Плавучий храм

В воскресенье 7 июня 1998 года жителям поселка Нариман, что стоит на берегу Волго-Донского канала, почудился колокольный звон.

— Ты слышала колокольный звон? — осведомилась одна женщина у своей соседки.

— Вроде слышала. Наверное, радио у кого-то громко включено, ведь сегодня праздник Святой Троицы.

Действительно, откуда еще мог слышаться колокольный звон в поселке, где никогда не было храма, да и сам поселок Нариман возник в 50-е годы, во время строительства Волго-Донского канала?

Собрание

Шел 1989 год. Я учился в Ленинградской духовной академии и одновременно без отрыва от учебы восстанавливал переданный Советской властью полуразрушенный собор Архангела Михаила в г. Ломоносове под Ленинградом. Как-то после окончания Божественной литургии ко мне подошла женщина лет 40–45, прилично одетая, и попросила принять участие в предстоящем собрании учителей городских школ.

Мне уже приходилось бывать в разных коллективах с лекциями и беседами на духовные темы. Я всегда делал это с радостью и в этот раз с благодарностью принял приглашение. Но, когда узнал, что разговариваю с парторгом и меня приглашают на партийное собрание, то был немало озадачен.

Я отпускаю его с миром

Празднование Тысячелетия крещения Руси в 1988 году — одно из самых волнительных событий последней четверти XX века. На наших глазах происходило что-то необыкновенно важное. Другими словами, мы чувствовали, что наступает новая эпоха для всей полноты Русской Православной Церкви. Мы видели, как стремительно меняется отношение к Церкви со стороны властей и общества. Стало ясно, что будут открываться новые храмы и монастыри, Духовные семинарии и училища. Но где же взять такое количество преподавателей для подготовки новых пастырей и церковнослужителей?

Историческое событие

Наступил 1988 год, тысячелетний юбилей крещения Руси. В воздухе носилось чувство перемены в отношении к Церкви в нашем безбожном государстве. Во всяком случае, пресса стала активно муссировать тему: отмечать или не отмечать эту дату? Большинство выступлений было за то, чтобы не отмечать: мол, это дело церковников, а государству до таких событий, как крещение Руси, по барабану.

Вдруг, как гром с ясного неба для наших властей, международная организация ЮНЕСКО принимает решение праздновать крещение Руси как событие всемирного значения в ста странах мира. Тут сразу в Кремле зачесались, и чаша весов стала склоняться в пользу участия государства в праздновании юбилея.

Как я поступал в Духовную семинарию

Мысль поступить в семинарию у меня возникла в армии. Служил я в стратегических ракетных войсках в Белоруссии. Куда ни глянь, за территорией военного городка только лес и болота. Поскольку я в часть прибыл из «учебки» уже в звании сержанта, то был назначен командиром отделения. А времени у ракетчиков хоть отбавляй. Для меня это была просто находка. Я зарывался в армейскую библиотеку и читал, читал, читал. Читал, в основном, русскую классику. Решил прочесть все, что не охватывала школьная программа. Больше всего меня поразил Достоевский. Его романы, особенно «Братья Карамазовы», «Бесы», стали для меня первыми учебниками богословия. Достоевский по-настоящему пробудил во мне интерес к религии. С этого началось мое богоискательство.

Штрихи к портрету архиепископа Пимена

Только что назначенный Синодом на должность ректора Саратовской духовной семинарии, я со всем рвением начал работу по ее возрождению. Дело в том, что еще никакой семинарии не было, все надо было начинать с нуля. Архиепископ Саратовский Пимен, которому и принадлежала идея о возрождении семинарии в его епархии, пригласил меня из Волгограда в Саратов, чтобы возглавить это дело, он же рекомендовал меня Святейшему Патриарху на должность ректора. Дело для меня было очень интересное, и в благодарность владыке Пимену за его доверие я старался изо всех сил. Но, несмотря на это, с передачей здания под семинарию ничего не получалось.

Высокая ставка

Генерал-майор Трофимов Сергей Николаевич, отложив газету, в задумчивости рассматривал унылый пейзаж казахских степей, проплывающий мимо окна его купе. Поезд уносил генерала все дальше и дальше из России в глубь Средней Азии. Туда, где у подножия вершин заснеженных гор, в раскаленной южным солнцем долине располагалась его дивизия. Почему после отпуска решил вернуться поездом, а не самолетом, он и сам бы не мог ответить на этот вопрос. Нет сомнения, на самолете быстро и удобно. И хотя современный технический прогресс позволяет сэкономить человеку уйму времени, которое он тратил раньше на дорогу, но стало ли от этого у человека больше времени, чтобы побыть с самим собой? Увы, у современного человека этого времени стало еще меньше. В поезде трое суток подумать о жизни — вот, пожалуй, подлинный мотив, возникший в подсознании генерала при выборе транспорта.

Нательный крестик

 — Раздевайтесь, — сухо бросил врач, не отрываясь от заполнения формуляра.

Иван Терентьев быстро скинул брюки и стал через голову стягивать футболку. Но тут он вспомнил о нательном крестике, который ему подарила бабушка. «То, что ты идешь служить в армию — хорошо, — говорила она, надевая на него простой алюминиевый крестик на металлической цепочке, — быть защитником Родины — это Богу угодно. Крестик тебя спасет и сохранит от всего дурного». Иван не возражал, а даже втайне был рад бабушкиной заботе. В то, что крестик его защитит от чего-то плохого, он тоже поверил, хотя верующим себя не больно-то считал. «Это только для неграмотных старушек, — думал он, — а современному человеку вера ни к чему». Теперь, вспомнив о крестике, испугался, что врач увидит и будет над ним смеяться как над отсталым и невежественным человеком. Иван решил крестик снять.

Шутник, или Рассказ о том, как установка американских крылатых ракет «Першинг-2» помогла провести отопление в Покровскую церковь

Настоятель кафедрального собора протоиерей Борис Шумилин и церковный староста Илья Иосифович Кислицкий одновременно вышли во двор собора — один из дверей храма, другой из бухгалтерии. Отец Борис, высокий статный мужчина лет пятидесяти с аккуратно постриженной темной с проседью бородкой, завидев старосту, широко улыбаясь, двинулся ему навстречу.

— Илье Иосифовичу наше с почтением. 

Отчего курица спятила с ума?

Вот ты и попался, мой дорогой читатель! Признайся, что, прочтя название этого рассказа, ты уже заинтересован, а значит, не бросишь сразу мою писанину, невольно задавшись вопросом: отчего курица может спятить с ума? Или, наоборот, бросишь его, сказав: «Чепуха какая-то, чтобы спятить с ума, надо его иметь, а всем известно, что курица оным не обладает». Оно-то действительно так, но это только теоретические предпосылки, а в обыденной жизни все может случиться. А потому, если хочешь удовлетворить свое непомерное любопытство, прочти рассказ и в конце получишь ответ. Только не пытайся сразу заглянуть на последнюю страницу, ответ я бы мог тебе дать сразу, да не в нем суть дела. «А в чем?» — спросишь ты. Да в том, что если ты никуда не спешишь, следуй за мной сквозь время и пространство. 

Выбор невесты

Что чувствует молодой человек в день получения диплома учебного учреждения, в котором он провел свои лучшие годы юности? Наверное, все по-разному. Чувство свободы: долой семестры и зачеты, зубрежку и экзамены — перед тобою вся жизнь, и она прекрасна. А может, чувство легкой грусти расставания с необременительной и свободной жизнью студента, ведь впереди пугающее «завтра» с его заботами: работа, служба — ответственность.

Антисемит

Игорь Львович Шульман, врач-хирург сорока двух лет, сидел в своей холостяцкой квартире, предаваясь невеселым размышлениям. «Как дальше жить? Его, которого все считали хирургом от Бога, его, спасшего сотни человеческих жизней, сегодня уволили с работы. И кто это сделал? Лучший друг его покойного отца, главный врач Первой городской больницы Марк Яковлевич Марон. Где же, спрашивается, хваленая еврейская солидарность, о которой так много говорят кругом? Ну и что, что он пьет? А покажите мне непьющего хирурга. Сделал операцию, а родственники тебя тут же отблагодарить спешат, несут коньяк или виски, или чего-нибудь в красивой бутылке. «Большая Вам благодарность, Игорь Львович, вернули нам сына, дочь, мать или брата».

Попутчик

Состав поезда лязгнул и остановился, обдав стоящих на перроне специфическим запахом дыма, чего-то прелого, кислого, свойственного всем нашим поездам. Отец Виктор немного неудачно выбрал место на платформе: как раз в конце состава, где обычно прицепляют вагоны с общими местами, и поэтому оказался в водовороте мешочников, которые ринулись в атаку на общие вагоны, для того чтобы успеть занять места получше. На него неслись плюшевые фуфайки, матерная ругань, надсадные вопли.

Командировка в иную реальность

Светлой памяти моего тестя, протоиерея Иоанна Державина, посвящается

Вызов к главному редактору Андрея Агапова радостно взволновал. Ему до смерти надоело сидеть в отделе писем «Сельских новостей». Хотелось настоящей работы: репортажей с целины, статей о покорении Севера, ну, словом, куда-нибудь в гущу событий, где жизнь бурлит, где есть, о чем писать. Василий Федорович встретил Андрея, предложил присесть к столу. Он долго протирал очки носовым платком, рассматривая на свет, наконец, водрузив их на свой большой мясистый красный нос, взял со стола бумагу, мельком взглянул на нее, затем, отложив в сторону, снова снял очки и тогда уже обратился к Андрею: 

Соборный чтец

«Ты еси Бог творяй чудеса»

В Рождественский сочельник в ризнице кафедрального собора сидели сразу пятеро семинаристов. Все они приехали на рождественские каникулы в свою родную епархию. И все пришли в кафедральный собор прислуживать архиерею за праздничным богослужением. Такого количества молодых иподиаконов кафедральный собор еще не видел. Обычно архиерею всегда прислуживали двое: его личный шофер Александр Павлович и заведующий епархиальной канцелярией Андрей Николаевич. Оба уже довольно солидного возраста. В Духовных семинариях от епархии в разные годы одновременно обучались не более одного-двух семинаристов. На весь Советский Союз было всего три семинарии. Когда желание учиться изъявили пять человек сразу, то архиерей дал им рекомендации в разные места. Двое поступили в Московскую семинарию, двое — в Одесскую и еще один — в Ленинградскую.

Молитва алтарника (Святочный рассказ)

В Рождественский сочельник после чтения Царских часов протодиакон сетовал:

— Что за наваждение в этом году? Ни снежинки. Как подумаю, завтра Рождество, а снега нет, — никакого праздничного настроения.

— Правда твоя, — поддакивал ему настоятель собора, — в космос летают, вот небо и издырявили, вся погода перемешалась. То ли зима, то ли еще чего, не поймешь.

Внук Шаляпина

Солнечные блики отражались в мелкой ряби великой русской реки Волги, как тысячи золотых монет. День клонился к вечеру, но летнее солнышко, несмотря на свой заметный сдвиг к западу, продолжало обжигать своим жаром спокойные воды могучей реки и пристань, и белые теплоходы, пришвартованные к ней. Вот только до людей, сидящих в ресторанчике речного вокзала, расположенного на террасе у самой воды, оно не могло достать. Терраса была перекрыта огромным тентом. Потому-то никто из сидящих за столиками не спешил покинуть это благостное убежище. Сидели, лениво потягивая пивко, вели неторопливые и нешумные беседы. За одним из столиков было более оживленно и более шумно, чем за другими, попросту сказать — весело. За веселым столом сидели четверо.

Оборотень (Святочный рассказ)

В монастырской трапезной сидят двое иноков и, не торопясь, едят распаренную пшеницу с изюмом и медом, называемую сочивом, потому как сегодня сочельник. Первый инок — иеродиакон Петр, двадцати пяти лет, высокий и дородный телом. Второй — восемнадцатилетний, небольшого роста и худой, послушник Христофор. Монастырская трапезная — это, конечно, очень громко сказано для комнатки в двадцать квадратных метров, с мебелью из старого стола, покрытого дырявой клеенкой, да пары грубо сколоченных самодельных лавок. Едят при свече, электричества в монастыре нет. Электричество было, когда здесь находилась колония для несовершеннолетних, но потом все порастащили. Провода со столбов бомжи сняли и сдали в пункт приема цветных металлов. Теперь попробуй, восстанови.

Путешествие в Антимир

Научно-фантастический рассказ

В 90-е годы теперь уже прошлого ХХ столетия на одной из конференций, посвященных борьбе с наркоманией, я познакомился с известным ученым, психиатром, доктором медицинских наук Антоновым Александром Ивановичем. Он подошел ко мне в перерыве и, представившись, задал, как мне показалось, странный вопрос:

— Достаточно ли хорошо Церковь знает признаки пришествия Антихриста?

Я ответил, что в Священном Писании указаны некоторые признаки пришествия Антихриста. Также учение об Антихристе изложено в Священном Предании у некоторых Святых Отцов.

Он очень внимательно слушал меня. В конце нашей краткой беседы я не удержался от вопроса, почему его интересует тема Антихриста. Он как-то загадочно улыбнулся и пообещал, что на следующей встрече обязательно ответит на мой вопрос. Мы расстались, обменявшись визитными карточками. Прошло два месяца, я уже стал забывать о нашей мимолетной встрече, как мне позвонил Александр Иванович и пригласил приехать в областную психиатрическую больницу.

Друзья

Архиепископ Палладий сидел в своем любимом кресле, углубившись в чтение толстого литературного журнала. Вечерние часы по вторникам и четвергам он неизменно отдавал чтению современной прозы, считая, что архиерей обязан быть в курсе всех литературных новинок. Взглянув в угол на напольные часы, снял очки и, отбросив журнал, с раздражением подумал: «Чего это сын казахского народа полез в христианскую тему? Какое-то наивное подражание Булгакову... Да и главный герой, семинарист Авель, какой-то неправдоподобный. Хотя бы съездил в семинарию, посмотрел. Наверное, когда мусульманину приходится читать писателя-христианина, пытающегося импровизировать на тему магометанства, тоже становится смешно от наивности».

Страницы