Не меч, а крест — призвание поэта —
О вечном, о Божественном вещать.
И смертных ли удел учить об Этом?
Но восполняет немощь — благодать.
В моих стихах не плоть, а сердце пело —
За каждый вздох у Господа в долгу —
В порывах строф оно переболело
И выстрадало каждую строку.
За дар Господень мзды искать не смея,
Надежды радость нахожу я в том:
Кого-нибудь когда-нибудь согреет
Посредством слова выстроенный дом.
26.02.2011 г.
Звёздочка, подруженька далёкая,
Ярко светишь в небе, одинокая.
Нет твоих сестричек – ты одна.
Ты одна, да полная Луна.
Светишь мне в окошко тёмной ноченькой,
Так же, как и я, ты озабоченно
Совершаешь свой привычный круг
Без куда-то девшихся подруг.
Разойдутся тучи предрассветные,
День подарит краски разноцветные.
Ляжешь ты за облачком поспать,
Буду к ночи ждать тебя опять.
13.07.12
Эта поездка запомнилась мне особенно хорошо — до каких-то малозначащих, но намертво въедающихся в память мелочей. Возможно потому, что она была последней из немногочисленных, но крайне насыщенных командировок в воюющую Чечню. Возможно потому, что именно во время нее произошла одна из тех встреч, которые просто невозможно забыть, а все остальное как бы «зацепилось» за нее.
Была поздняя весна или раннее лето 1995 года, точно уже не помню. Помню только, что это были парламентские каникулы, когда депутаты Совета Федерации и Государственной Думы дали задание двум своим коллегам побывать в Чечне и разобраться, что же там происходит на самом деле после взятия Грозного и чего можно ожидать в ближайшем будущем. Разобраться и рассказать им потом, по возвращении в Москву. Мне представилась как журналисту возможность поехать вместе с ними, и я ею воспользовался.
…Вот мы с вами и дождались Рождества. И завтра все вместе будем радоваться приходу в мир Христа Спасителя. Великая тайна: Господь, Царь Небесный, приходит в мир во плоти, рождается от Девы… Бог становится Человеком1. Но у этого Праздника есть еще одна тайна. Я узнала ее давным-давно, когда была примерно одних лет с вами. И воочию убедилась: это не просто слова. Это — правда. Тогда-то я и стала христианкой. Об этой тайне я и хочу рассказать вам сейчас, накануне Рождества. Пусть этот рассказ станет и данью памяти моей тете Евгении, венчавшейся в этот день от Господа мученическим венцом2…
На мелованной бумаге
Нарисованные люди.
Разрисованные роли
В нарисованных домах.
Белой краской красит трагик
Злой улыбки тонкий прутик…
Цирк?
Да нет…, скорее – мультик!
в нарисованной не-воле
Кто-то(?) крутит, крутит, крутит
В нарисованных умах
Дурь?
Да нет! Пожалуй...
– крах!
28 ноября 2010 г.
Я — чужая,
Ты — чужой...
Обгорели наши души,
Сердце бьётся
Вразнобой...
Равнодушно время рушит
день вчерашний, день пустой.
Ты — упал и
Я — упала...
Грязь кругом и тьма ночей.
Сердце бьётся,
Сердцу мало
Безнадежно и устало
слушать шум чужих речей.
Я — слепая,
Ты — слепой...
Сердце видит, сердце знает,
Если к сердцу
Бог Живой
Прикасаясь, очищает
и живит его Собой.
Одно из ключевых понятий Нового Завета — свобода. «И познаете истину, и истина сделает вас свободными» (Ин. 8: 32), — говорит Спаситель. «Стойте в свободе, которую даровал нам Христос» (Гал. 5: 1), — говорит апостол Павел. «Так говорите и так поступайте, как имеющие быть судимы по закону свободы» (Иак. 2: 12), — говорит апостол Иаков. Цитаты эти можно умножать и умножать.
Быть может, по степени использования только слово «любовь» может соперничать со словом «свобода». Оба слова, занимая достойнейшее и первенствующее место в Писаниях Нового Завета, широко представлены и в нецерковной риторике.
Английский христианский мыслитель Честертон однажды уже сказал об этом, и лучше, чем он, не скажешь. А сказал он о том, что мирские идеалы — это те же христианские добродетели, только сошедшие с ума.
История Нобелевских премий Мира началась в 1900 году. Первым её лауреатом был Жан Анри Дюнан. Формулировка: «За вклад в мирное сотрудничество народов». В 1906 году лауреатом стал Теодор Рузвельт «за свою роль в подписании Портсмутского соглашения». Вудро Вильсон стал лауреатом в 1919-ом.
В 1922-ом лауреатом стал замечательный житель нашей земли Фритьоф Нансен ― «За многолетние усилия по оказанию помощи беззащитным». Такого бы нам сейчас человека в наш бесстыдный век, когда миллионы людей беззащитны перед лицом глобальной политики меньшинства!
Во Вторую Мировую премии не присуждались. Какой тут мир! Бился мир против коричневой чумы. Но в мае 1947 премию вручили американским квакерам ― «В знак протеста против войны»
Жучок барахтается в луже,
Лапки — вверх…
Устал, отдался воле «волн».
О, новизну несущий ветер!
От лужи не осталось и следа.
Жучок перевернулся
и… взлетел!
В этой деревне мы появились недавно. По сравнению с большинством местных жителей. Я здесь в школу пошел. Которую через год закрыли. Не из-за меня, а из-за недостатка учеников. Стандартная история для русских деревень: старики вымирают, а молодежь бежит в город. В первые годы я помню и солидное деревенское стадо, чей рев пугал младшего брата. Но спустя годы, стада уже не было. Кто-то еще держал коров, но стада уже не получалось: по деревенской дороге можно было ходить, не опасаясь вляпаться в «коровий привет». Машины стали гораздо опаснее.
Когда-то здесь жил барон Корф. О нем напоминала только больница, располагавшаяся в бывшем поместье барона. Дубовая аллея скрывал это здание от людей, проезжавших по дороге: кто его знает, что прячется за этими дубами? Только одинокие фигуры больных в халатах намекали, что за дубами что-то есть.
Деревня была дальше.
— Вот здесь мы и похоронили её, нашу госпожу...
Старуха остановилась подле такого же как она сгорбившегося старого дерева и указала рукой на небольшой вал, покрытый белыми камнями. Было видно, что после долгой ходьбы слова ей даются с трудом. Но она перевела дыхание и негромким голосом начала свой нелегкий рассказ:
— Нас было двое, Урсула — мир праху её — и я. Ночью мы перенесли тела нашей госпожи и маленького господина из города в это безлюдное место. Мы несли их в двух кожаных мешках. Урсула, уже пожилая рабыня, несла голову госпожи и тело Кирика. А я — тело. Госпожа при жизни была статной, высокой женщиной, а по смерти стала, словно опавший лист оливы, легкая, невесомая. Светила полная луна и нам было нетрудно найти эту тропинку. Вон там — за грудой камней возле ручья мы положили наши ноши, и Урсула стала омывать тела убиенных, готовя их к погребению. С собой для этого у нас было немного масла и кусок чистого полотна. А я, будучи моложе и сильнее, принялась копать. Это дерево было еще юным и корни его не мешали мне. Я подумала — на его ветви я привяжу ленту и так запомню, где лежит госпожа... Я рыла землю острым камнем, который нашла тут же. Была поздняя весна, и копать было легко, словно земля сама раскрывалась, чтобы принять к себе тела двух мучеников.
Что тебе подарить?...
Чем тебя в этот день мне порадовать?…
Для изысканных строф
Бедно выглядят строки из страз.
Попрошу-ка я нить
Для подарка – на счастье – у радуги,
Как основу для слов,
Чтоб связать ожерелье из фраз.
Если сердце болит – помолись,
Только так ослабеет печаль –
В тишине, в вековечной дали,
Все мы ищем заветный причал.
Словно гости – уходим вразбег
Мимолетных секунд бытия,
По изгибам бушующих рек
Корабли наших будней летят.
Мы стремимся к счастью и стараемся избежать несчастий, конфликтов, стрессов, противоречий — того, что кажется неприятным и вредным. Однако, конфликты не только неизбежны, но и законны, и даже полезны: они заставляют нас расти и двигаться вперёд, помогают уяснить, что для нас важно, что нет. Об этом хорошо сказал немецкий писатель-романтик Жан Поль: «Я имею счастье быть несчастным».
И всё же, современный человек слишком перегружен, его жизнь переполнена стрессами, с которыми он не в силах справляться. Пока он мечется в поисках решения одной проблемы, на него наваливается другая, за ней третья… Результат — депрессии и нервные срывы. О том, как помочь себе, как защитить себя в конфликтных ситуациях мы беседуем с православным психологом Татьяной БОБРОВСКИХ.
Хочется радости… Где б её взять?
В детство вернуться? Вновь маленькой стать –
В дождик по лужам бежать босиком,
С кошкой играться вязальным клубком.
Банку с вареньем из шкафа достать
И под столом в тишине смаковать.
Просто, не знать, что беспечность уйдёт,
Детство промчится и кошка умрёт…
Просто, не думать, что мир полон зла
И, что вокруг беспросветная мгла.
Просто забыть… Хохотать от души,
Думать, что все без прикрас хороши.
Просто, не думать…
и просто, забыть…
Просто, не знать…
просто верить и жить…
27.09.12
«Пойми это и ты полюбишь ее!»
Я попыталась последовать совету бабушки. Старалась почаще бывать вместе с тетей. Прислушивалась к беседам, которые она вела со своими гостьями. А однажды, когда мы с ней остались наедине, спросила ее, правда ли, что она — монахиня? Разумеется, я знала об этом от бабушки. Однако собиралась вслед за этим вопросом задать другой — почему старый Прот называет ее своим игуменом и настоятелем? Кто, как не тетя, мог раскрыть мне эту тайну?
Но неожиданно для меня наш разговор принял совсем другой оборот.
— Вот ты о чем… — задумчиво ответила тетя. — Разве я монахиня? Одно название… Но Господь сподобил меня видеть настоящих монахов. Например, нашего покойного настоятеля, отца Феодора. По его молитвам исцелялись люди…даже слепые прозревали. А какой он был строгий подвижник! Неудивительно, что, когда Владыка Елий основал наш монастырь, то поставил его настоятелем отца Феодора. И он нес это послушание до самой своей смерти, не господствуя над братией, но служа им, как заповедал Христос…
— А кто такой этот Владыка Елий? — спросила я.
Спрятал снег траву надёжно,
Тени носятся с мячом,
Аут, пас, навес несложный,
Дриблинг,
холод – нипочём.
И глядят на матч деревья,
Облака – рукой достать,
Ночь примчалась на карете
У скамеек счёт узнать.
Насмотрюсь на кукурузу –
Зеленее станет взгляд!
Протяни мне, небо, руку,
Помолись со мной, земля.
Мимо леса, мимо поля
Огород полоть иду.
Эх, вокруг – душе раздолье,
И простор для светлых дум.
Расцветает бойко тёрен,
Бродит ветер петухом,
И скрипит в руках ведёрко,
Стих вмещая за стихом!
По лабиринту
Белые двери
Верно – неверно
Верю – не верю
Пела свирелью малая квинта
Белые двери по лабиринту
Кругом по кругу
Сцеплены руки
Крайние звуки
Скованы цепи
К цели бесцельно
Видно не видно
Крайние звуки
Малая квинта
По лабиринту
Белые двери
Видишь ли «Верую…»?
………………………….
По лабиринту…
Задыхаясь и падая, жертва бежит,
Палачам оставляя следы.
Её жалкое сердце напрасно кричит
В мир пугающей пустоты.
Обжигаясь слезами, бежим в никуда
На глазах изумлённой толпы...
Остановка, как смерть, и уже никогда
Не догнать той далёкой мечты.
Посмотри – море страха, его глубина
Поглотила немало живых...
Только Вера и Правда. И будет Душа
Под надёжным покровом у них.
И протянутся нити Небесных лучей
От Земли до бескрайних широт,
Сохрани своё сердце для будущих дней -
Там откроются створки Ворот.
14.06.2003
