Мужчины были хорошо пенсионного возраста, а вспоминали они молодость. Когда тебе далеко за шестьдесят, молодость – это не только двадцать лет, это и тридцать, и сорок, и даже пятьдесят. Так что многое могли вспомнить эти два стародавних приятеля. Виктор Александрович Сёмин и Владимир Евгеньевич Карташов жили в соседних домах, столкнулись в магазине, Сёмин пригасил к себе:
– Посидим, Володя, поговорим, бутылочку разопьём, моя уехала к внукам на неделю, один я, так что никто мешать не будет.
Теленовости скороговоркой сообщили о теракте в Израиле. Промелькнуло лицо пострадавшего охранника кафе, его транспортировали на каталке, и я узнал Ивана. Левая бровь с характерным изломом.
Письмо от сестры пришло на адрес головного офиса. Генеральный директор компании, Виктор Андреевич Сёмин, весь день провёл в разъездах, в офис заскочил на полчаса поздно вечером, посмотрел бумаги, накопившиеся за день, не обнаружив ничего срочного и интересного, отложил их на утро, письмо, не читая, бросил в портфель.
Жизнь мне теперь в моем обжитом и уютном доме не мила. А все от того, что за время моего недолгого отсутствия- всего-то около пары недель была в отъезде, завелась незваная гостья. Осторожная и бесцеремонная одновременно.
А вчера вечером совсем совесть потеряла. Захожу на кухню, а она у плиты шастает!
Утром сегодня мужу я так и заявила:
-Выбирай! Или я, или она! В доме двух хозяек быть не должно!
Первые признаки ее присутствия я обнаружила сразу, как только приехала и зашла в столовую комнату. Налила святой воды в чашечку, протянула руку к розетке с высушенными кусочками просфоры, а она совершенно пустая. Даже крошечек нет.
Эльф пройдёт – и ослу неспокойно,
И тревога волнует крота,
Ведь, конечно, всей серости больно,
Что жива́ до сих пор красота!
Первомученице равноапостольной Фекле
Отвергла все земные притязания,
Повержены красой твоей и человек, и зверь.
Прошла вовнутрь скалы апостольским желанием
Невестой для Христа в Его Спасительную Дверь.
+++
Мне кажется, что наша жизнь - это путь битв и путь сражений,
а всё, что на пути найдём - лишь бремя наших поражений,
да шрамы, что как говорят, красят мужчин, душу не скрасят,
да сеть извилистых морщин,
и взгляд - если смирен - прекрасен!
+++
Лучше быть человеком без кожи,
чем кожей без человека.
+++
Я думаю, свободней тот монах,
кто никогда не сочинял стихи:
Поэзия - сварливая жена,
терзать способна душу до седин,
терзать и мучать и опустошать
исканьем нужных слов и фраз...
О как бы я хотела не писать,
хотя я вовсе не монах.
+++
Нам в прошлое нельзя вернуться,
нельзя вернуть,
имеет время своё русло,
«Наш генерал». Фильм первый «Как жить по-настоящему? Биография героя». Документальный фильм посвящён жизни и подвигам выдающегося пожарного России, Героя Чернобыля, Героя Российской Федерации генерал-майора внутренней службы Владимира Михайловича Максимчука (8 июня 1947г. – 22 мая 1994г.) Фильм создан по материалам романа Людмилы Максимчук «Наш генерал» благодаря поддержке пресс-службы Главного управления МЧС России по г. Москве. Автор сценария – Людмила Максимчук при участии Марии Максимчук. Презентация фильма состоялась 28 мая 2018 года в Учебно-методическом центре по гражданской обороне и чрезвычайным ситуациям города Москвы.
…Добродетелей – восемь, и семь грехов,
Жалящих души людей».
(Стивен Лохед. Мерлин)1
Вивьен сидела у ног своей госпожи Морганы на пестром восточном ковре и разглядывала причудливые узоры. Вот всадник на вздыбленном коне. Вот женщина, воздевшая руки то ли в танце, то ли в молитве. Вот, среди сплетшихся ветвей, сидит птица. А вот, совсем рядом с ней, притаилась змея…
+++
А Бог мне дал кусочек рая,
и я его в руках держала.
И вена на виске дрожала,
пугливой птицей трепетая.
А рай был прост и не был страшен,
и всё в нем было чисто, ясно,
и я сама была прекрасна
в том маленьком кусочке рая.
Бог даст нетленность во Христа крещая,
А ветхость кожных риз с себя ты сбрось,
И пусть не устрашит тебя, смущая,
До самой смерти дьявольская рознь.
Зови устами имя Иисуса
И пусть молитва будет без конца,
Когда живешь не ради хлеба куса,
А привкуса тернового венца.
Не ядом, манны ядью всем спастись,
Божественная источит нам кисть
Вино благословенной Плоти Яств.
С главы до пят - Голгофа - в обе длани
Целит все человеческие раны
Распятие пяти Христовых язв.
Вы когда-нибудь были в гостях у зайцев? Если рано утром подойти к их маленькому лесному домику, можно услышать, как оттуда раздается громкий хруст. Это зайчишки едят на завтрак сладкую морковку. Морковка для них – всё равно что для нас пирожное или даже мороженое, только намного полезней.
А если осторожно заглянуть в окошко, можно увидеть за столом маленьких пушистых зайчат. Все они серенькие, ведь сейчас лето. И только у одного зайчонка на ушке белое пятнышко. Поэтому его так и зовут – Белое Ушко. Он самый старший из братьев и, наверное, поэтому самый ловкий и смышленый.
Каменным солнцем весь город согрет.
Панцирь фасадов безлик и беспечен.
Окна открыты для каменных рек.
Мчатся авто, развозя быстротечность.
Мчимся и мы, увлекая собой,
Города запах из камня и света.
Следом за нами, упрямой игрой,
Каменной пылью летят километры.
Каменных крон зеленеющий взгляд
Тихо тускнеет под тяжестью лета.
Так необычен из камня наряд
На незнакомой и дивной планете.
Живу в этом озере, со счета сбилась сколько лет. Никогда никуда не уезжала, да и незачем было. Вот, на старости лет, модничать приходится. «Пирсинг»-крючок в губе торчит- это тут рыбак жил в деревне на берегу, Павлом звали. Его отметина. Еле ноги унесла, ладно , хоть жива осталась. Теперь я повадки их рыбацкие знаю, голыми руками меня не возьмешь.
Ветер стихал: порывы ослабевали, крыша гремела чуть тише с каждым новым ударом ветра, а потоки воды, обрушившейся на дом, уже не ревели, а только легонько постукивали по окнам. Тепло от камина утвердилось в комнате и на кухне, обволакивая всех присутствующих теплой волной неги. Хотелось спать. Гости молчали в ожидании будущего. Человек в черном встал и расшевелил начавшие угасать поленья. Сотни искр брызнули по сторонам, но, не успев долететь до деревянного пола, погасли.
Для одного из корпусов в Исани это был ничем не примечательный день. Утро давно вступило в свои права, и солнце жарило с девяти утра, обещая безоблачный душный вечер. Русико уже открыла свой магазинчик в гараже с громким названием «Элита». На детской площадке появились мамы с колясками; их разновозрастные дети катались с пластмассовой витой горки, которая твердо держалась уже года два в относительно целом состоянии.
В то уже далёкое время хватило бы пальцев на одной руке, пересчитать православные храмы Омска. На месте Успенского собора задорно бил в небо фонтан – ставший одним из символов новой жизни города. На волне перемен вводились в строй фонтаны, тротуары застилали первой плиткой, потом её будут много раз перестилать, но тогда эта передовая технология только прививалась. Ещё не убрали орган из Казачьего собора. Служба шла в боковом приделе, можно сказать, под присмотром католического храмового инструмента. Сейчас подобное соседство кажется диким, но было и такое в нашей новейшей истории.
На подходе к церкви я услышал своё имя с отчеством, поозирался в поисках источника звука. Из белой «тойтоты» выпорхнула внучка Анастасии Андреевны Даша, сделала шаг ко мне:
– Вы после службы домой? Бабушку возьмёте с собой? Мне на занятия, мама на работе, а бабушка упросила в церковь отвезти. Во что бы то ни стало ей сегодня понадобилось. Вы же знаете, упрямая.
– Идиотизм, – ругала Марию сестра Надежда, – за десять лет, как дядя Петя здесь, сколько родни перебывало в Германии. И не в одну бабскую силу приезжали! Вдвоём, втроём, с мужиками… На поезде, на автобусе… Никому другому, как тебе, волочить бандуру! За каким лешим, спрашивается, тащила?
– Дядя Петя попросил, – оправдывалась Мария.
