Закон противоречия. Закон, который гласит, что два несовместимых (противоречащих) суждения не могут быть одновременно истинными. По крайней мере одно из них ложно.(Википедия)
Губы сжаты. Взгляд в окно.
За окном опять дожди...
Воля шепчет лишь одно:
Надо ждать. Ты подожди.
Черная дыра в космосе, бескончно одинокая, тянет к себе все, но не может сохранить -- разрушает. Все разрушает.
Когда в холодный домик мой
Не слышно полночь прокрадётся,
Укроет плечи тишиной
И одиночество проснётся.
Мне открывает память дверь
В печальный мир воспоминаний.
Где боль живёт былых потерь
И грусть не сбывшихся желаний.
Здесь всё другое.
В утреннем окне
рассвет опять лишь рваные ошмётки.
Прорвавшийся нечаяно извне
сквозь внутренности ржавые решётки.
Как спрут раскинул щупальца свои
огромный город. Тянутся дороги
от головы, где в центре на треноге
радиошпиль в гранит небес воткнут.
А где то в чреве, сером как базальт,
домов квадраты с арками навылет,
и тощие стоят городовые
и смотрят изподлобья на асфальт.
Как серда стук, пронзая тишину,
шаги мои слышны по переулку.
А тучи под конвоем на прогулку
опять выводят бледную луну.
Солнце, горячий песок, жара.
В небе не видно ни тучки.
Словно тюлени туристы лежат,
Черные, мокрые, тучные.
Берег ласкает солёный прибой,
Песни свои напевая.
Я наливаю в сердце покой
Из позабытого рая.
Все же уныние грех,
Утром унылым и серым.
Лучше стакана - смех!
Можно без всякой меры.
Можно без всяких причин,
Можно без смысла и цели.
"Смех против бед и кручин."
Вот он, рецепт панацеи.
Смейся, мой друг, хохочи,
Можно как лошадь (над мулом).
И как утверждают врачи:
Лучше упав со стула.
Раскаленный песок обжигал подошвы ног. Что бы сделать новый шаг приходилось чуть разгребать его ступней, и только тогда наступать, потому что под верхним слоем песок уже не такой горячий . Можно было конечно идти по краю моря, там, где прибой лижет берег, но песок тут рыхлый и ноги вязнут в нем, словно в сугробах снега. Так быстро устаешь. Иногда, впрочем, неизвестно отчего, попадались участки, где песок был плотный, спрессованный, ступать по такому было райским наслаждением, словно шагаешь по земляной проселочной дороге, укатанной автомобилями, но только очень гладкой, и прохладная вода периодически омывает ноги по щиколотку.
Уютный отель на берегу моря. Категория «все включено». В ресторане роскошный «шведский» стол, красивое оформление и огромное разнообразие блюд. Зелень, салаты, деликатесы, много мяса и всяческих сладостей.
Вроде как было терпимо.
Нет ни тоски, ни печали.
Но, пролетавшие мимо,
Утки с утра прокричали.
Острым ноябрьским клином
Врезали с ходу по двери.
Годы сказали: с почином!
Зря ты в такое не верил.
Лагерь для переселенцев располагался в небольшом, уютном городке. Тогда, в 90-ых годах прошлого столетия, по приглашению доброго дяди Коля, канцлера ФРГ, переезжали в Германию те, кого называли этническими немцами. Их встречали хорошо, платили компенсации, давали подъемные. После того кризиса и хаоса, что царил в бывшем СССР на стыке веков и систем, поголовной нищеты и отсутствия законов, простые люди наконец почувствовали, как хороша бывает жизнь. Если раньше приходилось считать копейки, выживая без зарплаты, которую не платили месяцами, то теперь можно было купить даже автомобиль; если раньше мясные продукты были дефицитом и элементом роскоши, то теперь все разнообразие немецкой колбасной промышленности раскрывало свое великолепие в любом магазине.
Утро. Сентябрь. Тумана завеса
словно портьера в театре теней.
Снова в программе осенняя пьеса,
арт постановка, буйство огней.
Однажды в летний день открыть окно,
Включить советский фильм про мушкетёров
И вспоминать о детстве. И оно
Придет в твой дом. Тихонько дрогнут шторы,
Все же уныние - грех,
Утром унылым и серым.
Лучше стакана - смех!
Можно без всякой меры.
Можно без всяких причин,
Можно без смысла и цели.
"Смех против бед и кручин."
Вот он, рецепт панацеи.
Смейся, мой друг, хохочи,
Можно как лошадь (над мулом).
И как утверждают врачи:
Лучше упав со стула.
Однажды небо
разбилось в полночь
на миллиард осколков серебра,
и вниз осыпавшись легло на поле,
ещё землёю бывшее вчера.
И вот с рассветом вдруг явились миру
лежавшие на поле небеса.
Материя чистейшего эфира,
от белизны слепившая глаза.
