«Гордость житейская не есть от Отца, но от мира сего»

Беседа о гордости с протоиереем Петром Винником

Преподобный Иустин Попович, как и другие святые, учит, что всякий грех является грехом лишь по причине гордости, и сатана есть сатана по причине гордости. То есть, если бы не существовало гордости, то не существовало бы и греха ни в ангельском, ни в человеческом мире. Гордость — порождение падшей во грех природы, падшего во зло мира, «ибо всё, что в мире: похоть плоти, похоть очей и гордость житейская, не есть от Отца, но от мира сего» (1 Ин. 2:16). Постичь, что такое гордость, как она в нас действует и преодолеть её — главнейшее дело жизни, без которого и жизни в подлинном смысле слова быть не может. Нет человека, не заражённого этим духовным вирусом, и до смерти каждый человек, даже достигший духовных высот, рискует оказаться под её властью, если упустит из виду эту змею, если перестанет блюсти себя от её яда.

— Что такое гордость житейская?

— Присвоение тварью того, что по праву принадлежит только одному Создателю — это преступление гордости. Произошло оно в духовном мире задолго до появления первого человека. Денница был первым преступником. Этот херувим, одеянный божественной светлостью, сияя паче других высших сил по щедродательности Творца, возомнил, что этим блеском премудрости и этой красотой добродетели, какими украшался по благодати Творца, обладает он естественными своими силами, а не по великодаровитости Божией. И, как поясняет св. Иоанн Кассиан, вознесшись по этой причине, почёл себя равным Богу, как ни в чем не имеющим нужды, подобно Богу — как будто для пребывания в такой чистоте не имел он нужды в божественной помощи. Так всецело положился он на силу своего свободного произволения, веря, что ею одной будет ему в избытке доставляемо все потребное для полного совершенства в добродетелях и для непрерывности верховного блаженства. Это одно помышление сделалось для него первопричиной пагубного падения. За неё будучи оставлен Богом, в Котором почёл себя не имеющим нужды, и тотчас сделавшись оттого неустойчивым в добре, он и немощность собственной своей природы почувствовал, и потерял блаженство, которым по дару Божию наслаждался. Затем, с появлением первого человека, желание взойти на небо и быть равным Вышнему смертельным ядом вошло в плоть Адама и Евы. Так гордыня ангельская стала плотской, человеческой. Она клятвой легла на весь последующий человеческий род и стала источником всех грехов.

— В человеке много самодвижущегося, природного, самость — тоже?

— Человек ходит под Богом, что бы он ни думал о себе. Без воли Отца Небесного и волос с его головы не упадёт. Однако человек слишком самонадеян. Он, подобно деннице, присваивает Божьи дела себе самому. Человек считает, что может управлять миром, поворачивая реки вспять, подчиняя космос, по своей воле, досрочно, умерщвляя людей в процессе эвтаназии или, наоборот, может жить вечно, благодаря какому-нибудь эликсиру бессмертия. Все это — свидетельство горделивости, плоды сатаны и антихриста. Этот богоборческий дух вытеснил из души человека сыновнее послушание Отцу, место послушания занял эгоцентризм — дьявольское самолюбование. Если первый, ветхий Адам множится в первородном грехе и в своей самости, поглощая и порабощая всё, что в мире, то второй Адам — Христос истощается и ничего не приемлет от мира. Дьявол, так легко искусивший Адама, не смог уловить в свои сети Богочеловека, постившегося в пустыни перед мессианским служением. Сатана искушал Христа, говоря: если Ты Бог и голоден, пусть камни будут хлебом, прыгни с высоты, ведь ангелы понесут Тебя на крыльях, будь царём всего мира и т.д. Но Господь отверг все лукавые предложения, на все грани самости праотца Адама: самодовольство, самоуверенность, самоутверждение, Он, как Господь Всемогущий, Вездесущий, Всеведущий наложил печать послушания Отцу, Он во всем ограничил Себя, самоуничижился даже до смерти. В самоуничижении Бог-Творец становится творением — Человеком, вторым Адамом, чтобы в смерти по человеческой природе снизойти до той бездны, в которой оказался падший человек, и поднять его к Себе. Поэтому всякая ветхозаветная самость побеждается Христовым смирением.

— У московского старца о. Алексия Мечёва была в ходу поговорка: «Два врага у нас — „окаяшка“ да „яшка“», «яшкой» он именовал как раз самолюбие, т.е. человеческое «я», которое любит заявлять о своих правах. Могли бы вы прокомментировать эту прибаутку батюшки?

— Святому праведному о. Алексию Мечёву в юные годы Господь попускал немалые скорби для духовного возрастания, он даже терпел побои. Такое «попускаемое Промыслом и наказательное смирение» по слову преп. Григория Синаита даруется для того, чтобы подвижник опытно ощутил и познал свою немощь, беспомощность, бессилие, «не обретая никакой помощи ни от дел, ни от Бога» — гордость мешает действовать Богу; и через это сокрушил в себе свою самость, первородный грех. Ведь на все испытания сурового отца-настоятеля будущий отец Алексий отвечал смирением: не роптал, не злословил, не пытался уйти на другой приход к милостивому настоятелю храма. Осуждая своих обидчиков, мы тем самым утверждаемся в своей самости. Эту самость и старался искоренить в себе праведный отец Алексий.

— Чем так страшна самость, если она всё же природна, пусть и ветхому человеку? Почему радикально настроенные юродивые, не мирящиеся с половинчатостью и жаждущие полноты общения с Богом, предпочитали выбросить её «за борт»?

— «Самость корень грехов. Отпадающий от Бога на чем другом может остановиться как не на себе? и останавливается. Вот и самость» (свт. Феофан Затворник). Она страшна тем, что душа в первородном грехе поначалу услаждается грехом, а затем скорбит и унывает. Сладок грех, но горько раскаяние. Душа, как бы послушна телу, поскольку подвержена плотскому вожделению. Душа становится поклонницей чувственных страстей, которые как идолы для человека. По своему плотскому устроению душа отчуждается от Бога, Который есть Дух, ибо Дух с плотью враждует. Пока тело существует во времени и не разлучилось с душой через смерть, плоть услаждается страстью. С разрушением тела по исходе души страсть не исчезает, а пребывает в порабощённой ею душе. Только утолить страсть душа уже не может по причине отсутствия тела. Плотская душа испытывает «скрежет зубов и томление духа». Поэтому авва Дорофей учит отсекать всякую страсть в самом зародыше, пока та своей привычкой не укоренилась в навыке, от которого уже нелегко избавиться. Именно бесстрастие как нищета духовная является первым блаженством, которое обещает Спаситель. Без этого блаженства невозможно достичь и последнего, когда нас во Христе будет ненавидеть весь мир, будут гнать и злословить. Стать Христовым значит быть противным миру. «Половинчатость» не принималась у юродивых, которые полностью подчинили свою жизнь воле Бога, нося в себе самоуничижение Христово. К ним относятся слова ап. Павла «Бог судил нам, последним, быть как бы приговорёнными к смерти»^[1]. Своим безумием, которое мир не вмещает в себя, становясь немощными, терпя голод и жажду, наготу и побои, скитаясь в пропастях земных, юродивые побеждают и самость греха.

— Складывается впечатление, что мы должны практически осуществить выбор действующей в нас силы: ветхой, природной или новой, надприродной. Ну, как две железнодорожные колеи и стрелка-переключатель между ними — надо выбрать по какому из путей поедет наш «поезд»: по самодвижущемуся биологическому или благодатному, свободному, дарованному Христом.

— Природный, биологический путь, связанный с нашей падшей природой, как бы обкрадывает нас, подменяет собой путь личностный, связанный с Христом. Спаситель говорит: Я — есть Путь и Истина. Никто не может прийти к Отцу Небесному иначе как через Христа. Призывая Имя Христово, мы становимся на умственное делание молитвы, которая очищает наш ум от прилогов дьявола и вселяет в чистое сердце благодать как дар от Бога. Исихасты-подвижники через Иисусову молитву входят в состояние бесстрастия. Это не означает, что душа лишается своей страстной силы, как говорит святитель Григорий Палама, а отчуждается греховной самости и направляет страсть от зла к благу. Однако у этого делания есть свои подводные камни, натолкнувшись на которые можно впасть в бедствие. Подвижники, которые достигают высот умственной молитвы, могут также впадать в сатанинскую прелесть. Такая гордость именуется духовной. Пока человек не выйдет из храмины тела, самоуничижение не должно покидать нас. Оставлять сокрушение сердца крайне опасно. Что можем сказать о себе и о бремени временной жизни? Разве словами пророка Исаии: «О, окаянный аз» (Ис. 6:5). Везде сети дьявола. Апостол Павел молил Господа, чтобы избавиться от сатанинского воздействия. Господь указал на то, что сила Божья в немощи совершается. Эти слова указуют тот узкий путь, которым следует идти, не уклоняясь ни влево, ни вправо, а прямо к Христу, не полагаясь на свои силы, а только лишь на помощь Божью.

— Прп. Иустин (Попович) говорит, что «смиренномудрие — это единственное лекарство от гордости и остальных грехов». Что это значит? Что такое смирение, если говорить в контексте нашей беседы?

— Избавляться от плотских страстей и подчинять свои тело и душу Св. Духу есть начало смирения. Христос отказался взаимодействовать с ветхой чувственностью апостола Петра, когда тот отговаривал Его от крестных страданий. Господь сказал ему: «Отойди от Меня, сатана, потому как думаешь не о Божественном, а о человеческом». Господь «кроток и смирен сердцем» призывает нас отречься от себя и, взявши крест, следовать за Ним. Совершенное смирение достигается страстями Христовыми во всемирной Жертве Любви, нам его надо только принять из рук Христовых. Апостол Павел, носивший раны Христовы на теле^[2], свидетельствовал о своём постоянном сораспятии Христу. Когда по слову того же апостола, «уже не я живу, но Христос живёт во мне», человек «совлёкшись ветхого человека, облечётся в нового», тогда Дух Божий возвещает душе, что она спасена. Потому как все наши скорби прекратятся, когда мы смиримся (прп. Силуан Афонский).

По слову Н. Лосского, человек призван постепенно и постоянно заменять сосредоточенное на самом себе сознание церковным сознанием. Во Христе каждый из нас призван носить не только своё человечество, но и всю вселенную, все творение, что без смирения не осуществимо.

Беседовала Светлана Коппел-Ковтун

Гордость

Сергей Михайлович Масленников, преподаватель воскресной школы храма в честь Владимирской иконы Пресвятой Богородицы (г. Екатеринбург), автор циклов «Школа покаяния», «Аскетика для мирян». «Святые отцы о покаянии».

Протоиерей Георгий Бреев: Гордость или чувство собственного достоинства?