«Нет следа от недвижной печали…»

       Настоящий мастер слова – настоящий поэт – явление крайне редкое. Подобно талантливому ювелиру поэт создаёт бесценные произведения, о которых не шумит пресса, не спорят в Интернете. Произведения мастера не встретить на книжных развалах, пестрящих обложками-однодневками, и даже в литературных журналах «ювелирные» произведения современных поэтов встречаются всё реже и реже. Это объяснимо: мастерски созданные драгоценности – товар штучный. И, как легко потерять драгоценность в нагромождении хлама, непросто отыскать, так и здесь.

       Сегодня мне хочется познакомить любителей поэзии с хорошим мастером. Вернее – мастерицей.

            В 2009 году Воронежское отделение СП России готовило к выпуску первый стихотворный сборник молодой поэтессы из маленького районного городка Бутурлиновка. Книжечка называлась «Небо у самой травы». Поскольку в своих стихах писательница использовала художественные образы из церковной среды, то для написания предисловия логично было обратиться к священнику из среды литературной… Так я познакомился с поэзией Веры Часовских.

Книжечка получалась небольшой, чуть больше шестидесяти страниц формата А5. Мне казалось, что составить вступительную статейку будет несложно, но занимался этой работой я чуть ли не месяц: присаживался к рабочему столу, открывал рукопись и терял работоспособность – меня завораживали образы, меня поглощали мысли поэтессы, во мне звучала её мелодия. Когда, переполненный впечатлениями, я отходил от стола, казалось, что рукопись, оставленная там, продолжает тихонько светить своими умиротворяющими строками. Было удивительно, что в «наше нелёгкое время», когда шумят кризисы, когда рынок и попса гремят во всех закоулках нашей жизни, может явиться человек, так тонко чувствующий окружающий мир, смотрящий на Землю такими светлыми очами. К тому же поэтесса родилась в 1980 году, выходит, что на тот момент ей было всего-навсего 29 лет. Из биографии я узнал, что она окончила педучилище и работает в воскресной школе при храме. Изначально у меня возникло предубеждение, что в стихах обязательно будет отсвечивать недостаток жизненного опыта, будут эксплуатироваться, как обычно «кадила-кропила-слёзы-грёзы». Но в данном случае ничего подобного не случилось: таланты распределяются Господом, и автора Бог оделил щедро.

В статьях о поэтах за норму давно принята унизительная пошлость –  критики сравнивают литератора с кем-то, кто уже был до него. Если автор мужчина, то «Его стихи напоминают Брюсовские-Пастернакские», если автор женщина, то – «Боже! Ахматова-Цветаева»! Специально не буду уходить от этой бестолковой традиции, но вначале скажу очевидное: мастер лишь тогда становится мастером, когда произносит своё – собственное слово. Вере это удаётся. А для проформы добавлю, что её стихи мне напомнили Есенинские. Духовна ли её поэзия? Безусловно. Ибо поэзия духовна всегда. А то, что бездуховно, поэзией являться не может.

В 2009 году, работая с книгой Часовских «Небо у самой травы», я не стал долго размышлять над названием своего предисловия и попросту зафиксировал впечатление, которое живо до сих пор: «Светящиеся строки Веры Часовских». У неё и после того стихи публиковались, слышал я и песни на стихи Веры. Но знакомство с той, первой её книгой осталось в памяти навсегда. Самой книжечки у меня давно уже нет – отдал кому-то насладиться, и не помню, кому. Так до сих пор по рукам и гуляет. Тиражи её поэтических сборников мизерные, оттого и приобрести печатный вариант крайне сложно. Зато очень даже просто зайти на сайт «Омилия», где сегодня я представляю ценителям несколько стихотворений.

Итак, светящиеся строки Веры Часовских.

* * *

Светлеют, светлеют туманные дали,

Рассеянный луч через стекла прошел…

Здоровья и счастья вы мне пожелали —

Ну как же привычно, и как хорошо!

Как будто открыты в лазурь голубятни,

Ветра зелены и покосы свежи…

Хотя — с давних пор мне намного приятней,

Когда пожелают спасенья души.

ГОРЕ

 Не судьба со мною шутит шутку —

Это та же Божия рука,

Что взрастила злак и незабудку,

В море — рыбу, в небе — облака.

Та рука, которая недавно

Так легко спасала от невзгод.

Для меня пока большая тайна:

Почему теперь — наоборот?

Мысли днями носятся кругами,

Да и дни подобны миражу…

Но от горя ватными ногами

Я к иконам все же подхожу.

ПРЕДНОВОГОДНЕЕ

Чуть скрипит далекая околица,

Легким шагом ходят холода…

Что друзья знакомыми становятся —

Это, между прочим, не беда.

Это для меня напоминание

О непостоянстве наших дней

И о том, что будет расставание

С плотью драгоценною моей.

Лишь бы без упреков даже мысленных

Разойтись, без всяческих обид,

Без измены неизменной Истине,

Что и незнакомых нас роднит.

От того не станет меньше радости,

Что декабрьский луч в окне погас.

Нет, не досижу я до двенадцати,

Лягу раньше, может быть, на час.

А моя сосенка невеликая

Будет красоваться, как в бору,

Дивными ажурными снежинками,

Связанными в летнюю жару.

* * *

Прошли с тобою тихую аллею
И площадь, где людей полным-полно…
Ладонь свою целуя, машешь ею
В автобусное пыльное окно.

А расставанье всё-таки тревожно…
Но мы же Богу верим, не судьбе,
И разве день такой представить можно,
Чтоб я не помолилась о тебе?

А расставанье всё-таки печально
И схоже с той минутою, когда
После недельной радости пасхальной
Вдруг закрывают Царские Врата.

АКВАРЕЛЬ

 Шаткий мостик над царством кувшинок...

Семицветный узор паутин...

Луч на вечнозеленых вершинах

Допоздна засиделся один...

Нет следа от недвижной печали,

И сквозь множество, множество верст

Вижу я акварельные дали,

Слышу то, как поет черный дрозд.

Осыпаясь с акации, блики

Шепчут мне: «Ты живешь! Ты жива!»

А ромашки вдоль юркой тропинки

Доплетают свои кружева...

БЛАГОДАТЬ

Распевалось в лесах ясноглазое лето,

Нарисованный луг медом пах, тишиной.

Засыпала печаль за оврагами где-то,

Не желая уж более спорить со мной.

От чистейшей любви обнимать мне хотелось

Все цветы полевые, всю землю вокруг.

И я тоже, как лето, о вечности пела.

И о вечности пел мой задумчивый друг.

Солнце славой Творца непрестанно сияло,

Начинала душа незаметно сиять...

И я только потом, с листопадом, узнала

То, что это со мною была благодать.

* * *

Открылась мне Библейская страница,
Где ко Христу подходят, как к врачу…
Спросил больного: «Хочешь исцелиться?»,
И тот ответил: «Господи, хочу».
И тут же — сотни громких прославлений!
А я…
Быть может, в этом есть вина,
Ни разу не просила исцелений,
Поэтому и не исцелена.
Могла б забыть бесценную потерю,
Могла б бежать вприпрыжку по траве,
Я в чудо всей душой, конечно, верю,
Но у меня другое в голове:
Через обрыв, что явится во злобе,
Разлукой вечной с Господом грозя,
Протянут руку нам земные скорби,
Болезни — наши добрые друзья.

* * *

Я свободой дышу, как прохладой — рассвет,

И «сохранное» вновь надеваю кольцо,

Чтоб, когда я иду, не смотрели во след,

Чтоб, когда я молюсь, не смотрели в лицо.

Гладко-сладко... Такой вот духовный комфорт.

Если глубже копнуть — он мне так надоел.

Я ведь знаю о тех, кто из многих свобод

Выбрал крест и тюрьму,

Выбрал крест и расстрел.

* * *

Свечку, хоть и тонкую, поставила

К образу пророка Илии,

Даже без молитвенного правила,

Даже без поклонов до земли.

Мне ль в моем неправедном убожестве

Ждать дождя не днями, а полдня?

Ласточки летят в великом множестве

Низко так — и прямо на меня.

Складки сарафана слишком длинного

Не заденут краешком крыла...

Кажется, со времени былинного

Я такой счастливой не была.