А сегодня на утренней лодке
Плыл Христос, раздавая хлеба,
В окружении ангелов — Кроткий,
Время билось в раздольный набат.
В духоте запыленной юдоли
Мимо шли, пробегали года,
Города прошагали по полю,
Землю трав для бетона отдав.
Далеко же до сути вещей
От кривых искажений тащиться
Через поле, овраг, где Кащей,
Покорить мироздание тщится.
В этой яростной древней борьбе
Здесь минутной бывает победа,
Планетарный замедлится бег,
Рай — далеко, а, может, и близко,
Близко от сердца, а утром — вплавь
По закоулкам, что строят низко
От оснований, а там — сто глав,
Сто сочинений, и все о пошлом,
Прошлом, конечно, но нам — хурма,
Сладкая, яркая — прям в лукошко,
Точно по платьицу вкривь тесьма.
Знаешь меня ты мало,
Слышишь, о чем молчу,
Только в обход, устало,
Снежную жжёшь свечу.
Не сглотнуть пока, убогая,
Вот убогой и скажи,
Как же я, такая горбая,
Не склонялась под ножи.
Хорошилась, точна вольная,
В убеленном болью сне,
А столица нам престольная
Собирала талый снег.
Дунуло время на пламя земли,
Вспыхнуло солнце,
Вот проступает на камушках лик
Из колокольцев.
Сложно объять дороги, где Бог
Мне подарил глоточек и взмах,
На двоих — перекрестье дорог,
И ладонь превратилась в кулак!
Выждать в строю или вырваться в свет,
Жгут здесь ракеты с хвостами комет.
Все устало: и высей дали,
И асфальтовая межа,
Здесь от радости причитали,
Там поплакали, боль сдержав.
И натянуты луки неба,
А взлететь — только малым путь,
Мне бы корку земного хлеба,
От земного навек свернуть.
Златокудрою цыганкой я живу,
Ни двора и ни приданного не дам,
Разве только милым сердцу назову,
На кочевье выведу к земным садам.
Знай одно: на завтра вышиваю даль,
На вчерашний день давно готов острог,
На сегодняшний ни радость, ни беда,
Поплывем с тобою на распутье строк.
А в доме, где я плакала о счастье,
Где не было ни стульев, ни зеркал,
И где на вешалке висело платье,
Изношенное до заплат, как сталь,
Я пряталась в наивное сердечко
Под шум машинный утренних сирен,
Вот глупая, искала все колечко,
Свое у розничных бетонных стен.
Нет, я не знаю, кто живет за дверью,
Сосед ли пьяница иль жадный вор,
В тех комнатах, что нам сегодня мерить
Шагами, стены выросли в забор.
Непреднамеренно, но, верно, к розни,
В разрозненность не тлело лишь добро,
Соседи строили лихие козни,
Как будто жизнь - страданье и порок.
Здесь даже дети забывали радость
И плачем раскрывали судеб явь,
