осень! да, я знаю. я сплю. все хорошо. ты читаешь? да, немножко. пока не слипаются строчки. читай! а когда слипаются - молись. я пробую. хорошо. вышиваешь? нет, нам нельзя...иголка? да, и спицы - ничего такого. понятно. плети четки! научишь меня? договорились. шорох листьев. с врачом говорила? да. и что? она спросила, что меня волнует... а ты? ничего не волнует. просто я чувствую, что со мной кто-то есть... а ты чувствуешь? да. батюшка говорит, это ангел-хранитель. а ты врачу сказала? про ангела-хранителя? да. сказала. мы тебя вылечим, говорит...молчание.

Обыкновенная любовь

Обыкновенная любовь
Меня опутала сетями,
Обыкновенная любовь,
Обыкновенная во всём.
Обыкновенно и легко
Она возникла между нами,
Обыкновенная любовь,
Которой вряд ли кто спасён.
Обыкновенная тоска,
Обыкновенные свиданья,
Обыкновенная рука
В рукопожатии немом,
Обыкновенные слова,
Обыкновенные признанья,
Обыкновенная молва
В людей неведенье слепом.
Спешащим, им не до любви,
Они давно любовь забыли,
Их затянул водоворот
Забот обыденных, пустых.
Обыкновенная любовь
Грустит в сердцах под слоем пыли.
Обыкновенная любовь,
Ты их, непомнящих, прости!
Наверно, я забуду всё,
То, чем сегодня так волнуем,
Наверно гляну свысока
На то, как искренен простак,
Наверно, втайне посмеюсь
Над этим робким поцелуем.
Но почему ты так светла,
И необыкновенна так?
 

Крестопоклонная

Не хватило зимы. Коротка оказалась дорога
От звезды Вифлеемской до смертного хлада Креста.
Предвесеннее небо синеет бесстрастно и строго,
А бесснежная улица вновь беззащитно пуста.
Окунуться бы снова в пушистую тихую нежность,
В безмятежность покоя и тихий густой снегопад,
Но встает впереди очертаньем Креста неизбежность
Окунуть свою душу в негромкое пламя лампад,
Окунуть, опалить – этим золотом, этим кармином, -
Даже пусть обожжет: как целителен будет ожог,
Хоть душа, как в укрытье, стремится к январским каминам,
К подоконникам лунным, где мягко мерцает снежок.
Я окно прикрываю узорною тюлевой шторой,
Ледяные рисунки на бледном стекле создаю…
Но стучит мне в окно тополиная ветка с укором:
«Отвори. Это Я. Я опять пред дверями стою».

Страницы