Он бился
Головой
В стекло,
Пытаясь
Истину
Разъять...
Рассудок
Кровью
Залило,
Опять
Растерзана
Тетрадь...
Кровотечение
Души
В остывшем
Сердце
Жгло
Костер...
Но ум
Безпочвенный
Остер
Как
Нож
Убийцы,
Иль
Судьбы
Безпечной
Приговор...
Взошел
На тронный
Пьедестал
Тот,
Кто
Себя
До
Смерти
Не
Узнал...
Но
Тут
Упал...
И бездны
Адской
На краю,
Он вдруг
Прозрел
И закричал:
"Спаси!
Не
Ведал,
Что
Люблю!"
Пока в СССР на практике проверяли позитивные и негативные стороны коллективизма, Запад, в противовес, изучал дискурс индивидуализма и т. н. индивидуальных свобод. С исчезновением Советского союза конец пришёл тому и другому, главным трендом становится человеконенавистничество.
Перед размышляющим о судьбах мира человеком как бы лежат две отыгранные карты: коллективизм и индивидуализм, лишь христианство предлагает ему нечто иное, в некотором смысле соединяющее в себе то и другое — соборность. И тем оно так неприятно нацеленным на фашизм сильным мира сего. Христианство как третий путь должно быть ликвидировано всеми доступными способами, в том числе путём подлога, искажения его сути, потому надо особенно внимательно следить за этой стороной борьбы, менее всего бросающейся в глаза.
В чём суть соборности понятно из слов самого Христа «Где двое или трое собраны во имя Моё, там Я посреди». То есть, для осуществления этого принципа достаточно самому взаимодействовать с другими во имя Христово, в измерении любви, и тогда каждый, кто способен ответить во Христе — ответит.
Пусть снаружи мороз – орхидея сокрыта в дыханьи...
Разве ты уже не умеешь сжать зубы?
Игумен Паисий (Савосин), «Камень для одного»
Скрипеть зубами — стёрлись зубы,
мой «камень» превращён в песок,
и кровь моя — берёзы сок —
струится в теле слишком быстро.
Пою — песком наполнен рот,
слова цежу сквозь Слово — губы
пустыня сушит; режет искры
на медь для торжища высот.
1
Воды бурлят и сцепляются в волны,
Май обласкает древесную вязь -
Узел ветров. Ярко вспыхнули кроны,
Тьму разрезая, светлеет листва.
Закатный солнца ручеёк
Струится огненной прохладой,
И вот уже не здесь, не рядом,
А близ ресниц и тёмным садом
Проходит ночь. И речь её...
Каждая страна требует своего языка. Также и эта, поскольку речь пойдёт о совершенно отдельной стране, которая как таковая требует особого языка. Однако она не равняется всем прочим, как и ни одной из известных стран в отдельности, и она не может быть названа «одной из». Вместе с тем, она и не совершенно внеположна всем существующим странам, где только ни существует человек, и местностям, какие только ни сотворены Господом...
Все люди Ангелы,
Но ангельское в нас
Покрыто слоем копоти и грязи,
Сквозь толщу эту
силой Благодати
Свет неземной является подчас.
Душе моя,
Ты рождена для Жизни,
Мятешься всуе, умножая тлен.
Недолго ждать –
Настанет время тризны,
Что ты обрящешь суеты взамен?
В этот день выгоняют коней
И лицо умывают росой.
Девки ловят белесой косой
Развесёлых и статных парней.
В тот момент он уже почти закончил пейзаж. Ходя по своей (точнее, всё ещё дедовой) получердачной квартирке взад и вперёд с мастихином и несколькими кистями в руке, хотя и уже не касался холста, словно просто забыл положить их, он напевал, постоянно возвращаясь к одному и тому же...
Душа моя, не унывай,
Хоть путь твой грешен.
Гляди в окно,там свет и май -
Никола вешний.
Там скоро первая сирень
Расправит грозди,
Чтоб в зелени листвы стеречь
Цветы как звезды.
Там пряный ветер поплывет
По теплым кровлям
И солнце новым мир сошьет
Привычным кроем.
И отразится в небесах
Красой нездешней.
Гляди, душа,во всех церквах -
Никола вешний.
Ночь не вечна, и разлука тоже,
Бесконечно сердце, если любит…
Что-то размечтался я, похоже,
Засиделся ночью на Youtube.
Ставлю лайки и качаю песни,
Получаю море позитива.
И чем дальше ночь, тем интересней,
Хорошо до одури ленивой.
А с рассветом молнии, как сабли
Засверкали, споря с тишиною.
Тучи в небе, словно дирижабли
Закачались грозно над рекою…
Так хотелось стать богоугодней,
Отмолчаться одинокой рыбой…
Вот и думай, кто ты есть сегодня,
Где всегда есть выбор: либо, либо.
2017
Я почти не помню деда.
Помню только: Волга, небо,
Я – мальчишка-непоседа,
Тот, которого всегда
«Мой разбойник» называл он,
Обнимал рукой беспалой,
И вихров моих касалась
Колким снегом борода.
Мелет мельница года…
Я всего-то немного и знал его. Собственно, как оказалось, все знали его немного. Хотя, кажется, в подобных случаях это обнаруживается довольно часто.
Теперь я даже не помню точно, как его по-настоящему звали. Наверное, теперь это тоже не очень удивительно. Зато я помню нечто другое. И мне кажется, что это стоит того, чтобы его помнить.
Бывает коснётся тревоги проклятая грусть,
и жмёшься в себя, говоря: ну, и пусть! ну, и пусть...
Рыбёшкой об лёд, стараясь терпеть - не тужить,
иначе не выжить, а нам ведь приказано жить.
Дорога всё в гору, дышать не могу. Не могу!
Довольно дорог, я иначе из жизни сбегу
на дальний чердак или в дикий потерянный лес -
Алисой уйду дорастать до желанных небес.
Вроде не так давно это и было, а вот поди ж – лет пятнадцать минуло с того случая. Произошла эта история в самом начале нового, третьего, тысячелетия на Русском Севере. Один молодой человек, пережив встречу со Христом, решил непременно связать дальнейшую жизнь со священническим служением Его Церкви. Единственное, в чем по возвращении со срочной службы в армии он не был уверен, это какой пастырский путь избрать: стать белым семейным батюшкой, разделив все тяготы и труды с верной супругой, либо иеромонахом, посвятив себя молитве, служению и аскетическим подвигам. У нашего героя была невеста, которая, к счастью, полностью разделяла взгляды своего возлюбленного, а в ревности по Богу, пожалуй, даже и превосходила его.
