Юлия Санникова. Произведения

Пять кошек обходили тихо время
Здесь во дворе консервных дней,
Спрессованное страхом
вышло племя 
Навстречу им
в обход весне —
На холод, на катки и снега льдины,
Хотели высмотреть любовь,
Да только сердца льдинки-исполины
Не дали жизни и основ.

При власти были и при дикой силе,
А полюбить не смог никто,
Глупцы, прожить любовь дотла спешили
В консервной капсуле пустой.

Дождь падал в сети рыбака,
На небе проступали звезды,
Шли пастухи Христа искать
И бубенцы собрали в гроздья.
Пещера рядом, а луна
Роняла свет сквозь тучи сито,
Собака маялась без сна
У ямы, где вино разлито.
В пещере тихо, а с полей
И не видать людей у входа,
Вот радости готов елей,
И при дверях солдат когорта.
А нынче счастье — Сын Христос
Родился в мир, смыкая вехи
В единый путь, а капли рос
Питают и травы прорехи.

Здесь знака нет мирам, молчу…

Молчит и вечность, вот отрада!

И восковую жгу свечу,

В цветах и венчиках отрада.

Калека проходил — молчал,

За счастьем - сирым и убогим!

Вот глиняный земле причал,

Я плачу и зову подмогу.

Березы придорожной плед

Вослед склонился ожиданью,

Там седина глубин во мгле,

А глупым — вечное гаданье!

Есть верный друг, у друга — боль,

У боли вещее названье,

Брел путник над мостов горбом

И говорил, что мир — призванье!

Живется бедно, наготу

Не скрыть, не достает отваги,

По росту встали за мечту,

Не зная страха, ни отваги!

А посчитает время боль

И хватит всем вперед с лихвою!

Останется добавить соль

Рассказано давно, как девы слепы,
А юноши утратили свой взор,
Нанизывают бантиками скрепы
На перекроенный в разбег простор.
Поют о сказке в узких панталонах,
Надменно по углам вразлет плюют,
На елочках бумажные короны,
У елок корни — пластиковый спрут.
Довольно лжи и сладких воркований
На поле оцифрованных идей,
Смонтировали сгорбленные краны
На сантиметры воли разглядеть!
А взор туманный и всегда обманны
Слова безумия в земли судьбе.
Оставим, это поле с дураками,
Для дураков шнырять и гладко врать,
И не дано им власти над годами,
Как и пред вечностью «умом» блистать!

С какого пригорка сюда намело,
С какого погоста снежинки упали? 
На мир, на дома, на машины крыло,
На раны дорог и афиши печали?
Прими меня мир и отторгни от зла,
Из плодной земли прорастают и травы,
А нынче по верстам пурга намела
Снегов солевых на сухие дубравы.
В какой же котомке найду я любовь,
В углу ли домов тут рассыпана нежность?
Здесь вырыли поутру каменный ров
В асфальтовой пойме кораблик мятежный,
Снует по земле всеми брошенный кот,
Голодный как все, не приласканный миром,
Вверяюсь пути, и бреду в разворот,
И, вроде, одета, а кликают сирой.

Современная цивилизация создала особый тип человека, знающего только эмпирический опыт, замкнутый на гипертрофированной телесности. Бесконечный поиск комфорта неизбежно сопутствует такому человеку в каждом его стремлении. Французский философ Рене Генон сравнивал западную цивилизацию постмодерна с яйцом, которое должно открываться сверху, но открывается снизу. Возможности восприятия человека в такой скорлупе ограничены и связаны этой устремленностью вниз, определяя непрерывное падение. Утрата классической рациональности приводит к виртуализации сознания, рециклированию заблуждений и их копированию, сращиванию сознания с машиной и утрате человеческого, где трансмутация пола лишь дополняет общую картину падения. В мире иллюзий даже пол становится иллюзией, нет ничего постоянного, все меняется, а само «сетевое сознание» распадается на группы по интересам, а интересы лежат в плоскости телесности, снявшей все ограничения. Это – конечная точка перед падением в инфернальное пространство падших духов и определяется постмодерном как «свет». Но эта точка уже окончательно отнимет у человека возможность видеть и слышать истину.

Тревожу неба тетиву —
Там ангел спит,
И точно счастье наяву
В ладонь летит.

Лыжня проложена сквозь звезд
Пастель миров,
А рядом юркий серый дрозд
Поет без слов.

Мир раскрывался на глазах,
Взрослея ввысь,
Не торопись, придет и взмах
На рост листвы.