Омилия

Хлеб покупаю и целую,
Хоть никогда не голодал.
Краюху тёплую, святую
Я б ни на что не променял.

Кусочек хлеба, лук, соличка,
Простая, дивная еда,
И вдохновенная молитва,
Чтоб стороною шла беда.

Поля пшеничные, ржаные
Впитали аромат печи,
И скрипы времени стальные,
Напевы звёздные в ночи,

Шершавость маминых ладоней,
Отцовский поседевший взгляд,
И ветра нрав родной и добрый,
С судьбой бегущей наугад.

Побыть в другом измерении просто: закрой глаза,
станет темно, но представить легко, как бирюза
небо заполнит иное, твое, изнутри,
там все не так, слушай, внимай, смотри.
Видишь: твоя колыбель стоит у окна,
рядом, склонившись, колдует, колдует она,
ты еще даже не знаешь как ее звать,
нежно подымет и сядет с тобой на кровать.
Ты же, томимый инстинктом верным своим,
первым и главным, только пока одним,
шепчешь наречье природы и тянешь уста,
весь осиянный любовью ее и любовью Христа.

         Дева Мария

К Тебе, Господь, слегка я прикасаюсь,
стяжаю искорки Небесного Огня;
и влагой слёз, когда сердечно каюсь,
Ты бережно касаешься меня.

Я вижу – Ты проявлен в мирозданье:
в травинке, бледном профиле Луны,
но в сердце скрыт, и в том моё страданье:
мне не достигнуть этой глубины.

Сквозь тусклое стекло смотрю, и всё же
в душе не гаснет огонёк мечты:
Твои касанья, блики, искры, Боже,
собрать в одну картину Полноты.

Город кипел и бурлил, Город был испуган, город кричал и плакал, Город был объят паникой. Эту беспорядочную суету разрывали отчаянные крики:

— Дракон, дракон летит! Спасайся кто может!

И люди спасались. Они бестолково бегали в поисках укрытия. Кто-то лез в подвал и, закрывшись там, дрожал от страха; кто-то задёргивал занавески и накрепко запирал двери, словно дракон мог постучаться в них; кто-то пытался в спешке покинуть город, неся с собой какие-то вещи.

Дракон прилетел внезапно, его зловещая тень накрыла улицы. Никто не ведал, откуда он взялся. Но он летал над Городом, словно ища чего-то. Изредка, как бы шутя, пролетая над крышами домов, он дышал на них пламенем, и кровли тут же вспыхивали.

На зыбкой Земле год от года
Всё больше недобрых вестей,
Всё чаще бушует природа,
Как будто устав от людей.
Всё реже живём мы как братья,
Свой суд вознося без конца,
В день бед умножаем проклятья,
С хулою восстав на Творца.
И дьявола племя ликует:
В нас разума солнце зашло.

О люди! Ведь это бушует
Сердцами рождённое зло.

4.06.2011 г.

Божий дух, как он кроток и тих.

Он не ходит, а нежно струится.

Лишь коснётся ладоней моих

И любовью весь мир озарится.

Когда в тебе любовь и тишина,
То всё вокруг напоминает вечность,
Как звёздную ночную бесконечность.
Когда внутри покой и ты одна.
И думаешь, что вот, я - хороша.
Я победила страсти и сомненья,
Преодолела злобу и гоненья,
И у меня чистейшая душа.
Но стоит помешать твоей тиши,
Лишив тебя комфорта и удобства,
То вылезает всё твоё уродство
Наружу. И давай вокруг крушить...

Рассветный бриз не потревожит сна:
Скользят лучи, слегка земли касаясь,
Прозрачным светом дышит тишина,
Любовью в каждой капле отражаясь.

Небесный свод – святая колыбель -
Бескрайней далью землю обнимает.
Поёт над миром грустная свирель,
И слёзы в чашу скорби собирает.

От красоты, зовущей в дивный сад,
Останется, увы, воспоминанье.
Повсюду – камни мёртвые лежат...
И осени – холодное дыханье.

Мёртвые люди,
как мёртвые птицы —
не поют, не летают:

мёртвым не нужен воздух.

Полёт и песни —
всего лишь грёзы,
они не к лицу мёртвым,
ни к чему мёртвым.

Только живым

необходим
воздух.

Беда – судилище иль крест? -
Склонилась над главой.
Вонзается в пленённых шест,
Охваченных бедой.
Сомкнулся круг во «вне» и «над»,
Горит-горчит Восток...
А тот, кто будет виноват -
«За кадром», под шумок...
Ещё хранит последний вздох
Уставшая земля.
Беда – паденье иль урок? -
Вонзает шест в тебя.

Мне говорили: "Деньги - это всё!

Достаток, власть, здоровье и удача.

Что весь огромный мир стоит на них."

Но я в ответ: "Всё обстоит иначе".

Ведь деньги - просто банковский билет,

Не грусти, осенний дождь.
Не вздыхай, не плач уныло.
И не хмурься так тоскливо.
Плачем горю не помочь.
Да и разве это горе?
Отцвели сады и в поле
Снова высохла трава.
Знать тому пришла пора.
Лучше ты взгляни на почки.
Нерождённые листочки
Нежно свёрнуты в клубок.
Или будущий цветок
Сонно замер в ожиданье
Тёплой солнечной весны.
Сладко спит и видит сны.

— Робик приехал! — вопила в трубку Бела вне себя от радости.

Робик Б. — это наш однокурсник. Двадцать лет назад он уехал в Европу. В настоящее время живет в Германии. За эти годы пробил себе гражданство, в совершенстве освоил немецкий и заимел чистую высокооплачиваемую работу с медстраховкой вкупе. Словом, выбился человек в люди.

Не буду долго описывать, какой Робик классный тип. Вспомню лишь один эпизод из нашего общего с Белой прошлого.