Если вы чувствуете, что «свободный рыночный капитализм» выглядит скверно, несмотря на заверения экономистов и политологов, что все в порядке, то интуиция вас не подвела. Свободный рыночный капитализм все больше пропитывается запахом нафталина, становясь вещью из прошлого. В действительности, рыночный капитализм вытесняется чем-то совершенно антирыночным и антикапиталистическим. И различие между ними вполне очевидно.
Начиная с 1970-х годов Соединенные Штаты и большинство стран «свободного мира» постепенно перешли от «свободного рыночного капитализма» к чему-то другому. Сегодня США и большинство мировых экономик оказались в условиях того, что я называю «монетарным фашизмом»: это система, в которой государство контролируют финансовые интересы. Это весьма отличается от традиционного фашизма, в котором государство и промышленность работали вместе в интересах государства.
Монетарный фашизм был создан и пропагандировался чикагской школой экономики. Основы его заложили работы Милтона Фридмана. Понимая, что термин «фашизм» очень непопулярен, Фридман и чикагская школа замаскировали свои идеи словами «капитализм» и «свободная рыночная экономика».
Основной (и порочный) принцип Фридмана в том, что инвестор (точнее, его деньги), не имеет каких-либо обязательств ни перед кем. Фридмановский «рынок» не имеет никаких моральных обязательств и вообще не связан нравственностью, политическими соображениями или национальными интересами. Деньги свободны от любых связей и обязательств.
Фундаментальное отличие рыночного капитализма Фридмана от капитализма Адама Смита в том, что Фридман предлагает гиперэкстрактивную, гиперприбыльную модель, создающую и удерживающую Третий Мир в состоянии «банановых республик».
Если вы считаете, что в этом нет ничего нового, вы упускаете из виду одну важную вещь. Фридман не проводил различие между страной Третьего мира и своей собственной. Фактически любая страна в его модели становится объектом гиперэксплуатации в интересах супербогатых инвесторов. Свою вредоносную теорию он назвал «свободным рыночным капитализмом», выдавая ее как путь к экономическому спасению мира.
Как бы невероятно это ни звучало, эта идеология обрела почти всеобщую поддержку экономистов, СМИ, университетов, Федерального Резерва, Казначейства США, почти каждого члена Конгресса и большинства населения.
Сегодня фридмановская идеология принята, в той или иной степени, почти каждой страной мира. Но, в конечном счете, эта эксплуататорская модель нежизнеспособна ни на каком уровне, и не годится, ни для человека, ни для нации.
Монетарный фашизм Фридмана ставит превыше всего интересы финансового класса. В развитых странах это достигается через лоббирование, взносы на избирательные кампании, финансовые стимулы, решения правительства и другие средства. Государство используется для создания налоговых поблажек и лазеек, принятия нужных законов в интересах финансового класса. И, в конечном счете, все это подрывает государственный суверенитет.
У большинства стран мира их суверенитет подрывается через Международный Валютный Фонд, Мировой Банк и другие глобальные финансовые учреждения.
Монетарный фашизм гораздо больше предпочитает политические, а не финансовые инвестиции. Эти инвестиции в первую очередь направлены в интересах финансового класса, увеличивая его и без того огромные доходы и расширяя его возможности.
Идеи Фридмана мощно повлияли на содержание международных договоров по налогообложению и перемещению капиталов, с единственной целью — освободить капитал от каких-либо обязательств.
Можно сказать, что тем самым была создана «виртуальная нация», или «не-нация» денег, которые окончательно вышли из-под юрисдикции национального государства. «Невидимая рука» Фридмана спокойно извлекает прибыль из любой страны, не имея перед ней ни каких обязательств.
Тихий бунт денег
Все экономические теории преследуют одну цель: оправдать действия либо государства, либо частных лиц.
Когда с 1970-х доходы финансового класса стали быстро расти, что продолжается и сегодня, ему потребовалось идеологическое оправдание этого. Так было положено начало монетарному фашизму. Фактически они просто нашли друг друга — Фридман просто удовлетворил потребность в нужное время. Он создал идеологию, оправдывавшую то, что творил финансовый класс. Он придумал моральное оправдание разрушению экономики, а также предложил и схему действий, пригодную для любой страны и любых условий.
За ним последовали и другие ученые экономисты, ища выгод в эпоху экономического каннибализма. Никого не тревожили отдаленные последствия политики демонтажа экономики, основанной на промышленности. Вместо этого ученые внезапно открыли сногсшибательную утопию будущего с господством финансов и торговли.
Шокирует? С точки зрения экономической «науки» и множества специалистов — нет. Монетарный фашизм был быстро принят всеми, поскольку западная культура признает огромное значение исторического вклада традиционного рыночного капитализма. В действительности же это не что более как грандиозный обман, и прикрытие для нечистых на руку банкиров, корпоративных рейдеров, спекулянтов, отмывателей денег, и всевозможных финансовых махинаторов (что часто одно и то же). В действительности это привело к росту доходов крупных руководителей, сосредоточенных только на получении быстрой прибыли любой ценой, будь-то сокращение штатов, ликвидация отдела развития и исследований, снижение пенсий или выведение производства за рубеж.
Однако наибольшая неудача системы на национальном и глобальном уровне вызвана искажением работы кредитного рынка.
Это произошло после целого десятилетия дерегулирования и в 2008 привело к финансовому кризису. Собственно, финансовый кризис во многом возник благодаря тому, что Конгресс отменил закон Гласса-Стигала, принятый после Великой Депрессии, что привело к ликвидации какого-либо финансового контроля над банковским и инвестиционным сектором. Почему Конгресс отменил этот закон? Проще говоря, благодаря мощному лоббированию и взяткам, когда подкупленным оказалось руководство ФРС, Казначейства и президентской Администрации.
Эта безрассудная дерегуляция позволила финансовой индустрии создать огромную массу неуправляемых деривативов и свопов на триллионы долларов, а также других бумаг — сложных деривативов, синтетических деривативов и даже ипотечных синтетических деривативов и других «темных омутов» капитала, который создал и надул пузыри этих сложных финансовых инструментов.
Это привело к беспрецедентному и опасному накоплению долга и деривативных инструментов, буквально на сотни триллионов долларов, рядом с которыми реальная экономика и ВВП кажутся карликами.
Во главе всего этого нагромождения оказались банкиры — неуправляемые и неуязвимые. Большинству наций это стоило, ни много ни мало — суверенитета.
Монетарный суверенитет и гибель наций
Фридмановская модель извлечения богатства привела к конфликту между традиционным национальным государством и концепцией национального суверенитета.
Грандиозно — скажете вы! Если государство это зло, то его пора заменить чем-то новым! Однако это опасный путь мысли. Зло государства — ничто, если сравнивать его с монетарным фашизмом. Государство должно удовлетворять потребности общества, или, на худой конец, толпы. Однако финансовый фашизм утоляет лишь неутолимую потребность финансового класса в еще больших деньгах.
Фридмановская идеология подрывает государственный суверенитет, сначала отрывая накопление богатства от интересов государства. По мере накопления богатства оно начинает использоваться для изменения законов в стране в желательном для капитала направлении, для ухода от налогов, а также для создания хитроумных финансовых инструментов и даже манипулирования курсами валют.
Всю свою историю государство всегда очень активно защищало свой суверенитет. Так как же фридмановской идеологии удалось подчинить себе государство? Поначалу они сотрудничали: ученые экономисты, общественные деятели и политические партии. Им помогали масс-медиа, чьи владельцы быстро поняли, что это в их интересах. Затем они охватили все население, и заставили всех перейти на кредитные карты и делать сбережения. Даже безработные смогли завести кредитные карточки, и смогли покупать себе автомобили и даже дома. На национальном и глобальном уровне начал накапливаться долг. Они сделали всех богаче — но только на короткое время. Тем временем финансовая индустрия заставила выводить за рубеж, ликвидировать и сокращать традиционные отрасли национальной экономики.
С наступлением монетарного фашизма финансовая деятельность в процентах к ВВП возросла от менее 5% в 1969 году до более 22% в 2008. За аналогичный период доля производства в США сократилась от 26% до 12%, а то и того меньше. Так финансовая индустрия стала самым влиятельным игроком в правительстве.
Однако реальная власть ее гораздо больше, чем даже политическая, учитывая силу таких учреждений, как ФРС, МВФ, Мировой Банк, собрания «Большой восьмерки», и т.п. Собственно, финансовая индустрия получила полный контроль над законодательной и исполнительной властью, всячески демонстрируя властям, что она не потерпит никакого контроля. И это работало.
Заключительным актом предательства стало решение Верховного Суда США, наделившего «деньги» голосом и избирательным правом. Каждый отдельный гражданин США может сделать взнос в избирательный фонд своего кандидата не более чем в 2,5 тысячи долларов, однако для корпораций таких ограничений больше нет. Финансовый сектор инвестировал более 5 миллиардов долларов в избирательные кампании и лоббистов (за период с 1998 по 2008 год). А когда этих денег показалось недостаточно, Верховный Суд отменил ограничения для корпораций, и деньги в политику хлынули потоком. Примером этого может служить вклад Шелдона Адельсона в размере 10 миллионов долларов в избирательный фонд Ньюта Гингрича. Что это — демократия? Представительное управление?
Такое решение полностью отменяет представительскую форму управления. Однако этот акт предательства национальных интересов не вызвал ровно никакого внимания у ученых, политологов, общественных деятелей и СМИ. Почему? Да потому, что все они заодно.
Сегодня власть государства обслуживает лишь интересы банков — за счет всех остальных. Я не утверждаю, что это заговор. Наоборот — все это было неизбежно. Когда в системе нет ограничений, равновесие невозможно. Однобокий уклон в сторону финансов ущемил интересы всех остальных секторов экономики. Таким образом, любой политический лидер, который выдвинет националистическую программу, будет выглядеть противником «свободного рынка» и «свободной торговли».
Все это ведет к тому, что ученые, политики и эксперты всячески оправдывают социальное неравенство и ущерб, наносимый финансовым сектором государству. Когда безработица и сокращение производства начинают угрожать отношениям между государством и финансовым классом, то финансовый класс предлагает населению «затянуть пояса» и «жесткую экономию». За пределами США это же предлагают сделать другим странам МВФ, Мировой Банк и различные финансовые учреждения.
Сегодня финансовый класс и банкиры развивают эту идеологию через СМИ и правительства с той же неистовостью, с какой действовала церковь в Темные Века: всякий усомнившийся считается «еретиком». И это гораздо более зловещая форма изгнания из общества любого человека, который не соглашается с ядовитой идеологией Фридмана.
Печально, но следствием этого стало превращение, как демократов, так и республиканцев в разносчиков монетарного фашизма — обе партии стали носителями этой смертоносной идеологии.
Глобальное заражение
Борьба с монетарным фашизмом для политических лидеров стран, не входящих в G-20, это дело еще более опасное. Те лидеры, кто отстаивает национальную политику, автоматически вносятся в число врагов международных соглашений о «свободной торговле». Несогласие с этими соглашениями приводит к санкциям, МВФ и МБ навязывают им меры жесткой экономии, а бывает и еще хуже...
Сегодня национальные государства сталкиваются с не чем иным, как финансовым Апокалипсисом — весьма скверный вариант, если только они не удовлетворят потребности глобальной банковской индустрии.
И это то самое оружие, которым банковская индустрия бьет государство и господствует над ним. Забудьте об Аль-Каиде, ведь единственной угрозой США и международной безопасности является финансовый класс. Это он создал Оружие Массового Финансового Уничтожения (Финансовое ОМУ), готовое уничтожить мировую экономику. Оно куда опаснее, чем все «террористические группы», вместе взятые.
Если вы считаете это преувеличением, то посмотрите, что фридмановский «свободный рынок» капиталов сделал с Исландией, Ирландией, Испанией, Грецией, Эстонией, и массой других стран?
Деньги стали государством, а традиционное государство — служанкой денег. Везде и всюду Финансовый Класс открыто господствует над суверенными нациями. Ирландия, Греция и Испания получили ультиматумы, и вспомните, как Хэнк Поулсон выбил из Конгресса США 700 миллиардов долларов для «спасения банков».
И это только верхушка айсберга. Благодаря неограниченному доступу к «дискаунтному окну», и другим вливаниям в финансовую индустрию она получила к июлю 2010 года 16 триллионов долларов — по данным проверки Федеральной Резервной Системы. Все это легло на плечи налогоплательщиков, и это продолжает ложиться.
Почему жители Исландии или Ирландии должны компенсировать потери банковского сектора, как будто бы это обязанность общества? Почему Греция должна соглашаться с мерами жесткой экономии, только потому, что руководство страны заключило серию сделок с «Голдман Сакс»? Пусть тогда «Голдман Сакс» и платит. Налогоплательщики в этом не участвовали.
От всего этого захватывает дух. За последние 40 лет деньги получили тотальный контроль над всем и каждым из нас. Будущие поколения вступят в жизнь, обремененные долгами своих отцов. И это неизбежно. Это хуже, чем паутина или стая вампиров, это глобальная пандемия, которая заражает каждую ДНК.
Этот «Первородный Грех» денег — стать субъектом для извлечения прибыли, затем превратиться в деривативы, обипотечиться, а затем превратиться в свопы.
Тем временем сверхбогатство продолжает увеличиваться. Банковская индустрия продолжает делать деньги, перекладывая убытки на налогоплательщиков. Это приводит к тому, что государство вынуждено прибегать к мерам жесткой экономии, а глобальная экономика — сваливаться в штопор.
Единственный путь спасения — полное развенчание фридмановской идеологии в публичном пространстве и в науке, и возвращение к экономическим принципам Адама Смита.
Завершение тирании монетарного фашизма начнется с признания того, что он полностью противоречит капитализму, свободному рынку, личной свободе и национальному суверенитету.
Однако, с ним ничего нельзя поделать до тех пор, пока мир верит, что это — воплощение «свободного рыночного капитализма». Пока эта самоубийственная вера жива, все и каждый из нас будет играть отведенную ему роль в своей личной трагедии, в которой все мы — своего рода «движимое имущество», принадлежащее сильным мира сего, единственный интерес которых — деньги, и все больше денег.
Будущее выглядит мрачным. Предсказуемым следствием выглядит начало мрачного периода Монетарного Феодализма. Вспомните, когда в одном из интервью Эрика Блэра, более известного как Джордж Оруэлл, спросили, каким он видит будущее человечества, он ответил: «представьте себе сапог, растаптывающий лицо человека — навсегда».
Добро пожаловать в Финансовое Темновековье!
Перевод А.Маклакова.
