Мы приехали сюда ранней осенью. Но в Оптиной, говорят, всегда Пасха. Пасхальное настроение окутывает душу сразу, едва оказываешься здесь. Это тихое с виду место обладает такой интенсивностью духовной жизни, что вот уже пятьсот с половиной лет сюда отовсюду устремляются люди, жаждущие духовного исцеления. Здесь никогда – ни днем, ни ночью – не прекращается молитва. Это место высокой жизни и созидающей самоотверженности, больших трудностей монашеского пути и таких радостей, о которых мирские люди не имеют и понятия, и ради которых можно забыть все скорби и тесноту монашеской жизни.
Зеленела еще не тронутая осенними заморозками трава под ногами, цвели астры. Легкие паутинки «бабьего лета» запутались в белых и лиловых цветах, посаженных на могилах трех монахов, убиенных в пасхальное апрельское утро 1993 года. Мерцали лампадки у могильных крестов. И было ощущение живого присутствия, ощущение того, что оттуда, из-под этих невысоких холмиков, струится горячая мощная энергия, которой под силу все…
Вы здесь
Надежда Ефременко. Произведения
Ты видишь — я кругом чужая
«Ты видишь — я кругом чужая…»
(Из донской народной песни)
То жалуясь, то упрекая,
К кому? — бессильная мольба:
Моя защита и судьба,
Я — всем чужая…
Как бродишь молча в пустоте,
Толпою обтекаема!
Услышит — кто? Найдется — где?
Я — всем чужая…
И вся земля, и небеса —
Слепы и глухи.
Горчее горького — глаза.
Старей старухи —
Смиренье: да, ни для кого,
Да, не такая…
…Но все ж для Бога моего
Я не чужая.
Как святой Николай папе помог
Во многих семьях есть такой обычай: в праздник святого Николая Чудотворца послушным детям кладут под подушку подарки. Вот и восьмилетняя Арина, проснувшись утром, обнаружила рядом с собой роскошную куклу. Розовощекая, с льняными косичками, в блестящем синем платье! Но приятные сюрпризы на этом не закончились. Вскоре к Арине зашла ее крестная и попросила у Арининой мамы разрешения вместо школы взять девочку с собой в церковь. Служба в храме — это тоже урок для ребенка, считает она. Мама подумала и согласилась. Как она сказала, в порядке исключения.
— Радость какая, в церковь едем! — запрыгала Арина.
Арине в церкви все нравится — ставить свечки, прикладываться к иконам, слушать молебное пение. Особенно девочке запомнился день, когда ей поручили подежурить у подсвечника. Она вынимала догорающие свечки, гасила их и складывала аккуратно на специальный подносик внизу. А на освободившееся место ставила другие, что передавали прихожане.
Институт благородных девиц
Жизнь четырехлетней Ани начиналась в вонючем и грязном подвале заброшенного дома. Она жила там вместе с мамой-алкоголичкой. Мама иногда исчезала по каким-то своим делам на неделю, а то и больше, и девочка оставалась одна. Удивительно, как ее не загрызли крысы или бродячие собаки, как она не умерла от стужи и голода. Когда малышку обнаружили и определили в больницу, у нее была тяжелая дистрофия и личико, сморщенное, как у старушки. Девочка почти не умела разговаривать, не знала, что такое тарелка и ложка. Когда позже в приюте ей случалось проходить через кухню, она на ходу хватала из стоявших там мешков муку и крупу и торопливо, горстями запихивала в рот…
Сейчас Ане девять лет. У нее живое светлое личико ребенка из благополучной семьи, большие сияющие глаза, правильная речь. Любая мама гордилась бы такой дочкой: красавица, непринужденно вежлива в общении, учится только на «отлично», рисует прекрасно, хорошо поет, прилично для ее возраста говорит по-английски. Как-то в приют гости из американского православного монастыря приезжали, так Аня и другие дети через несколько дней вполне свободно с ними общались. Даже песню на английском языке выучили и пели ее вместе перед расставанием…
Никто не был виноват
Он всегда выходил на прогулку два раза в день в одно и то же время. Высокий худой старик с прямой негнущейся спиной, в жестко шуршащем прорезиненном плаще. В незапамятные времена такие плащи даже были модными, их ценили за непромокаемость, надежность и прочность. Старики редко покупают новые вещи. И вовсе не потому, что перестают интересоваться своей внешностью. Выглядеть хорошо хочется в любом возрасте. Но часто приходится мириться с тем, что денег хватает только на необходимое.
У Бога была Мама
Каждый вечер Игорь собственноручно заводит будильник на завтрашний день. В семье это считается его обязанностью с тех пор, когда Игорь еще учился в первом классе. Папа тогда показал ему, как определять по часам время и заводить будильник, чтобы в школу не опоздать. С тех пор прошло несколько лет, но и по сей день мальчик остается ответственным за то, чтобы часы зазвонили вовремя.
- Игорь, дай и мне стрелки покрутить! – попросила маленькая Катенька.
- Подрасти сначала, – отстранил ее старший брат. – А то такого накрутишь, что все до двенадцати дня спать будут.
- Сынок, поставь будильник на шесть утра, – напомнила мама. – Завтра надо всем встать пораньше, чтобы прочитать утренние молитвы и не опоздать на литургию. Помните, какой завтра праздник?
- Конечно, – ответила за всех Варя.– Рождество Пресвятой Богородицы.
- А раньше Рождество было зимой! – удивленно воскликнула Катенька. – Теперь оно два раза в год будет, да? А подарки тоже будут?
Остров надежд и спасения
Время имеет одну особенность – слой за слоем, словно пылью, оно покрывает забвением уходящие в прошлое события. В четырнадцатом веке люди построили неподалеку от Днепра казацкую крепость. Здесь они жили, молились, отстаивали свои рубежи. Возвели Богородичный храм, который стал для многих оплотом веры, надежды, спасения. Здесь протекал святой источник. Сюда с Ближнего Востока казаки привезли крест с вмонтированной в него частицей Животворящего Древа. Была великая святыня подарена казакам или захвачена в бою и куда потом исчезла, неизвестно. Упоминание о ней имеется в научных трудах знаменитого исследователя и краеведа академика Д. И. Яворницкого. Городок под названием Самарь стал тогда форпостом всего Приднепровья. В нем, кроме казаков, жили рыбаки и охотники, здесь швартовались корабли из разных стран. Будущий Екатеринослав начинался именно отсюда. Это были его северные врата. Потом пришла беда – чума, смерть. Те, кто остался жив, переселились в другие места. Настали тишина, забвение. Шли годы, века…
Может ли вкусное быть вредным?
Антон любит покушать. Ну, в самом деле, разве он виноват, что на свете столько всяких вкусностей! Бутерброды, жвачки, торты, соленые орешки, шоколад, мороженое... Вот только одно огорчение: мальчик сам не заметил, как стал толстым и неповоротливым. Произошло это тогда, когда мама перешла на другую работу и ей стало неудобно водить сына на занятия в спортивную секцию. Антон особенно не переживал – ему не очень нравились все эти «кувырки», «мостики», приседания. Да и свободного времени больше стало. Так бы он, например, вечером в спортивном зале парился, а теперь ему ничего не помешает пойти в гости к своему другу Сереже.
Кто не работает, тот не ест. Чьи это слова?
- Богдан, почитай сказку! - Маленькая Тонечка смотрела на старшего брата снизу вверх.- Ну, пожалуйста….
Богдан как раз собирался на каток. Но каток можно и отложить, правда? Мама всегда говорит: вначале надо позаботиться о младших, а потом о себе. А Тонечка в семье - самая младшая. Она даже читать еще не умеет, хотя уже знает некоторые буквы. И так всегда радуется, когда Богдан выполняет ее просьбы! Разве можно ей отказать?
- Хорошо, почитаю.- Богдан снял с полки большую книжку в яркой обложке. - Слушай…
Тонечка затаила дыхание. И даже глазки зажмурила, чтобы лучше представить то, о чем говорится в сказке.
Ведь когда сам представляешь разные картины, они всегда интересней и богаче того, что можно увидеть в мультике или кино.
Прощение
СВЯТАЯ ПРАВЕДНАЯ АННА, МОЛИ БОГА О НАС!
Вечером в одном из родильных домов Днепропетровска рожала молодая женщина. Ничего необычного в этом, казалось бы, не было. Ведь дети рождаются во все времена. Наше сегодняшнее время, хоть и нелегкое, но все же не из самых худших. Но почему-то очень уж волновались все возле роженицы - и родственники, и врачи. И конечно, она сама. А в храме, который посещала эта женщина, как раз шла вечерняя служба. И священник обратился к прихожанам с просьбой всем помолиться за здоровье женщины и ее будущего ребенка.
- Ой, что это? - вскрикнула молоденькая медсестра роддома.
- Что, что? - затревожилась роженица. - Что-то ужасное?
- Успокойся. Ничего ужасного. - Врач промокнула кусочком марли крупные капли пота на лбу женщины. - Просто младенец ручку выпрямил и нам будто кулачком погрозил. Наверное, за то, что сомневались. А вот и головка! Все, поздравляю! Девочка!
-А у нее глазки есть? - Не унималась молодая мать.
- Есть.
- А она видит?
- Видит.
- А ручки, ножки у нее в порядке? Вы ее хорошо посмотрели?
-Почему вы об этом спрашиваете? - удивилась только что зашедшая в родзал дежурный врач. - У вас были проблемы с первым ребенком?
От мира сего
Тамара с Никитой поженились по любви и были очень счастливы. Они по-прежнему, как и до свадьбы,почти не разлучались. После работы спешили домой. Тамара зажигала свечи, готовила романтический ужин. Никита приносил бледно-розовую розу на длинном колючем стебле и ставил ее в тонкую длинную вазу посреди стола. Часто они, взявшись за руки, бродили по вечернему городу. По выходным обязательно ходили гулять в городской парк, не пропускали ни одного концерта заезжих знаменитостей, пересмотрели все спектакли в местном театре."Мы - от мира сего! - смеялась Тамара. - В этом мире столько радостей. Надо любить жизнь, тогда и она тебя любить будет."
Но однажды Тамара почувствовала у себя под сердцем новую жизнь - их совместного будущего ребенка. Это событие могло изменить их бытие, и они растерялись, потому что не хотели ничего менять.
Как сложна...
Как сложна мне бывает убогость –
Отступить перед ней, непонятной,
В ту наивную, детскую строгость,
Где поступки прозрачны и внятны.
Старый снимок в альбоме заброшенном…
Недотрога, которой все просто,
Там живет и считает, что может
Дать ответ на любые вопросы.
В этом мире царит справедливость,
И в слепяще-сияющей гамме
Наизысканнейшим сочетаньем -
Черный с белым! - цвета проявились.
То, что было девчонке ясно,
Взрослой жизнью давно размыто.
Не всегда белой ниткой шита
Чья-то хитрость… Где знак опасности?
Но приходит на помощь, как чудо,
Снова знанье забытое детства.
И за это всегда я буду
Перед девочкой той ответственна…
Мамины молитвы
Мы познакомились с Оксаной в детской поликлинике, куда обе привели на прием своих простудившихся чад. Пока ждали очереди к врачу, разговорились. Оказалось, живем чуть ли не по соседству, на расстоянии одной троллейбусной остановки. У нас оказалось много общих тем, которые интересно было обсудить. С тех пор Оксана иногда заходила ко мне с сынишкой. В основном, в выходные дни, субботу или воскресенье, ведь обе работали. Пока ее Сережка и моя Маша возились с игрушками в соседней комнате, мы на кухне пили чай, говорили о семейных делах. Я очень сочувствовала Оксане. Ее муж крепко выпивал, не чурался женского племени, был вспыльчив, особенно во хмелю, поднимал на нее руку.
— Некрещеный, — вздыхала Оксана, — поэтому так все и идет. Но чтобы покреститься – и слышать не хочет.
Справедливости ради надо сказать, что Оксана тоже не была такой уж и верующей. В церковь если заходила, то только по праздникам. Но многие ли из нас тогда, лет двадцать назад, регулярно в храмы ходили?
В жаркий денек
– Как все- таки жарко этим летом, – сказала мама, обмахиваясь разноцветным бумажным веером.
– Мама, сделай и мне ветерок! – попросила маленькая Тонечка, придвигаясь поближе. – Я тоже совсем уже «зажарилась»!
– Странно, – задумчиво произнес Богдан, сооружая некое подобие веера из плотного бумажного листа, – почему движение воздуха вызывает ощущение прохлады? Вот и вентиляторы люди придумали. А я где-то читал, что воздух при этом остается той же температуры. Например, ветер в жарких странах называется так: «горячее движение пустыни». А жители там почему-то носят в жару теплые халаты и меховые шапки. Туркмены, например.
– Это ты неправильную книгу читал! – заспорила до того молчавшая Валя. – Давай мы сейчас на тебя теплый халат и шапку наденем и вентилятор выключим! Станет тебе прохладно?
Богдан не знал, что возразить. С одной стороны, он привык как-то доверять книгам, которые папа подбирал ему для чтения. А с другой стороны, действительно, несоответствие какое-то получается.
– Папа, – попросил он, поворачиваясь к отцу, слушавшему их разговор. – Объясни нам, почему так получается. Ты всегда так понятно все объясняешь…
Да исправится молитва моя
Мой дед Иван Степанович был уроженцем Черкасской области, прирожденным крестьянином. После революции он получил наделы земли на себя и жену. И невозможно было найти на этой земле ни клочка неухоженного. Но грянула
коллективизация, а он не спешил вступать в колхоз, все думал. Таких упрямцев власть называла «куркулями» и особенно с ними не церемонилась. Дед пользовался в селе авторитетом. Он был грамотный, окончил церковно -приходскую школу, а главное, характер имел основательный и рассудительный. Наверное, поэтому к нему часто приходили за советом, у него было много друзей, даже среди «идейных противников», сельских активистов. Один из них и спас семью деда от неминуемой высылки, постучав однажды поздним вечером в окно:
- Іван, завтра прийдуть тебе розкуркулювати. І, мабуть, зашлють у Сибір...
Дед долго не раздумывал. Он запряг лошадей, посадил в повозку жену, красавицу Евдокию с двумя детьми, положил узел с самыми необходимыми вещами… Всю ночь они ехали, и еще следующий день. И приехали на Донбасс.
