В храме закончилась воскресная литургия. Как и всегда, большинство прихожан ушли по домам. Началась панихида. Не так много людей на нее осталось. На панихиде, как известно, молятся об усопших. Молитвы и песнопения во время панихиды звучат хоть и оптимистичные, но протяжные и напевные, радостными их назвать трудно. Молясь, присутствующие вспоминают своих близких, ушедших в мир иной.
Встретил в эти дни на улице одну давнишнюю знакомую. Работали вместе когда-то, потом много лет не виделись. Постояли минут десять - пятнадцать. Поговорить было о чем. Да и погода радовала... Старых приятелей вспомнили. Двоих, как оказалось, уже нет на этом свете... Да, нам ведь не тридцать и даже не сорок уже... Уходят старые друзья.
Когда я учился в первом или втором классе, а было это в 1967 или 1968 году, в зимние каникулы нам устроили экскурсию в Суздаль. Ранним холодным утром, еще затемно, мы собрались всем классом около школы. Вскоре подъехал красный, фыркающий черным дымом, ну точно как Змей Горыныч, Икарус, мы быстренько расселись в нем и поехали в Другой Город. Другой город был для нас тогда невероятным приключением. Многие в другой город первый раз в жизни поехали.
Дети в храме — прихожане самые желанные. Самые живые и самые непосредственные. Они никогда не будут скрывать своих чувств — ни улыбки, ни горечи обид... И ещё дети, наверное, самые лучшие молитвенники. Детская молитва необыкновенно чистая. Иногда мне даже кажется, что она намного быстрее доходит до Господа и Его угодников, чем наши молитвы, молитвы людей взрослых... Согласитесь, мы частенько молимся, проговаривая текст молитвы машинально, думая при этом совсем о другом. А дети молятся по настоящему. Так, как надо молиться. Нам бы поучиться у них такой молитве...
Двор современной пятиэтажки. Раннее осеннее утро. Качели, детские горки. Лавочки, вытоптанные газоны, редкие деревья. Пожелтевшие опавшие листья на влажном асфальте. Из-за соседнего дома встаёт солнце. Длинные косые тени отбрасывают спешащие на работу люди.
В углу двора, в стороне, стоит мусорный контейнер. На нём – огромная ворона. Она важно расхаживает по самому краю контейнера, изредка хватая что-нибудь из его содержимого. Откуда ни возьмись, появляется взволнованный растрепанный воробей. Но, испугавшись вороны, он улетает прочь.
Не боится вороны только лохматый пёс с грустно опущенным хвостом. Он тоже «пасётся» около мусорного ящика. Тоже что-то выискивает около него.
Под нашими окошками всегда росли вишни. Когда мои родители купили этот дом на окраине Иванова, мне было 4 года. Вишни уже росли. Их, видимо, посадил прежний хозяин, потом они стали старыми. Потом высохли и погибли. Полянку на их месте заполонила трава. Мне было лет двадцать тогда. Крапива выше пояса, кому это понравится? На соседней улице около старой вишни я откопал несколько побегов молодой поросли и посадил их под своими окошками. Весной мои посадки дружно пошли в рост. Через пару лет они зацвели. Радовались тогда все — и папа, и мама, и бабушка, и сестренка... Ждали первых ягод. Вскоре появились и они — упругие зелёные шарики на месте опавших цветков.
У Андрея детей было девятеро. Пятеро мальчишек, остальные – девчонки. И жена-красавица. Осанистая такая, с тугой русой косой до середины спины – настоящая русская баба, как в сказке. Да и сам Андрей – мужик не промах. В плечах – косая сажень, борода с благородной сединкой. У таких мужиков любое дело в руках спорится, за что ни возьмется. И кузнец, и плотник… В селе, где они жили, краше семьи не было. Всем на зависть.
