К нам едет Постмодерн

Модное слово «Постмодерн» — страшное и глумливое, обещающее то ли свободу, то ли закабаление свободой. Необузданная свобода пугает. Да что греха таить, свобода вообще отпугивает любого добропорядочного гражданина, а свобода от всего тем паче. Нельзя быть свободным от всего — это немыслимо. Бред сумасшедшего, уравненный с речью профессора — это ли свобода? Но, с другой стороны, почему бы не проверить насколько человечен профессор, вдруг человек в нём совершенно выветрился? И что если далеко не каждый человек сумел пройти искушение профессионализмом и остаться человеком? Хороший человек — не профессия, да, но и хороший профессионал не обязательно достойный человек, ибо человек — не функция, а бытие. Уборщица баба Дуся, возможно, окажется человеком в большей степени, чем какой-нибудь дока Сан Саныч. Или, вернее, вообще никаких степеней в этом смысле не существует и думать иначе не только неэтично, но и в корне неверно.

Постмодерн отстаивает право каждого выбирать себя, даже того, кто этого делать не хочет или не умеет, или не собирается уметь, или не может. Он стремится освободить человека от всего внешнего, от всех подпорок, и освободит, если только не встретит на своём пути того, кто «сидит» внутри. Кто есть, а не кажется, кто реален, кто по-настоящему жив, а значит по-настоящему свободен. Свободному свобода нестрашна, как не боится ветра каменный дом — в отличие от соломенного, бумажного или даже картонного.

Признание

Мой сосед по парте Мишка
Жить нормально не даёт:
То в портфель засунет мышку,
То в тетрадку клей нальёт.

Любит дёргать за косички,
Обзываться и толкать.
Что за глупые привычки?
Я могу и сдачи дать!

Главное

Быть радой каждому, не только важному,
быть щедрой искренне, себя даря,
и заслонять других от зла сермяжного,
за всё Всевышнего благодаря.

Насытив жаждою судьбу, однажды я
взлечу как облачко в родную высь,
и встретив каждого, родного дважды мне,
скажу: мгновение, остановись!

 

Вечер

Огоньки в домах зажгутся,
И взойдет звезда большая,
Тени по полу пройдутся,
Тишины не нарушая.

Половица скрипнет в сенках,
Ветка стукнется в окошко.
Тень, ползущую по стенке,
Станет лапой трогать кошка.

Вздрогнет пыль под звездным светом,
И в углы осядет снова,
Будто стыдно быть ей в этом
Чистом воздухе лиловом.

Человек

Я не то что против, скорее — за.
Но часы стоят, и закрыт вокзал.
И вокруг не видно ни зги. Итог —
Человек выходит.  Один. В пальто.
Завернувшись «от» — он не думал «для».
Единица — как оппонент нуля.
Этот вечер — сумма дневных часов.
Человек молчит, он устал от слов.
Незнакомый город,  как я сказал,
Человеку смотрит в его глаза.
Неприветлив вечер. Зима. Итог — 
Человек уходит. И без пальто.

Поэт, пишущий стих

Поэт, пишущий стих, 
Несет послание Бога,
Которого пока не постиг.
Поэтому слов много.

Однажды, достигнув cути,
Писать перестанет смело.
Сказать будет нечего людям,
И лист останется белым.

Не всегда эта жизнь привольна...

Не всегда эта жизнь привольна,
Счастья тленного краток срок.
В этой жизни бывает больно —
Больно так, что сбивает с ног.

Жизнь, как вязкое бездорожье,
Вне надёжных опор, основ, —
Это отзвук не мести Божьей,
Это отзвук былых грехов.

Откуда их радость

Самыми позитивными, неунывающими и жизнелюбивыми людьми, встреченными мною, были люди, когда-то с избытком хлебнувшие лиха…

Это отец моего израильского друга, польский еврей, человек, прошедший ад концлагеря. Высохший, маленького роста, хромой, он поражал меня своей энергией, по-детски радостным отношением жизни и к людям, и полным отсутствием уныния!

Это пожилая женщина, коренная Ленинградка, пережившая блокаду и потерявшая самых близких людей — я познакомилась с ней в Турции. Очень деликатная в общении, не по возрасту стройная и по-старомодному элегантная, чрезвычайно внимательная к собеседнику, она излучала какое-то глубокое внутреннее спокойствие, казалось, ее ничто не могло вывести из себя…

Правильный выбор

Женя торопился — сегодня ответственный футбольный матч, он вратарь, и тренер несколько раз внушительно просил его не опаздывать на автобус. Сбор в 9.00, время — 8.30... Ну ничего, он успеет! Улицы пусты в столь ранний час, только впереди него медленно идет мужчина. Видно было, что он уже немолод, спина у него согнута, рука опиралась на трость. Мальчик почти поравнялся с ним, как вдруг тот выронил палку, пошатнулся и грузно осел на землю...

В ту же секунду Женя оказался рядом.

Триптих. Будни.

УТРО

Встать утром на холодный снег,
Податливо он вдруг растает,
Живой и чистый, под ногами,
И окажусь я на земле,
Ещё не схваченной зимой,
Только чуть-чуть заледенелой,
Коричневой, такой родной,
Как мать моя. А всюду — белый
Покров, нетронутый с ночи
Ничьим следом, ничьей ногою,
Висят сережки-калачи
На липе, тонкой и нагою.
Она — как девушка стройна,
Как девушка она — ранима…
Люблю я по утрам одна
Босой внимать неторопливо
Величию простого дня,
И незатейливой природы.
Заледенелая земля
Уж под ногами стала теплой.

Заминка с обетом

Из монолога знакомой захожанки

«Я вижу, что дьявол придумал новую западню для того, чтобы уловлять людей. Диавол внушает людям помыслы о том, что, если они выполняют какой-то данный ими обет, к примеру едут в паломничество в святое место, значит, духовно они находятся в порядке. И вот часто видишь, как многие паломники с большими свечами и с серебряными подвесками, которые они обещали привесить к той или иной чудотворной иконе, едут по монастырям, по святым местам, вешают там эти серебряные подвески, осеняют себя широким крестным знамением, утирают навернувшиеся на глаза слёзы и этим довольствуются. Эти люди не каются, не исповедуются, не исправляются и тем самым радуют тангалашку».

Прп. Паисий Святогорец

— Проблема у меня нерешаемая. Даже не знаю, как подступиться… Мой сын-экономист уже год без работы сидит. Ничего подходящего найти не может. Сходила я к «Нечаянной Радости». Чуть у меня что не так — я сразу к ней. И попросила: так, мол, и так, если мой сын в хорошую фирму устроится, я кольцо пожертвую!

Ты же знаешь, на нашей «Нечаянной Радости» аж в три верёвки украшения висят. Часы, цепочки, кольца — смотря кто что обещает.

Искушение с крещением

Кнарик заканчивала последние приготовления к столу. Уже были готовы бадриджаны с орехами, пхали двух сортов, салаты, а лобио давно кипело на плите.

К двум часам планировалось сесть за стол.

Жертвенный баран, привязанный к дереву, с утра тревожно блеял во дворе. Видно, чувствовал близкий конец.
— Всё, мы выходим! — крикнул Шалва. — Тебя Нугзар на своей машине заберёт. А нам ещё по одному делу съездить надо.

Стихи из цикла «Дороги»

* * *
Вчера убит Христос,
а клён за лето вырос,
пишу стихи на вырост,
жена скорбит до слёз,
сосед завёз кота,
и тот в лесу мяучит,
повсюду красота
страдать безумных учит,
обрушился сарай,
и Бог убит, как прежде,
толпа вломилась в рай,
но грезится надежда.

* * *
Крылатый никогда не одинок:
всегда с ним рядом многокрылый Бог.

Дороги

И у чертей свои дороги, и у людей, и у богов —
по ним в веках идут народы, ругаясь из-за пустяков.
Подобного подобный ищет, при встрече, искрою роднясь,
один в другого жаждой тычет, благословляя иль бранясь.
Наполненность чужой отрадой или отравой — верный знак
того, что мы не за оградой друг друга ищем счастья злак.

Не превратить в рабов славянские народы

Не превратить в рабов славянские народы,
Хотя пытались и уже не раз.
На православной ниве снова зреют всходы.
Господь к нам благ - не оставляет нас.

Не склонимся под чуждые знамена.
И шею не подставим под топор.
Наш мир живет по собственным законам.
Наш мир всегда дает врагу отпор.

Матушка Казанская

4 ноября, праздник иконы Казанской Божией Матери, в храме будет петься Ей Акафист. Как много у Божией Матери имен! Они нескончаемы так же, как бесконечна Ее любовь к людям. Наверно, в глубине сердца каждого человека есть личные слова благодарности Божией Матери. Моя душа сегодня радуется, и в ней невольно рождаются строки своего песнопения Богородице.

 

Страницы