Омилия

Лепестки твои,
нежный цветок –
хризантема,
лепестки цвета сливок
ощутили прикосновение
ноября…

Ты слегка увядаешь…

Сухость бежевой кистью
прошлась
по краям лепестков
цвета сливок…

Благородно-изысканна
зрелость твоя,

хризантема…

Без времени, вне всяких форм —
безлика буддийская дхарма,
и занесла свой топор
по кругу бегущая карма.

«Дзен»-мудрости прелесть вкусив,
на крик не получишь ответа;
коль «посоха нет» — не проси,
отнимут и то, чего нету.

Из цикла «Странные стихи»

Отстал я… То есть
ушёл мой поезд.
Я вслед метнулся.
Бежал. Споткнулся.
Не удержался -
- упал. Отжался
раз сто - сто двадцать
под гром оваций!
В глазах ряби́т, но
не так обидно…  
 

Протяни мне ладони, берёза,
Чёрно-белым укутай платком,
На потом я оставил все грёзы
И деревня моя – отчий дом.

В абрикосовом спелом варенье
Дремлют тихо родные дворы,
И ползёт по ухабинам – время
Вдаль под крики и смех детворы.

Каплей солнца подсолнухов поле
Улыбается мне на холме,
И под ноги дорога невольно
Разливает берёзовый мел.

Помилуй, Боже, от обманов слова,
И в бой времен не дай врываться срамом,
И пошлостей бесстыдного улова
Не дай мне притащить к порогу храма.

Когда за ложь уста скуют молчаньем,
И, задыхаясь в ожиданье правды,
Я выну все же крик души гортанный,
Как факел, но не будут больше рады

И скользили лучи по листве,
Разыгралась в их отблесках тайная -
Непреложно, спокойно, на век -
Правда света ничуть не случайная.

Богородица сшила Покров,
И звенят дивной песней стократною
Звоны дальние колоколов,
То до звезд, то до мира – раскатами.

              «Любить Себя Господь не принуждает...»
                            прот. Алексий Зайцев

Есть место для Тебя и для меня,
для всякого дыхания... ты помнишь:
...и волосы сосчитаны, и помыслы
известны – до мельчайшего, до дна...

Секретов нет, но в этом – есть секрет:
твоя свобода рядом с волей Божьей,
и кажется, что нет ее, и сложно
найти себя и соблюсти завет...

Но раз проснешься – с солнцем в волосах,
и каждому мгновению ответишь
смиренное «люблю», что на весах
вдруг перевесит все «хочу» на свете.

Порочны мы? И в этом нету прока.
Живем, не ведаем, что ждет нас впереди. Ужель поспеем всё к назначенному сроку отдать? Иль прикарманить? - Сам реши.
Коль все себе забрать ( кем станешь?) - не только вещи: дУши, выпив всех до дна. Ведь этим  вряд  кого  обманешь,- утонешь в бездуховности сполна.
И всё же лучше бы  раздать. Всем поделиться, если можно.
Наверно,  в этом -  благодать, с которой жить не так тревожно.
А как же быть с пороками, с грехами? - Так были ведь всегда с людьми они. И плыли  по теченью с ними, всё  верхами.

Как бабочка в коллекции приколот я иглой.
Мой коллекционер – одна особа.
Подносит к крыльям лупу и качает головой,
Понять давая: экземпляр особый.
Я счастлив, что, отметив исключительность мою,
Она меня касается пинцетом,
И оду фее ласковой старательно пою
Охрипшим и простуженным фальцетом.
И рифмами признательности сыплются слога
На клок случайно схваченной бумаги,
Когда ты, наглядевшись, улетаешь на луга.
А как иначе обойти овраги?

                   *  *  *

Все вписано в единое пространство,

неразделимы звуки, цвет, любовь,

тот белый шарф из памятного царства

висит на стенке, закрывая гвоздь.

В трюмо наследном мне знакомы тени,

навечно в нем теперь отражены,

печально коротают свое время,

сурово наблюдая мои дни

Они чисты, спокойны и бесстрастны,

живут, земное радостно презрев,

и суета лукавого напрасна,

и смех его, и ненависть, и лесть.

Покрой, Владычице, главу покорную,
В скорбях непрошеных нам помоги.
Кричат неистово над миром вороны,
Молитвой светлою жизнь сбереги.

Звезда Пресветлая, о Богородица,
Ты материнскую любовь излей.
Молитвой чистою душа возносится
К небесной кротости, Красе Твоей.

Сергей Дмитриевич И-в считал себя счастливым человеком. Впрочем, разве это не соответствовало истине? Ведь в свои пятьдесят он уже достиг всего, к чему стремился в жизни. Из рядовых журналистов возвысился до главного редактора крупнейшей в Михайловске газеты «Северная волна», снискал известность и уважение земляков. Вырастил и воспитал сына, который в свой черед подарил ему внука. Теперь, следуя древней восточной мудрости, Серею Дмитриевичу для полноты счастья оставалось построить дом и посадить дерево. Вот он и обзавелся участком в сорока километрах от Михайловска, на самом берегу речки Илицы, где строил себе добротный деревенский дом, в котором можно было бы отдохнуть после многотрудной рабочей недели.

Отслужив положенное время в армии, Алексей вернулся домой, в небольшой шахтерский городок, где родился и вырос, где его ждали родители и любимая девушка. За те полтора года, что его не было здесь, произошло много разных событий, в том числе и печальных. У Даши, его любимой, что провожала Лешу в армию, случилось несчастье. В автомобильной катастрофе погибли ее отец и мать. Кроме Даши, которой уже исполнилось восемнадцать, в семье осталось двое поздних детей - пятилетний Кирилл и трехлетняя Катя. Алексея тогда отпустили из армии в краткосрочный отпуск, на похороны. «Даша, - сказал невесте после поминок, когда все разошлись, и они остались в опустевшем вмиг доме, где вместо Дашиных родителей – только две их фотографии, перевязанные черными ленточками, - ты держись.

Из книги «Монологи от сердца»

Тяжёлый шестиконечный крест давил перекладиной в плечо, но Мария, как муравей, довольный удачной находкой, превозмогая неудобства, тащила добычу. По описанию Раисы Аввакумовны Мария живо представила крест, однако действительность превзошла ожидания. Выпиленный из куска белого мрамора, он был украшен резьбой. На лицевой поверхности рельефно выбит цветочный орнамент. Словно кружевной крест был положен на каменный.

«Одновременно и крест маме с папой, и неувядающие цветы…» — подумала Мария.

Таит оскомину души излучина,
Ей осень прочила чужой наряд.
Просилась жалобно судьба плакучая,
По стёклам дождь стучал всё невпопад.

А листья падают, коврами стелятся,
Мечта далёкая тревожит вновь.
Грусть позабудется, всё перемелется,
Весной нежданною придёт любовь.

Дверь стальная, ключь, замок,
Через щель обрывки неба.
Пайки нищенской кусок -
Триста грамм ржаного хлеба.

Анфилады, потолки
Довоенного ампира.
Давит эхом на виски
Пьяный хохот конвоира.

Эту статью по событиям, свидетелем которых довелось мне быть, я написал, когда работал в д. Иваньково Угличского района учителем словесности и был директором тамошней восьмилетней школы. Статья была опубликована в в Переславской газете «Коммунар» в номере от 30 марта 1988 г. И вот недавно эта пожелтевшая газета попала мне на глаза и, перечитав свое давнишнюю статью, я посчитал, что и сегодня она вполне актуальна, потому что, если  что-то и изменилось в нашем обществе в сфере нравственных устоев за последние почти 30 лет, то вовсе не в лучшую сторону. Материал, конечно, я несколько переработал…

Осеннее утро сереет.
Пропитаны влагой дворы.
Опять воскресенье!
                             И время
Стекает с небесной горы.

Пора суету и заботы
Развесить на старый забор,
И в церковь родимую бодро
Идти, улыбаясь в простор.

Пора колокольною песней
Наполнить сердечко своё,
И будет весь мир интересен,
И осень багрянцем споёт.