Нас Церковь снова призвалá,
И мы стоим пред нею.
Вовсю звонят колокола:
Сегодня – Маккавеев!
Сюда с корзинками спешат
Все бабушки и дети.
Здесь можно у Церковных врат
Купить цветов букетик.
Нас Церковь снова призвалá,
И мы стоим пред нею.
Вовсю звонят колокола:
Сегодня – Маккавеев!
Сюда с корзинками спешат
Все бабушки и дети.
Здесь можно у Церковных врат
Купить цветов букетик.
Пресветлый образ — «Умиление»,
Нежней и трогательней нет.
Опущен взгляд — само смирение,
Любовь и кротость, чистый свет.
И две руки, что накрест сложены
На пресвятой Её груди…
Дрожат ресницы глаз встревоженных
О предстоящем впереди.
Он там, под сердцем богоизбранным,
Под непорочным и святым.
Придёт дать бой порокам низменным
И помощь грешникам простым.
Ну, а пока, весь мир к погибели
Неслышной поступью идёт…
А в скромной девичьей обители
Под сердцем Девы зреет Плод.
Ты ждёшь, Невеста Неневестная,
Того, Кто смерть разрушит Сам.
И будет боль, и муки крестные,
И вознесенье к Небесам.
Но всё же, радуйся, Пречистая!
Благая Дева — Бог с Тобой!
Дверь в Горний мир, Звезда лучистая,
Над всем живым покров святой!
31.07.12
Звучали трубные сирены –
Давид ковчег сопровождал.
В путь тридцать тысяч душ отменных –
Людей отборных он собрал.
Несли ковчег с благоговеньем,
Со страхом, с трепетом несли.
Без ýстали, с большим почтеньем,
Колонной дружной люди шли.
А на ковчеге на Господнем
Сияло имя – Саваоф…
На колеснице Бог сегодня
В путь вышел с парою волов.
Так рядом шли с ковчегом Божьим
Аминодавовы сыны.
Неторопливо, осторожно
И страха Божьего полны.
Перед ковчегом шёл Ахио,
А Оза, брат его, за ним.
Вдруг колесница встала криво
С бесценным грузом со святым.
Рукой коснуться дерзновенно
Ковчега младший брат посмел.
Он поступил самозабвенно,
Он поддержать его хотел:
Волы немного наклонили
Святую ношу. Озин пыл,
Порывы Озы свéтлы были,
Но Божий гнев его сразил.
Упал он замертво мгновенно,
Скончался Оза в тот же миг.
За то, что смело, дерзновенно
К ковчегу Божьему приник.
Пришёл как-то к старцу монах молодой:
«Мне нужен совет вразумительный твой –
Я книги читаю, святые слова,
Но память моя почему-то слаба».
Духовный наставник корзину даёт,
Внутри у неё толстый грязи налёт.
«Снеси мне, сынок, в этой таре воды
Из речки за лесом, всего полверсты».
Усердный монах день трудился в поту.
«Отец, я опять за советом иду –
Ношу и ношу, а корзина пуста.
Воды не принёс в ней, но стала чиста».
Старик улыбнулся – он многое знал:
«Сынок, ты не зря слово Божье читал –
Не держишь в себе ты его ещё, нет,
Но душу очистил им. Вон какой свет!»
13.04.12
Здравствуй, август мой любимый!
Здравствуй, месяц мой родной!
Через вёсны, через зимы
Ты ворвался в летний зной.
Вновь окутал сладкой негой,
Усмиряя лета жар.
Далеко ещё до снега –
Красок буйство и пожар.
Как всегда, ты щедр плодами,
Ты умерен и красив.
Всё дороже мне с годами –
Так же статен и учтив.
Август… буквы слух ласкают –
Мягкий слог и бархат в нём.
Ты пришёл – душа встречает
Всё, что в месяце твоём:
Гладиолусы и розы,
Дыни, персики и мёд.
Утихающие грозы,
Звёзд сорвавшихся полёт.
Вижу гроздья винограда,
И ликует вновь душа.
Это Господа награда
Без единого гроша.
Щедр Господь в конце сезона,
После зноя и жары.
Август-месяц – Божье лоно,
Пик Божественной поры.
Боже, Господи Всевышний!
Слёзы радости прими!
Стих об августе услышь мой,
Плод мой с дерева сними!
08.08.11
Из цикла "Семь смертных грехов"
Расслабленность души, ума изнеможенье –
Уныние моё, что душу мне томишь?
На сердце тяжело до головокруженья,
Скажи, Господь, теперь поможешь ли, простишь?
Святой пророк Давид взывал в печали к Богу.
Он уповал всегда всем сердцем на Него.
Уныние тогда сходило понемногу,
И воскресала вновь потом душа его.
Он говорил душе: «Ну что ты унываешь?
На Бога уповай и не смущайся так».
О Господи, Господь! Один Ты только знаешь,
Зачем моей душе попущен этот мрак.
«Чужим здоровьем болен» –
Так люди говорят.
О том, кто недоволен,
Когда успешен брат.
Где зависть и сварливость –
Там неустройство, ложь.
А честность, справедливость
Там ставится ни в грош.
Печалишься о счастье
Знакомых и родных?
С собою нет согласья
От дум своих грешных.
Он сам себя изводит,
Сжигает изнутри,
А зависть рядом бродит,
Огнём в груди горит.
Прекрасный ангел света
Стал демоном из тьмы:
Он Богом был согретым
И видел Божьи сны.
Но ангел омрачился,
Он завистью сражён.
И разум помутился –
Стал падший ангел он.
Одежды боготканной
Лишился в тот же миг.
А славы долгожданной
Он так и не достиг.
Через его паденье
Вошла на землю смерть,
Чтоб Божие творенье
Пороками растлеть.
Теперь он предводитель
Зловещих, тёмных сил.
Зовёт в свою обитель
Всех, кто без Бога жил.
Из цикла "Семь смертных грехов"
Чревоугодие и пьянство
Меняют нрав, рождают лень.
Они с завидным постоянством
Одолевают каждый день.
Они, как злые исполины,
Стоят поодаль, в стороне,
Чтоб сети на тебя накинув,
Поработить в дремотном сне.
Ты направляешь свои силы
В утробу полную свою.
Чревоугодие сломило
Твой нищий дух и волю всю.
Из цикла "Семь смертных грехов"
На земле этот грех всем известен давно,
Каждый гневался, каждый сердился.
Если вдруг станет вмиг пред очами темно,
Значит гневом твой ум помутился.
Только что был покой, тишина, благодать,
И душа, как дитя, умилялась.
Кто посмел растревожить, покой отобрать?
Сердце словно в огне оказалось.
Гнев и ярость всегда изливает глупец,
И тем самым себя разрушает.
Свой душевный покой он погубит вконец,
Если грех свой в себе не признает.
Из цикла "Семь смертных грехов"
Наши бренные тела созданы Всевышним.
Нас купили дорогой ценой.
За небрежность к нам самим Вседержитель взыщет –
Дать ответ придётся непростой.
Тело наше – храм святой для Святого Духа,
Чтобы Дух Святой в нём обитал.
Смотрит пристально Господь, приклоняет ухо,
Слышит всех, кого Он Сам создал.
Дух Святой – Он, как пчела, что не сядет в грязный,
Смрадный и невымытый сосуд.
Так к душе Он не войдёт к блудной, безобразной, –
Звать Его туда – напрасный труд.
Блуд есть ложь, болезнь души, разума затменье.
Лечит целомудрие его.
Не блуди, чтоб не попасть к Богу в осужденье,
Мерзкого не делай ничего.
Из цикла "Семь смертных грехов"
Не собирай сокровищ на земле,
Где моль и ржа, грабители и воры.
Подобен будь Божественной скале,
Стоящей твёрдо, как другие горы.
Ведь всем известно: сердце будет там,
Где вы сокровище себе собрали.
И тот помощник в жизни будет вам,
Кого всегда к себе вы призывали.
Из цикла "Семь смертных грехов"
В законе Божьем мы читаем:
Гордыня – самый тяжкий грех.
Но не смотря на то, что знаем,
В гордыне часто пребываем,
Мечтая быть превыше всех.
Всё, что внутри, весьма глубóко
Сокрыто от самих от нас.
Но лишь Всевидящего око
Исток греховного порока
В нас замечает каждый раз.
Стихи рождаются в дороге
От окружающих красот.
Без ýстали шагают ноги,
Душа ликует и поёт.
Когда выходишь на опушку,
Что тайно лес тебе открыл,
Бери с собой побольше кружку –
Здесь море ягод Бог взрастил.
И с горкой быстро наполняя,
Свой урожай благословляя,
Ты посмотри по сторонам –
Как живописно тут и там!
Я признаю своё бессилие
Перед Тобою, мой Творец.
Моих пороков – изобилие,
Над головой – грехов венец.
А Ты всех нас, без исключения,
Зовёшь, и ждёшь под кров святой.
Всех, ожидающих прощения,
Ты учишь притчею простой,
Как за Тобой кровоточивая
С огромной верой следом шла –
С надеждой женщина пугливая
Прикосновения ждала.
Она дотронулась до мантии, –
Годами ждавшая Тебя, –
Ты родовое снял проклятие,
Её не зная, но любя.
«Спаслась ты верой бесконечною,
Тебя спасла она одна.
За веру, дщерь, твою сердечную
Навеки ты исцелена».
И стала вмиг она здоровая,
Христовой силой спасена!
Все испытания суровые
Забудет скоро ли она?
Забыть не сможет: память смертная
Всегда жива у христиан.
Любовь спасёт всех беззаветная,
Огромная, как океан.
И все, кто принял исцеление
Из благодатных Божьих рук,
Ему несут своё служение
В ночной тиши под сердца стук.
27.05.09
Молоком туман разливается –
Словно в Питере белые ночи.
И росой трава увлажняется,
И слезами печальные очи…
Каждый миг земной и мгновение
Нас Господь красотой удивляет.
Всё, что есть вокруг – всё знамение,
Всё любовь в злых сердцах пробуждает.
Ночь туманная веет холодом,
Но звенят капли влаги призывно.
Бьют в таинственный сердца колокол,
Звон души извлекают надрывный.
Огоньком в ночи свечка теплится –
В свете тусклом рождаются мысли.
За окном туман низко стелется,
В невесомости капли повисли.
И в мерцанье том свечки тающей,
Подперев подбородок руками,
Смотрит женщина вопрошающе,
Мглу тумана пронзая глазами.
Всё сокрыл туман, стёр пейзаж ночной,
Пеленой заслонил белоснежной.
Что он спрятал там, за завесой той,
Лапой мокрой своею и нежной?
Если вдруг в глазах пелена и мгла –
Открывает душа свои очи.
И не даст пропасть в море бед и зла,
Освещая туманные ночи.