Вспомните первую лекцию. Цивилизация — это низшая часть культуры, хотя и очень важная и вполне достойная. Она направлена на наши непосредственные удобства. Вы помните, «цивилис» — гражданский, «цивитас» — город. Есть много народов, которые либо не достигли цивилизации, либо от нее просто отказались. Или они немножечко соприкасаются с чужой цивилизацией, такое тоже бывает. А культура у них, несомненно, есть, как и у всех народов. Цивилизации может не быть, а культура есть всегда.
Николай Данилевский обращал внимание на то, что заимствования в области культуры, то есть в областях религиозной, художественной, государственной в лучшем случае бесполезны, а в худшем случае вредны, а заимствования в технической области, которая собственно и есть цивилизация (не только электричество, а также устройство суда присяжных, избирательного процесса и т.п.), как раз наоборот полезны и усваиваются легко.
В наших газетах давно ведется спор о пресловутом «русском вопросе». И поскольку наши газеты зловредны в основном, то все время обсуждаются только две точки зрения. Одни кричат, что мы должны стоять перед Западом на карачках, потому что поезд ушел, мы опоздали на последний вагон, и если мы не будем стоять на карачках, то мы всегда будем ходить в лаптях. Так говорят так называемые «демократы». А другие, так называемые «патриоты», вопят: «Нет, нет! Мы никогда не станем на карачки, и будем ходить в лаптя-я-х!» А в чем разница?
А вот если бы они читали Данилевского или хотя бы в худшем случае слушали лекции Махнача о Данилевском, тогда они бы заметили, что эволюционное отставание — это совершенно нормальное явление. И если у нас наблюдается таковое, то образцом для нас должен быть японец, у которого с 1945 года вообще никакой цивилизации не осталось. Всё разбомбили. И вся цивилизация у них заимствована, они всё либо купили в рамках патентного права, либо украли, либо на Западе, либо у нас, у русских. Но остались они притом японцами, со своим вероисповеданием, со своей культурой, и хорошо живут. Может быть, вы видели по телевизору, сидит какой-нибудь саудовский араб перед компьютером, естественно последнего поколения, новее не бывает, в Америке такой и то редкость, стоит безумно дорого. Сидит он в головном уборе, который свидетельствует о том, что он мусульманин и араб, не просто мусульманин, а араб. Вот и хорошо, и нам бы так себя вести. И мы бы не ходили в лаптях и поплевывали на их вероисповедание и на их культуру. Вот я очень хотел бы, что бы эти мысли вам понравились. Я антизападник, вы, наверное, уже заметили. Но мне также не нравятся, мне глубоко антипатичны люди, которые призывают нас жить праведной жизнью, быть православными, русскими и… нищими. Это провал. Современная молодежь быть нищей не захочет никогда! Эта проповедь провалена заранее. Но такие вредоносные люди тоже есть, хоть они и с добрым сердцем.
В истории существовали и существуют общества, которые предположительно или точно не достигли уровня цивилизации, во всяком случае не имели городов. Первоначально такие общества называли «первобытными», потому что, к сожаленью, господствовала точка зрения, созданная эпохой Просвещения, что эволюция у всех одна, что все идут по пути к прогрессу (масонская идея, вспомните еще раз первую лекцию). Но некоторые на этом пути отстали. Потому их надо либо подгонять, либо им помогать. А никакого особого зулусского пути, как и русского пути, не существует. И нам по прежнему доказывают некоторые, что нету русского пути, хотя уже давно перестали доказывать зулусам, что нету зулусского пути. И, следовательно, все народы, как те, которых уже нету, например, жители дельты Нила до Египта или жители Междуречья до шумеров (археологическая культура Обейда), так и те, которые сейчас есть, например, аборигены Австралии, пигмеи Конго, индейцы Амазонки тоже первобытные.
Но потом стало как-то несколько неудобно, начали сомневаться в истинности учения этих «просветителей». Потому ко второй половине XX века представления изменились. Начали различать «первобытное общество» и «традиционное общество». «Первобытными» начали именовать тех, кого мы изучаем методами палеонтологии и археологии, то есть, кого уже нет. А «традиционными» начали называть тех, которых мы изучаем методами этнографии, например, пигмеев или бушменов. Я согласен с тем, что это совершенно разные категории. Мы не знаем, сколько этносов живут в состоянии гомеостаза, то есть живут очень долго как реликты, когда они не эволюционируют, когда все активные фазы этногенеза пройдены, когда живут их остатки. И тут ни Гумилев, ни гумилевцы нам не помогли. Потому я пользуюсь просто термином «традиционные общества». Эти общества, несомненно, создали свою культуру и живут в ней, но не создали свою цивилизацию. Некоторые, как австралийские аборигены (австралоиды), так живут совершенно сознательно не одну тысячу лет. И приход белых людей, их столкновение с полинезийцами ровным счетом ничего не изменило. Полинезийцы предпочли удалиться, заселить безлюдную Новую Зеландию и в общем не посягнули не только на Австралию, но даже на Тасманию.
Самый важный вопрос — что же было стержнем традиционной культуры? Непосредственные производственные надобности, считают некоторые. Но высота искусства, которую мы видим на фресках Тассили, в наших наскальных рисунках на Урале как-то не стыкуется с этим.
В культуре таких обществ, в их жизни чрезвычайно высоко значение искусства, роль искусства, его функции, которые в нашем обществе искусство давно не выполняет.
1. Итак, первая, основная функция — сакральная, культ. Искусство порождается самим культом. Вспомните гипотезу отца Павла Флоренского. И вся культура, и само искусство как часть культуры непосредственно питается от культовых корней. Искусство служит прежде всего культу. Конкретные функции бывают разными: оберег (некая магическая защита от зла, от злых духов) или наоборот прославление высших сил, четко или нечетко представляемых, или искусство служит культу технически. Эти функции сохранились и в современном искусстве, но загнаны в дальний угол. Разумеется, и сейчас пишут иконы, в том числе и прекрасные, бесспорные произведения высокого искусства. Но сейчас это только очень маленькая часть современного искусства. Да, и сейчас чеканщик может делать священные сосуды для храма, который не желает пользоваться стандартной продукцией, набившей всем оскомину. И уж точно сейчас есть русские женщины, их довольно много, в том числе моя жена, рукоделие которых используется в богослужении. Короче говоря, эта функция жива, но она сейчас загнана в угол и занимает очень маленькую часть искусства.
2. Вторая функция — познавательная. Если вам будет интересно познакомиться с шедеврами палеолитической живописи, например, с фресками Тассили, вы заметите, что в них есть некая научная компонента, что, изображая своих быков, мастер выступает как исследователь. На них же передано движение, грация! Очень нескоро потом научатся в живописи, на фресках передавать движение. Здесь уместно отметить, что если наука только в эпоху Возрождения выделяется из философии, то философия из искусства выделяется с VII века до Р.Х. Как философия была частью искусства, так и наука была частью искусства. Этой задачи искусство давно не имеет. Искусству и не задают эту функцию, нету спроса на нее, и само искусство к ней давно не готово и не годится.
3. Третья функция — дидактическая, то есть обучающая, воспитательная. В ней очень долго никто не сомневался. Еще в начале XIX века все были убеждены, что большое искусство всегда дидактично. Но в XX веке, точнее, уже с конца XIX века появился экстремизм отрицания, стало принято говорить: «А что это он? Он же нас чему-то учит! Значит, он не художник!» Потому эта функция, конечно, осталась в отличие от познавательной, но она тоже загнана в глубокий угол.
4. Следующая функция, несомненно, была у первобытных, есть и сейчас. Это функция эстетическая. Прекрасно помню, как один тверской археолог показывал мне неолитическую костяную «пешню», то есть приспособление для пробивки льда, для подледного лова. Она разбилась, и хозяин ее выбросил. А через несколько тысяч лет ее нашел археолог и запрыгал от радости: все куски лежали рядом, он ее собрал почти целиком! Рабочая часть пешни была сточена, стесана, ею работали. Но не сточенная часть была настолько красивой формы, что устроит любого искусствоведа! Кроме того, она еще покрыта легким живописным орнаментом! Причем орнамент не симметричный, а наоборот слега небрежный. То совершенно невозможная вещь для понимания современного человека, хотя детям это понятнее. Современный взрослый человек своими засохшими мозгами совершенно не в состоянии постичь это. Ты же все равно собираешься этой вещью долбить лед! Она же все равно стешется! Чего же ты выпендриваешься с орнаментом? Но тот охотник, тот рыболов хотел держать в руках произведение искусства. Может быть, у орнамента было магическое значение, а может быть, и нет. Но даже если было, то все равно это — произведение искусства.
Человек долгие, долгие века был окружен исключительно произведениями искусства, потому что искусство и ремесло тоже совпадали. Окончательно искусство и ремесло разделились в Западной Европе только в позднем Возрождении, потому что великий Донателло, мастер очень раннего Возрождения, не только скульптуры отливал, он еще резал «кассоны». Кассон — это красивый свадебный сундук для приданого. В Италии родители, выдавая дочь замуж, заказывали кассон, если могли себе позволить. Даже небогатые заказывали что-нибудь попроще, с аляповатой живописью, но все равно произведение искусства. Конечно, эти сундуки были не то же самое, что его скульптура Давида, но Давида Донателло делал так же на заказ, как и делал на заказ кассон, делал точно так же, как и тот мастер, который кроме сундуков ничего больше не делал. И все великие флорентийцы были членами одной церкви Святого Луки, известного покровителя художников. Обычно все гильдии художников были посвящены Луке. Они все были собратья по цеху.
А в XVII веке представить себе живописца и ремесленника в одном цехе было уже невозможно. Вот так ремесло разошлось с искусством. У нас разошлось позднее, окончательно только в XIX веке.
Очень многие художники, особенно англичане, например, Вильям Моррис и наши художники Талашкинского круга или Абрамцевского круга Мамонтова еще в начале XX века стремились вернуть ремесло к искусству, чтобы побольше было произведений искусства, то есть кустарной работы, уникальных изделий в дереве или керамике, изделий небольших серий, чтобы человек не был окончательно порабощен безликой фабричной продукцией. Но это все равно произошло. А сейчас происходит нечто еще более страшное. Сейчас нам навязывают умышленно недолговечную продукцию, чтобы она быстрее изнашивалась. Я знаю то даже по обуви, помню, как долго служили ботинки еще каких-нибудь 30-35 лет назад. Сейчас же нету сапожников! Обувщик делает обувь на абстрактного человека, а сапожник делает обувь лично вам.
Эстетическую функцию искусство сохраняет, хотя появились всякие разные анти-эстетики, которые любят безобразное. А для христианина это страшно уже само по себе, потому что «безобразное» — это то, что не имеет образа. Ну, в общем это тоже можно считать эстетикой, но с соответствующими оговорками. Наверное, находятся люди, которые платят за то, чтобы смотреть на тщательно побеленную стенку, расписанную, просите, какашками.
5. Очередная функция — производственная. Она практически исчезла. И наличие такого рода деятельности, как «industrial design», ничего тут не меняет, потому что дизайн промышленной продукции делается совершенно отдельно от функции. Функция пешни и функция топора относились к тому же самому художественному процессу, что и эстетика топора или эстетика пешни. А сейчас телевизор делают люди, которых совершенно не интересует его дизайн, а потом другой мастер нахлобучивает дизайн на телевизор. То есть, производственная функция практически утрачена.
Как видите, очень интересно уже то, что человек традиционного общества был человеком искусства, причем каждый человек. Конечно, один резал лучше, другой хуже. Таланты Господь раздает по-разному. Один хорошо охотился, другой хорошо резал. И соплеменники то знали. Но все равно, тот, который резал, также охотился, а тот, который охотился, еще немножко резал. На Русском севере еще в конце XIX века было неприлично не быть крестьянином. Любой ремесленник, в частности плотник, еще занимался и небольшим сельским хозяйством, занимался, правда, спустя рукава, ибо кормился в основном плотницким ремеслом, имел много заказов. Но все равно он и скотинку держал, только, наверное, не пахал. За исключением иконописцев. Те могли вообще больше ничем не заниматься. Богомаз — это совершенно особый человек на Севере. А для плотника то было совершенно нормально. Посмотрите «Лад» Василия Белова. Это его лучшая книга, автобиографическая книга, которая описывает уклад жизни Русского севера. Белов про него все знает, он вологжанин и по первой профессии плотник. «Лад» издавали неоднократно, в том числе с иллюстрациями.
Традиционные общества могут дожить даже до государственности. То бывает редко. И одна из форм монархии — традиционная монархия. Это древнейшая форма монархии. Именно с традиционной монархией, когда монарх (вождь, князь) олицетворяет общество, связан обычай царской жертвы. В тяжелом, угрожающем положении (в случае эпидемии, страшного нашествия многократно сильнейшего врага, пожаров, наводнения) царя приносили в жертву, дабы умилостивить духов. Следы царской жертвы есть в греческой мифологии. Их подробно разобрал совершенно поразительный исследователь XX века Роберт Грейвс (1895-1985). Его большая, толстая книга «Мифы древней Греции» вышла только один раз в русском переводе, лет 10-11 тому назад, в начале 90-х. Тираж 150 тысяч. Позднее уже не было бы такого тиража. Грейвс — «эвгемерист». Эвгемер был первым греческим философом, который трактовал мифы с рациональной точки зрения, то есть, он стремился видеть в них отображение истории. В своей книге Грейвс анализирует мифы. Его исследования абсолютно непревзойденные!
Так вот, Грейвс указывает, что сначала приносили в жертву самого царя, потом жертва стала заместительной. На один день царем делали мальчика, облачали его в царские одежды, бывший царь оказывал мальчику царские почести. На следующий день мальчика резали, и бывший царь возвращался на трон. Через год следующего мальчика на один день делали царем. Потом перестали резать мальчиков, но появились символические изображения того же самого. Все было запрятано в сложный обряд, и все забыли, что за этим обрядом стоит.
Вавилонский царь среднего, развитого вавилонского времени каждый год должен был пройти жреческое посвящение. Каждый год его можно было, между прочим, таким образом «провалить на выборах». Да, он был пожизненным царем, но аристократия Вавилона держала его в руках. Он должен был пройти жреческое посвящение и совершить праздник — свадьбу Бела-Мардука, бога-покровителя Вавилона. Если бы ему отказали в посвящении, он перестал бы быть царем. Каждый царь Вавилона знал, что ему дозволено, а что недозволенно. Но сейчас нас интересует не это. Царь входил в храм «Эсагилу» (в храм бога Мардука, покровителя Вавилона). Его встречал верховный жрец, аристократ, приветствовал его и… давал ему по морде. Полагали, что если от этой пощечины царь заплачет, то год будет плодородным. Вавилон был удивительно цивилизованным, как вы скоро увидите на отдельной лекции. Потому наверняка жрец умел бить так, чтобы было не больно, а царь умел выжимать слезу. Но что за этим стоит? Конечно, царская жертва, давно превратившийся вот в эту пощечину обряд царской жертвы плодородия. И это все достаточно серьезно, братья сестры, потому что царскую жертву за народ принес и Спаситель наш Иисус Христос. А Понтий Пилат, который Библию знал скверно, именно так и прочитал происходящее, потому что он о царской жертве знал из своей античной традиции. Оттуда и наглая надпись его: «Иисус Назорей, Царь Иудейский».
Так вот, естественно, традиционный царь был всеми любимым и всеми уважаемым главой общества, но имеющим, как и любая власть в традиционном обществе, минимальные возможности воздействия на общество, потому что общество управлялось традициями. Так же было в доисламской Аравии. Там было традиционнейшее родовое устройство. Вожди племен, «сеиды», в случае большой войны могли ополчать племя. Войны бывали редко, далеко не в жизни каждого сеида. Потому сеиду оставалось одно — испытывать уважение, чем он всю жизнь и занимался. Ну, еще пас своих овец. Других функций у него не было. Традиционное общество почти не допускает властных функций.
Во что веровали и веруют представители традиционных обществ? С этим связан и вопрос о происхождении религии. Библия отвечает на этот вопрос довольно просто и в лоб. Напомню вам, что «религио» — это восстановление связи; очень точная латынь. У наших прародителей, у первых людей точно никакой религии не было, потому что они знали Бога не на уровне веры, а на уровне информации, они были удостоены личного Богообщения. Религия появилась после изгнания Адама и Евы из земного рая и с того момента заполняет всю человеческую историю.
Нетрудно видеть, что согласно Библии человек исходно монотеист (единобожник) и никаким другим быть не может. Но постепенно человек утрачивал информацию. Совершенно неважно, что товарищ сатана, не к ночи будет он помянут, ухищряется, так сказать, ускорить процесс. Достаточно того, что информация сама утрачивается во всех сферах. На информацию тоже распространяется второе начало термодинамики, энтропийное. От этого никуда не денешься. Это люди знали всегда. В частности, мусульманская суфийская премудрость утверждает, что ученик не может обладать всеми познаниями учителя ни при каких обстоятельствах. Тут мусульмане правы. Ученик может стать более великим, чем его учитель. У него ведь есть еще источники знания по воле Аллаха, но он все равно не будет обладать всеми знаниями своего учителя.
Эта концепция получила в религиоведении название «концепция повреждения». Один из вариантов ее изъяснения очень прост. Вначале люди знали единого Бога, потом по мере удаления, не по их воле, а по их грехам они начали утрачивать это знание и начали замещать почитание единого Творца почитанием духов, необязательно бесов, ибо духи бывают и светлыми, тут уж как у кого сложится. Есть более демонические религии, есть менее демонические религии среди языческих. Полагаю, что наименее демонизированы те, которые связаны с почитанием стихий. А из них еще менее демонизирована та, которая связана с почитанием светил астральных.
Кстати, стихиями повелевают ангелы. Православное и вообще христианское богословие об ангелах пишет очень мало. И мусульманская теология очень мало пишет. Почему? Наши отцы учители церкви и мусульманские религиозные авторитеты всегда, как монотеисты, боялись углубляться в разговор об ангелах, потому что боялись рецидивов политеизма, рецидивов многобожия. Только по этой причине.
2
На самом же деле христианин может совершенно не сомневаться, что ангелы управляют стихиями, причем специализированно управляют. К каждой стихии приставлен ангел. И светлые духи этим занимаются. Посмотрите какую-нибудь фотографию купола византийского храма, например, Софии Киевской, там росписи византийские, там богословие строжайшее, это вам не славянская легкость. В центре изображен Пантократор, как всегда, то есть Вседержитель, а на склонах купола — 4 архангела, которые держат сферу мироздания в одной руке и лабарум (воинский значок) в другой. Это символизирует власть над стихиями. И заметьте, ангела четыре. А это арийская традиция — почитание четырех светлых, чистых стихий: огня, воздуха, воды и земли. Оно никуда не исчезло в христианстве.
По поводу концепции повреждения Лев Гумилев однажды сказал: «Я вообще считаю, что энтропия — это дьявол». Это тепловая смерть, убывание жизни, убывание энергии, убывание информации в нашем случае. И мусульмане сразу согласятся с ним, они этот персонаж именуют «ибис». Это такая черная дыра, куда все проваливается, которая все пожирает. Все-таки ислам очень близкая к нам религия, одного корня, только намного примитивнее христианства.
Всерьез начали заниматься происхождением религий «просветители», но оказались бессильными. Они решительно утверждали только одно — первоначально человек был безбожником, а потом придумал религию. Но концепцию эти ублюдки создать не смогли. Концепции появились только в XIX веке, но все же под влиянием эпохи Просвещения. Первую крупнейшую концепцию построил английский ученый Тайлор, Эдуард Бернетт (1832-1917). Его книга «Первобытная культура» (1871) есть на русском языке, издана еще до войны. Мы не будем ее читать: она безумно скучна. Но читать ее можно. Он придумал, он создал концепцию «анимизма». От латинского «анима» — душа. То есть, анимизм есть одушевление. Огромную книжку можно очень просто изложить в нескольких словах. Человек родился чистым белым листом (по-латински: «табула раса»), на котором все еще только должно было быть написано. И встретился человек с грозными стихиями. И поскольку он их боялся, он их со страху одушевил. Он одушевил водопады, морской прибой, естественно молнии, падающие скалы, болота и так далее.
Затем появились еще концепции. Причем попутно было сделано много интересных наблюдений, много интересных исследований. Но концепции были одна умопомрачительней другой.
Появилась концепция «фетишизма», самая загадочная для меня. Фетиш — это неодушевленный предмет. То есть, грубо говоря, поклонение табуретке. Избрали, например, камень и поклоняются ему.
Концепция «тотемизма». Тотем — это животное или реже растение, считающееся покровителем этноса, племени. Появилась мифологическая школа. Появились такие авторы, как Фрейзер (Фрэзер), Джеймс Джордж (1854-1941). Его знаменитая работа «Золотая ветвь» издавалась не один раз на русском языке. Она безумно интересна, но не выводами Фрейзера, а описаниями, огромным собранием историко-культурного материала. У нас есть Афанасьев, Александр Николаевич (1826-1871), его «Поэтические воззрения славян на природу» (в 3 томах). Он знаменитый мифолог, собиратель сказок. Эти авторы пошли в основном по эвгемерическому пути, о котором я уже говорил. То есть, религия есть отражение событий, трансформация фактов. Появилась концепция Фрейда. Для Зигмунда Фрейда религия — это сублимация половой энергии.
(пропуск в записи; наверное, смена кассеты в диктофоне)
Для Карла Маркса религия — это в значительной степени отражение общественных отношений. Но марксисты появились не только позже всех остальных, они еще и жутко удобно устроились, потому что они заявили, что они представляют единственно верное учение, ведь «учение Маркса-Энгельса-Ленина потому истинно, что оно верно» (смех в аудитории). А таких даже из пушки не убьешь! Потому можно ничего не придумывать и никаких теорий не создавать, а просто отобрать то, что подходит. Этакие музейные номенклатурщики: это годится, это не годится, это годится, это не годится… Наверное, вы как народ не очень молодой еще помните смутно «три источника и три составные части». И так они работали во всем! Марксисты — самый бесстыжий народ, который только землю топтал. У них есть относительно приличные советские труды, например, Токарев (Сергей Александрович). Есть и неприличные — Крывелёв (Иосиф Аронович). Но в принципе достаточно «Настольной книги атеиста». Это ежегодник. У меня до сих пор есть. У него был огромный тираж, он каждый год раскупался. Но то свидетельствовало вовсе не о том, о чем хотел бы издатель. Дело в том, что его раскупали христиане и мусульмане, потому что в нем была изложена догматика, в нем можно было хоть что-то узнать, ведь своих книг не разрешали издавать. А безбожники этот ежегодник не читали, он был им не нужен. Возможно даже, что его издавали хорошие люди. Так вот, можете его почитать. Там изложена вся марксистская система. Она выглядит следующим образом.
Первоначально человек был, конечно, безбожен. Потом по мере развития «первобытнообщинного строя» он приходит к фетишизму в его самой примитивной форме и поклоняется своему булыжнику или водопаду. Дальше, по мере усложнения первобытного общества, следует тотемизм. И только на самых высоких фазах первобытнообщинного строя складывается анимизм как высшее проявление, и с ним человек входит в классовое общество. И только в развитом классовом обществе он достигает единобожия, он придумывает единого бога, потому что раньше оно было не нужно, а в развитом классовом обществе почему-то появляется некоторая нужда в едином боге.
Что вам тут нужно знать как воспитателям? Фетишизма ни один полевой исследователь нигде и никогда не наблюдал. Его просто не было. Конечно, можно всё привести к абсурду, можно утверждать, что все воины во всех армиях мира — фетишисты, потому что он почитают знамя, а знамя — это, как правило, тряпка. Но надо быть очень тупым человеком, чтобы утверждать, что военные почитают именно тряпку, а не всю историческую, культурную, политическую символику, которая связана со знаменем! Так вот, фетишизм не возможен.
Тотемизм наблюдался. В основном надеялись на североамериканских индейцев, потому что у них вечно мелькали «Белые Волки» да «Быстроногие Лани», надеялись на эскимосов Аляски, северной Канады и Гренландии. Но затем выяснилось, что они этих животных считают своими предками, причем вначале предок был человеком, а затем он превратился в Быстроногую Лань или Белого Волка. И потому он никак не Творец. То есть, исследователи снова пролетели.
Что касается анимизма, то позволю себе достаточно смелое утверждение, что каждая развитая религия в той или иной степени анимистична, в том числе и наша. Откройте Книгу Бытие и прочитайте о сотворении мира. Бог не творит рыб, он повелевает морю произвести рыб морских по роду их. Бог повелевает земле произвести зверей земных и птиц поднебесных по роду их. То есть, предполагается одушевленность творящей стихии, которая все же сама не Творец, а творит по повелению Божиему. Ничего точнее сказать не могу. Я всегда склонялся к тому, как и авторы художественной, философской и богословской литературы, что здесь подразумеваются духи, может быть, не только ангелы, но и духи земли, что первоначальный замысел мог принадлежать только самому Творцу, но у него было много помощников. Зачем-то же Он их сотворил, чем-то же они занимались. Вот они и творили птиц поднебесных по роду их. Моя жена как-то спросила меня — Ты полагаешь, что ангел приходил к Богу с эскизом зебры и говорил: «Посмотри, Господи, какая полосатая лошадка»? Конечно, то происходило в непостижимых для нас формах, но по сути своей, видимо, так и было.
Безусловно, это анимизм, но только не анимизм по Тайлору. Во-первых, никак не получается, что человек анимировал сам, а не получал информацию анимистического свойства свыше. Во-вторых, никак не получается, что анимировал «со страху». Человек не стал смелее, скорее даже трусливей. Люди выходили на деревянных плотах и папирусных лодках в океан, причем в первую очередь египтяне, которые очень боялись умереть не в своей земле, потому что у них были серьезные религиозные опасения, касающиеся посмертия! И все равно у них хватало смелости выходить в море и делать дальние морские экспедиции. Они были, конечно, смелее наших современников.
Мы сейчас тоже способны пугаться. Вспомните август 1991 года. В предыдущие годы готовящая свой переворот демократическо-либеральная пресса пугала нас в основном танками и боевыми машинами пехоты. И в августе 1991 года танки и БМП действительно появились на улицах Москвы. Все московские интеллигенты сразу перепугались, они вообще народ пугливый. Многие бедолажки даже оказались в больнице с нервными потрясениями. И по Тайлору должна была немедленно появиться секта БМПистов! Но она не появилась. Не получается. От перепуга должны были сакрализовать БМП, особенно после того, как одна БМП, по слухам, прогневалась и трех пьяниц задавила. Снова нестыковочка.
Но самая большая нестыковка с монотеизмом. Конечно, для нас, ученых христиан, Библия не может быть, как ничто не может быть, единственным свидетельством. Нам нужно подтверждение из второго источника. Там, где его нету, мы должны допускать и нечто другое. С XVIII века по XX век нам пытались навязать мнение, что первичен политеизм, а монотеизм появляется только в развитом обществе. Но это мнение начисто опровергается историческими фактами:
1. Иранцы. Ближе всего к монотеизму зороастризм, в сущности зороастризм есть монотеизм. Однако возник он на Тедженском пути, в самой дальней глуши Афганистана.
2. Евреи, ушедшие из Египта под предводительством Моисея, ничему в Египте, судя по всему, не научились и выполняли там явно какие-то подсобные работы, потому что ушли примитивнейшими скотоводами, знавшими только две скотоводческие культуры — осла и козу. Да, они ходили не голые, шатры кожаные шили. Ну, еще возле своего шатра могли себе вырастить лук и чеснок. Это всё! А в Земле обетованной кирпичи делать умел кто-то другой до них. Вклад евреев в мировую культуру — единственный и неповторимый. Нету явления мировой культуры, сопоставимого с Библией. Плюс Соломонов храм. Но понимаете, это же все было потом! Сначала было единобожие, а потом культура! А никак не наоборот! А когда они ходили за Моисеем, то на фоне египтян и вавилонян у них еще хвосты, так сказать, не отвалились.
3. Римляне. Даже христианство, богооткровенная религия, когда Спаситель сам воплотился, чтобы нас спасти, родилась все-таки в заштатном углу античного мира, которым была Палестина в I веке. Это вам не Александрия, которая близко, не Афины, которые далеко, не Вечный Рим.
4. Арабы. Мусульманская культура чрезвычайно значительна. Ислам — это преимущественно культура слова. Кто-то из французских арабистов посчитал, что поэтическое наследие мусульманских поэтов в полтора раза по числу строк превосходит все поэтическое наследие всех остальных людей, когда-либо живших. Да, живописи нету, скульптуры нету, но зато поэзия такая, какой ни у кого нету. Среди мусульман есть и великие поэты, писавшие и на арабском, и на фарси, и на тюркских языках. Но когда все это начиналось, Мохаммед проповедовал арабам, которые тоже были примитивными полукочевниками, отгонными скотоводами, хотя и были несколько цивилизованнее древних евреев, у них кроме осла и козы были еще овца и верблюд. Ислам все-таки появился на полторы тысячи лет позже Ветхозаветной веры.
То есть, моя историческая наука сразу же убивает марксистское религиоведение и бред о первичности политеизма!
Но мы договорились, что нам нужны хотя бы какие-то подтверждения первичности монотеизма из других наук. Они есть. Причем этнология и этнография дают их нам целыми пачками. Можете посмотреть их все. Сразу сошлюсь на хороший перечень в книге протоиерея Александра Меня «Истоки религии». Автор — неоднозначный. Он хотел написать обо всем. Но даже на половину всего у него просто патологически не хватало образования. Потому рекомендую и даже допускаю далеко не все у Меня. Но первая часть его многотомной «Истории религии», том первый, «Истоки религии», сделана великолепно. Вы найдете массу археологического и этнографического материала. Еще найдете примеры у протоиерея Стефана Ляшевского. Его книга называется «Библия и наука о сотворении мира». Издана уже три раза, есть и в библиотеках. Очень хорошая книжечка. Автор — профессиональный археолог, высокообразованный человек. Там археология Потопа и другие интересные вещи. Первые публикации Ляшевского вышли еще в 30-е годы. А эту книгу он написал в 60-е. Во время войны он оказался в Западной Европе и писал ее там.
Итак, что нам говорит археология? Периодизация древностей создана в XIX веке под влиянием Французской революции. Каменный век делится на древний, средний и новый, соответственно, палеолит, мезолит и неолит. Некоторые считают, что неолит включает медь, бронзу, железо, и мы тоже неолитические люди. Но это принципиально ничего не меняет. Успехи археологии XX века сделали это разделение невозможным. Оказалось, что мезолита нету. Некоторые цепляются, продолжают утверждать, что мезолит все же есть, но только в области Благодатного полумесяца (Сирия, Палестина). И вообще картина странная. Палеолитический дикарь вовсе не возрастал к прогрессу. Вероятно, он был плохим масоном. Он деградировал. Он все деградировал, деградировал, деградировал, дичал… Его живопись портилась, превращалась в закорючки. То видно также по кучам обгоревших костей в капищах, где они пытались умилостивить духов. И потом этот грубый палеолитический дикарь вдруг исчезает. А на его месте появляется изящный неолитический человек, который делает вот такую пешню из Трипольской культуры на территории нашей страны, о которой я рассказывал, который делает игрушечный детский домик из обожженной глины, которым дети и сейчас играли бы с удовольствием. Благодаря таким игрушечным домикам мы знаем, как выглядели настоящие жилища, от которых остались только нижние части. Жилище было коническим с дымоходом в центральной части. Полы были вымощены кирпичиком. И в центре был кирпичный очаг. То есть, было тепло, пол нагревался, и зимой ходили босиком. Можно было легко подмести веничком, если что-то из очага упало на кирпичный пол. Окно все вытягивало, как кондиционер. Но самое интересное, что у них капищ не было. Капищ, которые еще совсем недавно были, больше не было! Перемена произошла за 200-300 лет, практически одномоментно. Почему? Да потому что их Потоп разделяет, потому что они были единобожники какое-то время. Неолитические люди — это потомки Ноя. А затем единобожие снова утрачивается. Все говорит в пользу первичности монотеизма и концепции повреждения знания. Господь по милосердию своему время от времени посылает нам кого-нибудь, например, Заратустру, чтобы вернуть иранцев к единобожию, он поправляет нам информацию, а мы ухитряемся снова ее терять.
А что нам говорит этнография? А тут вообще обвал! Дело в том, что традиционные общества не очень допускали к себе чужих. Ну разве стали бы австралийские аборигены что-нибудь рассказывать белым людям в XIX веке? Но потом ситуация начала резко меняться. В XX веке белый человек начал иначе обращаться с представителями традиционных обществ. Когда французский ученый первой половины XX века Люсьен Леви-Брюль заявил, что жизнь человека традиционного общества «напряженно мистична», это произвело впечатление удара по морде, потому что все еще были под впечатлением XIX века и полагали, что аборигены — примитивные дикари и никакой мистики у них быть не может. Вся их мистика — это задобрить духов, которые командуют вот этой пустыней, вот этим источником, чтобы он не иссяк. А в XX веке появились новые, совершенно самоотверженные ученые, которые всю жизнь жили в каком-нибудь племени, выполняли все ритуалы, покрывали себя татуировками с ног до головы, что болезненно и потом уже не отмоешься, чтобы пройти инициацию и быть допущенными к религиозным обрядам. И пошла информация. И выяснилось, что все племена австралийских аборигенов (реликты разных этносов, осколки некогда живших народов) знают верховное божество, духа Творца, хоть и знают его под разными именами, но знают все. Так в одном племени удалось выяснить, как происходит последняя инициация. Девушек там тоже посвящают, но не так детально. Каждый мужчина с детства начинает проходить посвящение. Ему объясняют все усложняющуюся картину мира. Духов-покровителей становится все больше, больше, на небесах, в источниках, в эвкалиптах, в кенгурятах и так далее. И вот он достигает совершеннолетия. И старейшины ему говорят: «Мы всегда рассказывали тебе столько, сколько ты мог понять. Но теперь ты взрослый, ты равен нам. И потому знай, что есть один великий Бог. А то, что ты знал под разными именами, то его проявления, его действия».
Известно, что масаи, центральноафриканское племя, знаменитые охотники на львов, свирепый народ, которых долго никто не мог завоевать, имеют много разных духов, но среди них есть и великий дух Творец Вселенной. Его храмик, его место поклонения находится в самом дальнем углу земли масаев. И там почти никто никогда не бывает. Почему же? Логика масаев проста. Великий Творец добр. Потому зачем же ему носить бананы? Он нас и так любит. А вот этот, хоть и мелкий, но злобный дух может нам нагадить. Потому ему надо повесить бананов. Вот она концепция повреждения в чистейшем виде!
Этнограф Вановерберг работал с пигмеями. Он профессионал XX века, он знает, как правильно вести диалог. И вот он как-то спрашивает пигмея:
— Вот вы охотитесь. А что вы делаете с добычей?
— Уносим с собой.
— А вы всё уносите?
— Нет, не всё.
— А что вы оставляете? Куда вы часть добычи деваете?
— Мы ее подвешиваем на дерево, где обычно.
— А для кого вы подвешиваете?
— Для Никава. («Никав» по-ибанагски значит «Хозяин», «Господь»)
— А это что за парень такой? — нарочито грубо спросил Вановерберг. И Пигмей посмотрел на него, как на полную мартышку!
— Ну это же тот, который всё это сделал! — ответил пигмей, движением руки указывая на весь мир вокруг.
Вот это принято называть «скрытым единобожием». Это убивает все концепции Тайлора, Фрейда и прочие наповал! Потому что практически в каждой языческой, политеистической системе мы находим скрытое единобожие, если у нас, конечно, хватает информации. И я буду стараться его находить, пока буду с вами работать.
На сегодня всё. Газеты на столе. Запишите только еще пару книжек. Три уже назвал: Тайлора, Фрейзера, Ляшевского. Если вам попадется, купите превосходную книгу «Христианство на Руси до святого Владимира» того же протоиерея Ляшевского. И еще одна книга протоиерея Льва Лебедева — «Крещение Руси 988-1988». Она вышла тиражом только 10 тысяч к юбилею Крещения Руси в 1987 году.
Университет Иоанна Богослова, Москва. Наверное, 2001 год.
Отекстовка: Сергей Пилипенко, ноябрь 2015.
