Вы здесь

Богородичный образ России

Посвящается Казанской иконе Божией матери

Я целую России святой Богородичный лик,
В уголочек Господней небесной пеленки.
И душа замирает от радости, вмиг,
Преобразуясь восторженно в душу ребенка.

Я целую Россию в ее золотые поля,
Деревеньки, заросшие лесом по самые брови.
Это наша святая, русская наша земля,
От сражений обильно политая кровью.

Богородичный щит вновь над Россией звенит.
Защищая сердце ее от вражеской сети.
Святой образ Казанской русскую землю хранит
И с любовью целуют его русские дети.

Праздничная литургия на Казанскую, 04. 11.2010

Комментарии

…ведь не каждый злодей беспощаден и груб, -
Он смеётся, скрывая действительность злую.
Слишком много такого в касании губ,
Что нельзя просто так приравнять к поцелую.

Мы целуем людей и целуем собак,
Гладим кошек и птиц (вспоминается автор?).
Каждый день мы бросаемся в сотни атак,
Из которых не все вспоминаем назавтра.

Каждый шаг - для кого-то прыжок за черту,
Каждый жест может быть повелением свыше,
Но, привыкшие верить, что нас позовут,
Мы безмолвного зова не ждём и не слышим.

От рождения нам без конца говорят:
Будь таким же, как все – и останешься в плюсе!
Но порой поцелуй, этот странный обряд,
За секунду лишает привычных иллюзий.

Этот странный обряд – то ли яд, то ли мёд, -
Беспощаден притом, что едва осязаем,
И мертвец понимает, что всё-таки мёртв,
Превращаемый в лёд поцелуйным касаньем.

Кто-то может кричать, обнимать, умолять,
Сыпать пригоршни слов, без конца интригуя…
Поцелуй обращает действительность вспять:
Он не любит тебя. Он желает другую.

Кто-то рвётся вперёд, то бегом, то ползком,
Как голодный комар, утонувший в рассоле.
Поцелует – и рот прикрывает платком.
Эка невидаль – лгун. Но обидно до боли.

Неприятно. Вот так и кончаются сны.
В каждом сердце скрывается что-нибудь злое.
Ну, всегда ли мы сами с собою честны,
Без раскаяния подходя к аналою?

Мы не смотрим на светлые лики икон,
Мы уходим, душе не поведав о многом.
И лобзание, будто задушенный стон,
Остаётся бессмысленным в сердце ожогом.

Время казней за веру давно истекло,
В сумасшествии дней мы забыли про войны…
Мы целуем не дерево и не стекло,
Мы касаемся…

Мы равнодушно-спокойны.

<p>&quot;православный пофигизм&quot; или воинственная ревность неофитов. Всё плохо.<br />
Ещё есть большой такой грех - небрежность. Я так думаю, что прежде чем публиковать стихо, его надо хотя бы раз десять перечитать. И на другой день раз десять перечитать. И потом ещё через неделю. Потому что ошибки на первый-второй взгляд не видны., особенно если ты автор.<br />
Я это своё стихо сначала опубликовала, а потом уже принялась перечитывать. И обнаружила, что в нём два раза встречается прилагательное &quot;злой&quot;, два раза - &quot;беспощадный&quot;, и ещё много чего, что мне пришлось бы переделывать, если б я ещё куда-то собиралась запихивать сие творение. Но поскольку я не собираюсь, пусть уж висит как есть.<br />
Вы перечитывали своё стихо, прежде чем публиковать его?</p>

Наталья Трясцина

Вполне вероятно, что через неделю оно будет выглядеть отшлифованным и полированным как очищенный рис. И я публикую в "Омилии" свои непричесанные стихи для того, чтобы профессионалы посоветовали, как стихи будут лучше звучать. 

... влезу-ка я со своим непрофессиональным мнением.
И звучит оно так: ри-и-и-итм! За три четверостишия он меняется девять раз.
Взять хотя бы первое четверостишие: первая строчка написана анапестом, четвёртая - дактилем. Даже размер меняется! Ну как так?

Есть очень хорошие две строчки:
Я целую Россию в ее золотые поля,
Деревеньки, заросшие лесом по самые брови,
а дальше ритм опять сбивается, и всё впечатление пропадает. Если там дальше "русская" заменить на "российская", ритмический рисунок сохранится. Другое дело, что есть устойчивое выражение "святая Русь", но нет никакой "святой России". То есть выйдет семантический казус. Но хотя бы форма не пострадает.

Далее, про стилистику:
трёхстопные размеры годятся только для "высокого штиля". Слово "пелёнка" стилистически совершенно не вписывается в общую картину. Тем более что Христос на иконе изображён вовсе не в пелёнках, Он одет по-взрослому.

Ну, и содержание тоже... мысль о покрове Богородицы, распростёртом над всеми лесостепными пшенично-бревенчатыми угодьями народа-богоносца, скажем так, не нова. Но русские дети, с любовью целующие образ Пресвятой Богородицы - это что-то уж совсем лубочно-сиропчатое. Я была на праздничной службе, но никакого особенного экстаза в храме не наблюдалось. И дети были. Обычные дети. Вряд ли хоть половина из них действительно понимает смысл и сущность праздника. Чего уж их так идеализировать?

А вообще-то всё это второстепенно. Ритм важнее всего. Стихо должно быть музыкальным! Совершенство формы может искупить почти все нелепости содержания.
Вот, собственно, и всё.

Наталья Трясцина

 а с последним абзацем в корне не согласна, во-первых, дети это понятие более широкое и символичное, во-вторых, пошлые и бездарные стихи возникают именно от того, когда в готовую форму вливают дурацкое содержание. Мне ближе стихи непричесанные, стихи повторяющее неровное, сбивчивое человеческое дыхание.

... спорить бесполезно, ибо дело вкуса.
Вам нравится Рембо? Я его не понимаю, но он мне безумно нравится. Впрочем, его никто не понимает. Его стихи - это опиумно-абсентные грёзы, опыты над сознанием, потрясающее и довольно жуткое обнажение души. Поэтому даже самые ярые и увлечённые почитатели его творчества не могут понять: а о чём, собственно, он писал? В большинстве случаев его стихи - это бессмыслица, которую невозможно усвоить здоровым человеческим разумом. Набор странных метафор, поверхностных аллюзий, мало кем узнаваемых реминисценций, диких образов, что-то такое, что невозможно втиснуть ни в какие моральные или эстетические рамки. Тем не менее любой человек, обладающий мало-мальской художественной чуткостью, сразу поймёт, что такие стихи мог сотворить только гений. Гений, вообще-то, тем и отличается от ремесленника, что перекраивает законы по своему усмотрению. Он демиург: не теоретик, а практик.
Меня в стихах всегда привлекала форма. Наш с Вами любимый Бродский - мастер формы. Его стихи можно слушать, как музыку, и разглядывать, как картины. На самом деле они только выглядят непричёсанными, но они совершенны. Попробуйте взять хоть какое-нибудь его стихотворение и поменять местами слова! Невозможно ведь?
Большинство из собравшихся здесь авторов всё-таки являются ремесленниками. Ну, может, кроме Елены Лапшиной. Я для себя решила: лучше уж красиво и грамотно писать штампами, копируя классиков, чем экспериментировать и пытаться совершить прорыв в искусстве. Эксперименты такие почти всегда обречены на провал. Если таланта нет, то он и не появится. В этом я, к сожалению, убедилась.

Наталья Трясцина

Но не напрягайтесь по этому поводу.За особенно яркий талант часто приходится расплачиваться трагической судьбой.
А вообще это все пустое, споры о талантах и прочее. Надо просто делать то, что велит Тебе Господь и все приложится, а когда приложится, то Вы сразу поймете, что это не столь значительно, как Вы думали раньше. Счастье не в получении чего-то, счастье в дарении, в дарении себя без остатка, - это закон. 

<p>... в то, что талант неважен, и что что-то там к чему-то там возьмёт и приложится. Во всяком случае, речь идёт вовсе не о поэзии, которая приложится к Царствию Небесному.</p>
<p>Надо различать служение Богу и служение искусству. Двум господам сразу не угодишь. Ну, или в очень, очень редких случаях.</p>
<p>Искусство чаще развращает душу, чем приводит её к постижению Бога. Сколько стихотворений из всего мирового поэтического наследия действительно годятся для того, чтобы ментально приблизить человека к Творцу (о графомании не рассуждаем, эйдетическую поэтику с её законами в расчёт не берём)? Один процент? Два? Много - три... Если исключений из правила больше, чем правил, значит, эти правила не существуют. Ну и, следовательно, искусство имеет целью вовсе не Богопознание. Я думаю, что искусство самоценно. Поэзия самоценна, она живёт по своим законам и сама в себе заключается, ограничена собой.</p>
<p>Значительно это или нет - не знаю. Для меня значительно. А для Вас ещё более значительно: я-то не прочу себя в &quot;православные поэты&quot;, - знаю, что не потяну.</p>

должно приводить к Богу. Почти все православное Богослужение основано на поэзии. Преп.Косма Маиумский, преп.Иоанн Дамаскин,преп.Андрей Критский, Свт.Герман, патриарх Константинопольский, преп.Феофан Начертанный, преп.Феодор Студит, преп.Иосиф Песнописец, преп.Григорий Печерский, Свт. Ермоген, патриарх Московский и творчество многих других православных поэтов Церковь использует во время Богослужений.

Искусство, не приводящее к Богу, по своей сути, искусством не является.