Омилия

Змейкой пестрой туристы по тропке идут.
К чудо-озеру в горы лежит их маршрут.

"Кто познать хочет мир и себя - путь ваш к нам!"-
Так об озере строчки газетных реклам.

Вот, как зеркало неба, поверхностью ввысь
Воды горного озера в круг собрались.

Первозданный источник природной красы
Превращает минуты блаженства в часы:

Время стынет, а сердце, как ангельский хор,
Славит Божье творенье и чувства простор.

Отражаясь в воде, непорочна душа
Видит: небо и горы плывут не спеша…

Стайки облак… Над самым пушистым одним -
Зачарован виденьем, парит херувим.

Но не ангела светлого, чаще другой
Видят в озере образ - портрет мятый свой.

Пожимая плечами, уходят: "Сюда
Притащились зачем? Ну, вода, как вода..."

Может, вспомнить о том, что давно не смотрел,
Или только хотел заглянуть - не успел,

Человеку родному в озера-глаза?
В глубине их, быть может, застыла слеза.

В них, как в озере, четко, как честный ответ,
Отражается наш не парадный портрет.

Один монах сказал когда-то:
«Спаслись бы многие в скорбях,
Коль не роптал бы брат на брата,
Душой погрязшего в страстях.
И чаще б думал о расплате,
О Том, Кто кровь за нас пролил,
С небес заботясь о всех братьях,
С пути кривого изводил».
Спаслись бы многие скорбями,
Признав вину свою и грех,
Что шли неверными путями
И быть старались лучше всех.
Ну где уж там! У нас гордыня,
Что зародилась раньше нас.
От детства властвует до ныне
И искушает всякий раз.
Мы много людям доверяем,
Когда б на Бога уповать.
Мы суетимся, забываем,
Что ждёт молитвы Божья Мать.
У нас своя «святая правда»,
С ней жить удобно и легко.
Боимся: что же будет завтра?
В необозримом «далеко»?
Многозаботливость съедает
Часы, недели и года.
И силу духа угнетает,
Живём мы в суете когда.
А Он труждающихся кличет,
Обременённых ждёт к Себе.
Заблудших и упавших ищет,
Чтобы утешить их в беде.
Нет в жизни лекаря добрее
И справедливее, чем Он.

Когда друзья без видимых причин
Уйдут, умножив горькие потери,
Всегда найдётся в мире тот один,
Который до конца в тебя поверит.

И состоится первый разговор,
В словах негромких мир перевернётся…
Отсеет время, как ненужный сор,
Всех тех, кто убежал и не вернётся.

Сквозь злую ночь, ветра и мрачный снег,
Он в дом войдёт, весёлый и небритый,
Наверно не случайный человек,
В ком есть добро и совесть не убита.
2012

От снега пушистого хвойные ветви у ели
Пригнулись к земле, нежно гладят её, как дитя.
Так вовремя снег появился в Крещенский Сочельник!
Кружатся снежинки, с самою метелью шутя.

Вверху, в небесах, непонятно – то ль звёзды мерцают,
Иль может зеркалит снежок от полночной луны?..
Притихла метель, христианский народ ожидает
Приход БогоЯвленной Тайны и вещие сны.

А утром морозным заблещут купели Крещенья –
На всех водоёмах кресты прорубили во льду.
Смывает грехи и молитвенно просит прощенья
Народ православный в родном Иорданском пруду.

Над прорубью пар – все заметили – голубем белым
Застыл на мгновенье, а после растаял вдали.
Льдом тонким покрылась вода, как стеклом запотелым -
Святая вода в день Крещенья для грешной земли!

18.01.12

Ни новизны, ни наслажденья…
Вино, кофейный аромат
На миг поднимут настроенье
И ты минутам жизни рад.

А дням, идущим под копирку,
Конца и края не видать!
Отдать бы душу ночью в стирку,
Чтоб утром новую забрать!

Но никогда не стать счастливым
От кофе, чая и вина.
И легче, проще быть ленивым,
Скучать бездумно у окна.

«Любовь, сынок, не увлеченье!»,
Печальный, нежный мамин взляд…
Пришёл момент разоблаченья,
Страстей растаял шоколад…
2012 

«Когда же крестился весь народ, и Иисус, крестившись, молился; отверзлось Небо, и Дух Святый нисшел на Него в телесном виде как голубь, и был глас с Небес, глаголющий: Ты Сын Мой Возлюбленный; в Тебе Мое благоволение»

Во Тиверия дни год который подряд
В Иудее начальствовал Понтий Пилат,
Правил Ирод тогда Галилейской страной…
Иоанн появился, пророче святой.

Предсказание древних пророков сбылось.
Облаченный в плетенье верблюжьих волос,
Подпоясанный кожей. Был взгляд его строг.
К покаянью призвал Иоанн свой народ:

- О покайтесь, покайтесь, приблизился час!
Скоро, скоро уж будет Спаситель средь нас!
Пред лицом Его послан, и Божий глагол
Повелел, чтобы к вам я пустынею шел! -

Был народом услышан воззвавшего глас.
Скоро вся Иудея к нему собралась.
Вышли люди крещенья обряд совершить,
Иорданскою водою грехи свои смыть.

Говорил Иоанн: - Я крещу вас водой,
Он же вас осенит благодатью святой.
Будет Духом Святым вас крестить и огнем... –
Шел Христос чрез пустыню сияющим днем.

Водой святого Иордана
Крестился наш Спаситель Бог.
Пришёл, не поздно и не рано,
Своим примером дать урок.

И показать Своим Крещеньем,
Как смыть грехи святой водой,
Исправить жизнь вторым рожденьем,
Мир обрести совсем иной.

«Дороги жизни распрямите,
Готовьте путь перед Христом.
И с покаяньем не тяните,
Не согрешайте и потом!» –

Раздался голос вопиющий,
На всю пустыню он гласил.
И друг Его, друг самый лучший,
Христа с любовью окрестил.

Пророк, Креститель, Глас в пустыне –
Он волновался, трепетал.
Он сердцем знал о Боге-Сыне,
Что Бог-Отец Его прислал.

Боялся обуви коснуться,
Не то, что Самогó крестить.
Но должен был весь мир проснуться,
Глаза крещением открыть.

Его Мессия успокоил
И дал ему ответ простой:
«Нам надлежит, Мой друг, с тобою
Исполнить правду – долг святой!»

И был крещён от Иоанна,
И тот час вышел из воды –
Святой купели Иордана –
В лучах любви и чистоты.

Не ищи грехов, душа мятежная,
Выше крыши их и так в судьбе.
Пусть метель метёт и буря снежная,
Зимний холод нипочём тебе!

Огонёк горит, сердечко теплится
И не даст замёрзнуть и застыть.
Верит сердце, верит и надеется,
Хочет боль молитвою излить.

Каждый раз, душа, ты забываешься
О своём Создателе Творце.
Вдоволь нагрешишь, потом раскаешься,
Грех – вначале, слёзоньки – в конце.

Искушает мир земной соблазнами,
Всё грохочет – пир в разгар чумы,
Дразнит мир страстями безобразными
Круглый год – от лета до зимы.

Облачись невестой, моя душенька,
И завесу на глаза накинь.
Ты Господним укрепись оружием –
Верой – самой главной из Святынь.

Осенú себя скорей знамением,
И отступит ненавистный грех.
Помолись, душа, с благоговением –
Зимняя молитва жарче всех!

10.12.10

Переделала тут свое старое стихотворение...

Под куполом цирка, один,
играл акробат одинокий,
и как покоритель вершин,
он мир презирал за пороки.

Он бился за право летать,
со временем дрался за вечность,
он радость простую отдать
готов был, танцуя беспечно.

— А еще из просушенного мха можно делать… — Митчелл нагнулась и прошептала что-то мать Параскеве, седой монахине в очках, плетущей рядом четки. Та неожиданно покраснела.

— Чего можно делать? — не удержалась от вопроса мать София — самая старшая в комнате.

Мать Параскева поднесла свои губы к уху пожилой монахини.

— Ааа… — разочарованно протянула матушка, — Нам это уже с тобой, мать, не нужно. Если только сестры решаться.

— Это очень просто, — продолжала воодушевленно Митчелл. — А главное, совершенно экологически чисто. Вы хорошо просушиваете мох, делаете из него небольшие подушечки и зашиваете их в стерильные бумажные полотенца. Я сама пользуюсь с удовольствием…

Тут покраснели мы с сестрой Юлией, наконец, поняв о чем речь.

Поэма написана по сценарию одноимённого документального фильма режиссёра телеканала «Глас» Виктора Стеганцова.

Господь Всевышний для детей любимых
Красóты неземные создаёт.
Во времена потерь невосполнимых
Он в скорбях утешает Свой народ.
Он в колыбели сербской православной
Многострадальный Косово хранит.
С заботой на Балканах дух державный
И сербское сознание крепит.
В сраженьи туркам сербы проиграли –
Уж более шести веков назад.

Седеющий город, как странник с клюкой возле храма,
Бормочет молитву, и грезит о завтрашнем дне.
Святой простотою исполнен, и верит упрямо,
Что мир не сгорит в безрассудном холодном огне.

Беспечная молодость, мысли шальные и злые
Безбожные годы - безумный и страшный загул.
Всё минуло это, но совести раны былые
Его доконали, и город в тоске утонул.

Озябла душа, вены рек от хандры промерзают,
И стынут ладони ржавеющих рук-тополей.
Но город не спит, омывая проступки слезами…
Он выживет в чистой молитве и вере своей.

 Золотой дорогой мира,
Там, где сил земных престол,
Рассекая воздух с силой,
Улетал седой орел.

Проносились тучи мимо,
Звездный дождь разрезал ночь,
И казалось, все так мнимо,
И тоску не превозмочь.

В вечном поиске покоя
По дорогам вешних дней,
В искрах солнечного зноя
Мы увидим средь огней

Суть обещанного счастья,
и прозревшие – поймем,
не бывает легче власти,
чем Христа. К Нему пойдем

Мы дорогою тернистой,
Помолившись и приняв,
Облетают тихо листья,
Землю грешную обняв.

От века людскому роду,
Чтоб жить, попирая зло,
Господь даровáл свободу –
Свободу творить добро.

Свободу – как символ счастья,
Причастия к Небу нить, –
Средь фальши, скорбей, ненастья
Всему вопреки – любить.

Чтоб речь о святом струилась,
Где Истины глас затих, –
Свободу – возвысить милость,
Не внемля словам скупых.

Плачевна не участь нищих,
Но капищ греховных тьма.
Свобода врагов не ищет,
Не сводит людей с ума.

Не лгите! Не ту свободу,
Где злобно взбесилась плоть,
Где кровь, где мятеж народа,
Всем нам завещал Господь.

3.12.2010 г.

Я знаю, я приду.
Я снова буду там,
Где тишина,
Где Ты и я.
С Тобой наедине.
Где нет меня,
Так мало от меня,
Что нет границ Тебя во мне.
Я снова буду той,
Кто верой лишь живет
И не бросает слов,
Как бисер, напоказ.
Я снова буду той хрустальною водой
И ветром и волной,
Я буду. А пока…
Пока я здесь нужна,
И тут мой крест и боль,
И счастье и покой
и труд земной стези.
Пока я плоть и кровь
Но дух во мне живой,
А значит, я приду,
К Тебе через века…
 

Нагромождение металла
Я ощущаю за спиной,
Но этого, как видно, мало –
Металл я вижу пред собой,
А также слева, справа, сверху...
Куда, о Боже, я попал!
Как в глубине большого цеха,
Кругом металл, металл, металл…
О, металлическое время –
Жесть рук, чугун умов, сердец…
Ты чувствуешь, как метит в темя
Стального копия конец?
Ты мчишь в автобусе железном,
Тесним свинцовыми людьми,
И дуло медного обреза
К твоей приставлено груди,
И алюминьевые взгляды
Сверлят твою живую плоть,
И сотни мясорубок рады
Тебя в муку перемолоть…
Пусть бронза отливает лунно
И вьётся проволока-удав.
О, сердце, бейся не латунно!
О, ум, не превращайся в сплав!