Свет упал на вашу руку,
вы стояли у окна,
как всегда, играя в скуку,
как всегда, опять одна.
Сказка, дивная подруга,
что уносит мысли ввысь,
и ведет за звездным кругом,
все кричала: "улыбнись"!
Незабудка, недотрога,
чуть шептала, шелестя,
просто, ласково, не строго,
тихо-тихо, как дитя.
Свет упал на вашу руку
невесомою волной,
в вашу трепетную муку,
разве счастье быть одной?
Разве в этой вечной яви
одиночество и боль?
Ну зачем опять лукавить
и играть пустую роль?
Небеса убо достойно да веселятся, земля же да радуется, да празднует же мир, видимый же весь и невидимый: Христос бо воста, веселие вечное.
Пасхальный канон
Эта история случилась не так давно, и среди прихожан Воскресенской церкви всё еще жива грустная молва о Львиной Пасхе, да и как не помнить, когда в их храм однажды пришел не кто-либо, а сам Царь зверей.
А дело было так: в апреле месяце в славный город N приехал Московский зверинец. Вроде все хорошо — взрослым утешение, деткам радость, вот только шел Великий Пост, зверинец расположился в парке, прямо рядом с Воскресенской Церковью, и на Страстной седмице многие прихожане, проходя мимо зверинца, качали головой. Не дело народ развлекать в такое время, совсем не дело. Звери будто чувствовали свою неуместность и смущенно жались в клетках. Уж они-то, в отличии от многих людей, знали законы природы и законы Божьи.
Слово, сказанное в Преображенской церкви, что на Преображенской площади г. Москвы
… Иго Мое благо и бремя Мое легко есть. Мф. 11. 30
Вы часто слышите эти слова Господа Иисуса Христа в наших храмах. Этими словами заканчивается евангельское чтение в дни памяти преподобных.
Когда мы слышим слова «иго», «бремя», мы связываем с ними представление о
Пирожки
Испекли мы с бабушкой
Пирожочки с макушкой.
В молочке мы мак томили,
Сахарочком припустили.
Положили в протвишок.
Кушай деда пирожок!
Песочный колобок
У Катюши есть совочек,
Есть ведёрко, в нём песочек.
Катенька возьмёт совочек,
Высыплет с ведра песочек.
Нальёт в вёдрышко водицы,
Чтоб песочек мог слепиться.
Слепит славный колобок!
Жаль катиться он не смог.
(20 января /1 февраля 1884 — 10 марта 1937)
Родился в г. Лебедянь Тамбовской губернии (ныне Липецкая обл.) в семье священнослужителя Ивана Дмитриевича Замятина. Его мать Мария Александровна Платонова очень хорошо играла на рояле, приучала сына к искусствам и книгам, так что Замятин уже в четыре года читал Гоголя.
Детство его прошло в домашней обстановке, товарищей почти не было, кроме книг. С 1892 по 1896 год посещал лебедянскую гимназию, затем учился в Воронежской гимназии, которую окончил в 1902 году с золотой медалью (сия медаль в 1907 г. была заложена за 25 рублей в петербургском ломбарде и там осталась). В этом же году из чистого упрямства записался на кораблестроительное отделение
Данная статья
В хирургии есть подразделение на большую хирургию — и малую: большая — это искусство делать операции, и хорошим хирургом может быть только человек, имеющий к этому талант; малая — это ремесло, и научиться делать перевязки, вскрывать нарывы может всякий. Астрономия тоже разделяется на большую и малую: малая — это та часть прикладной астрономии, которая нужна, например, для того, чтобы определить положение корабля в море, проверить хронометр по солнцу
То же самое подразделение я вижу и в искусстве, есть большое искусство и малое искусство, есть художественное творчество — и есть художественное ремесло. Написать
Барабан
Бум-Бум-Бум и Бам-Бам-Бам!
Мне купли барабан!
Барабан большой, красивый!
Бью в него со всей я силы!
Пусть услышат все вокруг
Барабан мой лучший друг!
Бум-Бум-Бум и Бам-Бам-Бам!
У меня есть барабан!
Пчёлка
Жу-Жу-Жу жужжит пчела:
- Солнцем крылья обожгла!
Мне сегодня жутко жарко,
Что же дождика нет? Жалко!
Жутко жарко во дворе,
Но бывает хуже.
Дождь пошел - и на земле,
Появились луЖЖЖи.
Богородица, лишь Ты знаешь тайну,
Но от глаз моих она не сокрыта –
Как-то раз её увидел случайно
И теперь гнездо любви в сердце свито.
Вот уже птенцы в гнезде подрастают,
Раскрывают крылья ветру навстречу.
Улыбаешься, причёска простая,
Лишь в глазах небесный отблеск заметен.
Не сказать и не поведать словами,
Груб язык и неуклюже мышленье…
И хоть вечность пролегла между нами,
Пред иконой я склоняюсь с моленьем.
Что несёт в себе чистейшее чрево,
Что скрываешь Ты под тленною плотью,
И доступно ли сие человекам?
Лишь одной Тебе доступно, выходит.
Нет в Тебе ни многословья, ни лоска,
Не гадаешь в сердце: чёт или нечет?
Ты Архангелу ответила просто:
«Се раба Господня, мне ли перечить?»
А ещё спросила Ты Гавриила:
«Как же будет, раз Я мужа не знаю?»
Мнится: Ты лицо водой окропила,
Мнится: вышла Ты из дома босая…
Вы простите меня, милые сёстры,
Вы прекрасны и лицом, и смиреньем,
Но хоть взгляды ваши кротки (и остры),
На икону я гляжу с упоеньем!
Будь же Ты вовеки благословенна,
Благодатнейшая Дева Мария!
Пусть не ровня я Тебе, несомненно,
Но со мной по Небесам ностальгия.
Апробационная статья иерея Димитрия Дружинина, выпускника МДА, соискателя ученой степени магистра богословия, посвящена рассмотрению места магии в теософских системах
Магия занимает ключевое место в культовой практике теософии.
28 апреля в Издательском Совете Русской Православной Церкви состоялось очередное заседание Экспертного совета Патриаршей литературной премии имени святых равноапостольных Кирилла и Мефодия.
В заседании приняли участие: ректор Литературного института
(литературно-биографический очерк)
Иван Евсеевич Вениаминов (1797 – 1879) – русский этнограф, естествопытатель, миссионер, около пятнадцати лет живший среди алеутов, иных племён Русской Америки (с 1824-го по 1839-й) – заслужил искреннюю любовь местного населения на поистине огромных просторах.
Один из английских путешественников невольно выразил восхищение православным подвижником (несмотря на то, что Россия и Англия конкурировали на международной арене, что в середине 19-го века привело к вооружённому противостоянию, которое завершилось на Тихом океане полным разгромом вражеской эскадры защитниками Петропавловска-Камчатского, в результате чего, не перенеся позора, застрелился адмирал Прайс), сообщив современникам, что епархия Иннокентия – самая обширная в мире. В неё входил весь север Тихого океана (громадный регион!) с Беринговым и Охотским морями, со множеством островов, а также ВСЯ Аляска, Охотское побережье, Камчатка, Чукотский полуостров и Курильские острова.
Давай с тобой пойдем в Эммаус
дорогой ровной, не спеша,
а коль нам попадется странник,
с тобой ещё замедлим шаг,
ему поведаем о Боге,
о нашей грусти, о любви,
разделим с ним нашу тревогу
на этом маленьком пути.
Мы приведем его в селенье,
напоим ключевой водой.
Ты помнишь, молвил в свое время
Господь в своей жизни земной,
кто даст глоток кому из малых,
с тем Он прибудет, помнишь, брат?
Такой родной мне стал тот странник,
с ним разделить трапезу рад.
И он пускай благословляет хлебы,
как самый главный гость.
Пришли с тобою мы в Эммаус,
не ведая, что близ - Христос.
В одном селе острова Кадьяк мне подарили сувенир. Пепельницу. Белую, глянцевую, фарфоровою, ничего особенного. Только в серединке её голубой рисунок . Вглядываюсь – а то сам преподобный Герман с детишками алеутами изображен!
От подарка я не отказалась. Пускай лучше у меня святой поживет на этой пепельнице, а то, кто знает, где еще очутится. Взяла я подарок и убрала к себе в шкафчик. До поры до времени.
Пепельница в шкафчике лежала, лежала, пылью немножечко, да простит меня святой, покрывалась. А в один денек –пепельница из шкафчика перекочевала в чемоданчик, чемоданчик был погружен в самолет, а самолет прилетел в Бразилию. И оказалась наша пепельница в теплых краях.
Как так?
А вот как! Сейчас Вам расскажу.
Жил в Бразилии один монаше, о. Педро его звали. Всем хорош – дисциплиной, порядком, огромной любовью к Богу и заботой о ближних. Вот только была у о. Педро одна слабость – курил он табак. И никак не мог избавиться от этой злой привычки. Навертит сигар и курит-курит, одна-за-одной. Нехорошая привычка. Особливо плохая для христианина и монаха. Очень сокрушался о. Педро, но сделать ничего с собой не мог.
(из цикла «Предметы»)
Вот мой шкаф деревянный,
Что достался в наследство от деда.
Он стоит прямо в ванной
И бельем наполняется в среду.
Ему лет шестьдесят,
И отец в нем хранил инструменты.
Дверцы шкафа скрипят,
Вспоминая былые моменты.
И звенящей бечевкой
От шкафа тянулись веревки.
Управлялись мы ловко,
Собирая белье со сноровкой.
Вся эпоха вместилась
В этот шкаф, привезенный дедом.
Сколько раз я простилась
С той эпохой. Двигаясь следом.
И меня эти дверцы
Последним тоннелем встретят.
Остановится сердце,
И шкаф ничего не ответит.
Веселый барабанщик
Встань пораньше, встань пораньше,
встань пораньше,
Когда дворники маячат у ворот.
Ты увидишь, ты увидишь,
как веселый барабанщик
в руки палочки кленовые берет.
Будет полдень, суматохою пропахший,
звон трамваев и людской водоворот,
но прислушайся — услышишь,
как веселый барабанщик
с барабаном вдоль по улице идет.
Будет вечер — заговорщик и обманщик,
темнота на мостовые упадет,
но вглядись — и ты увидишь,
как веселый барабанщик
с барабаном вдоль по улице идет.
Грохот палочек... то ближе он, то дальше.
Сквозь сумятицу, и полночь, и туман...
Неужели ты не слышишь,
как веселый барабанщик
вдоль по улице проносит барабан?!
Фоторепортаж
Кипр удивляет разнообразием. То ли архитекторы неистощимы на выдумки, то ли здания только ветшают, не исчезая с лица земли, — но нет на этой земле одинаковых окон. У каждого — свое лицо, своя сказка, своя жизнь.
Окна молчат, но молча повествуют о многом.
Стоит только вслушаться и всмотреться — и откроются параллельные вселенные, вращающиеся рядом с тобой.
Как-то раз, на той самой праздничной неделе после Пасхи, которую называют Светлой седмицей, мне пришлось оказаться в небольшом городке, расположенном по соседству с областным центром. В старину, когда русские люди любили селиться возле святых обителей, подобные городки обычно строились рядом с каким-нибудь монастырем, чьи стены, кресты и купола вздымались над домами, домиками и домишками мирян, словно напоминая о том Небесном Отечестве, к которому всю свою краткую земную жизнь должен стремиться человек. Но этот городок появился в совсем другие времена, когда в России принялись уже не строить, а разрушать церкви и монастыри. И первыми его обитателями были всякие пришлые, вольные и подневольные люди, работавшие на местном лесозаводе, и ютившиеся в нескольких бараках по соседству с ним. С тех пор прошло много лет. Бывший рабочий поселок давно уже получил статус города, и на его площади, вокруг гипсового памятника вождю, указующему рукой в прекрасное далеко, даже успело появиться несколько каменных административных зданий. Но и после этого городок выглядел так уныло, словно над ним никогда не всходило солнце.
Мятемся убого, и мыслим убого.
Сияет терновый венец…
Когда перестанем мы радовать Бога,
Наступит вселенной конец.
Не каждому счастье земное дается.
Достиг, не достиг – не юли.
Когда перестанем мечтать и бороться,
Закончится время Земли.
Когда поплывем по теченью, как падаль,
Сочтя, что красиво плывем,
Отрежет лозу на корню Виноградарь –
Гнилье порастает быльем.
Что же представляли собой Кинешма и ее окрестности той поры? В книге «Материалы для географии и статистики России, собранные офицерами Генерального Штаба. Костромская губерния. Составитель Я. Крживоблоцкий. СПБ. 1861.» дан краткий очерк, который позволяет представить жизнь нашего края (сохраняем орфографию и пунктуацию оригинала. – Е.П.):
«Кинешма стоит на большом Нижегородском тракте, в 86 верстах от Костромы. Раскинутая на крутой горе, по правому берегу Волги, огибаемая с юго-востока и запада небольшими речками Кинешемскою и Кизохою и окруженная со всех сторон живописными окрестностями, Кинешма по справедливости может быть отнесена к числу красивых городов по местоположению. Помянутые речки, впадая в Волгу, образуют при городе довольно удобные пристани, в которых, во время вскрытия Волги, безопасно помещается значительное число больших и малых купеческих судов.
«…теперь почти не сомневаюсь, что РПЦ — это
С такими рассуждениями Дмитрия
