***
Selbst im Nebel des Herbstes
sucht das Auge die Weiten,
findet neue Gestalten
auch bei schwindendem Licht.
Zeichen stehen am Himmel
selbst in nüchternsten Zeiten.
Selbst das bitterste Schweigen
wird zuweilen Gedicht.
Bruder, hoffe und wisse:
auch der finstre November
birgt das Wunder des Schneefalls,
Sonne, Sterne und Mond.
Im Geheimen geflüstert,
ist dein Glück unabwendbar.
Auch wer lange gewartet,
wird am Ende belohnt.
С неё рисовать бы ангелов, да ныне рисуют идолов —
невинная песнь-радуга прискорбную мысль выдала.
И множатся лица скорбные, за ними толпят здешние,
она же была горлицей, искала во всём вешнее.
Зима наползла тёмная на лики весны светлые —
убили тоску вышнюю, отправились в путь ветренный.
Судьба — на груди, бантиком, но в душу глядит петлею.
Голубка моя вешняя, не стань никому клеткою.
16 февраля 2019
Укрыты снегом ветки и дома.
И мне тепло от одеял перронных.
Сосульками застыла кутерьма,
И ходят важно яркие вороны.
Плывёт наш поезд, волнами звеня,
И дарит нам бескрайние просторы.
Рассыпанные капельки огня
Просты в своём немыслимом узоре.
Скупые мысли кротки и легки -
Летят вперёд, не зная расстояний,
И редкие снежинки-мотыльки
Куда-то мчатся этим утром ранним.
Ворон обсмеял меня в пути:
время было — Солнце без пяти.
Ворон сам не знал ни дня, ни ночи,
просто голову шальным морочил:
время было — Солнце без пяти.
Сорок лет как я уже в пути.
Изменилась? Моисей глядит...
Локон солнечный в судьбу впряди
мойре старой — пусть добрее станет
и прядёт побольше светлых тканей.
Время стынет — Солнце без пяти:
есть минутки, чтобы доцвести.
В короткий зимний день опять вместилась драма.
Не завалиться бы под этой суетой.
Метель скрывает очертанья храма
И направляет стороной.
…Вечернее богослуженье
По будням тише и скромней.
Горит лампада в окруженье
Семейства восковых свечей.
В головках этих ничего земного –
А только чистый, благодатный свет.
Пусть поскорее станет ангел новый
Там, где расплывчатый остался след.
И сколько бы апостасии ветер
Ни напрягал бугристых жил,
Здесь свечек узенькие плечи
Удержат падающий мир.
2014
День святого Валентина – только раз в году.
В этот день к тебе я в гости с радостью приду,
И открытку-валентинку я красиво подпишу.
А в ответ твою улыбку робко попрошу!
День святого Валентина очень дорог мне,
В этот день сияет ярче солнышко в окне.
И друзей моих сердечно в этот день поздравлю я, –
Получайте валентинки, лучшие друзья!
Как долго, как жестоко я болею,
И думаю: куда уж тяжелей?
Никак не оторвусь, не одолею
Первопричины слабости своей.
По развороту, крутизне расклада
В который раз приходит мысль: "Пора!"
Не упираюсь, буду только рада
Отмучиться от жизни до утра.
Но нет! Еще не все… Еще не время.
Досадно долог ночи каждый час.
Пока еще посаженное семя
Не возросло − тогда бы в самый раз.
И все-таки… Издалека простите,
Прощаю всех заранее, вперед.
Мы − гости в мире этом. Подождите,
И вам врата Всевышний отопрет.
Декабрь 1998 г.
У Мамы-Слонихи родились два сыночка, похожих друг на друга, словно две капельки росы. Одного звали Бо, другого Со. Пока они были маленькими и не задумывались о важных вопросах, им жилось весело. Повзрослев, Со стал всё чаще уходить в себя и грустить. Бо играл, как прежде, с другими слонятами, удивляясь странностям брата, а Со, казалось, что-то ищет и не находит. Его неудовлетворённость наконец стала заметна Маме-Слонихе.
- У тебя что-то болит? - спросила она у Со?
- Нет, - сказал Со, сдерживая слёзы.
Мама-Слониха забеспокоилась.
- Расскажи мне, о чём тоскуешь, - сказала она сыну, - вдруг я смогу помочь твоему горю.
Голос её был тихим, мягким, так что колючий взгляд сына округлился, оплавился от лучей, стремящихся из её глаз прямо в его глаза.
- Я хочу понять, кто я такой, - сказал Со!
- Тебе мало знать, что ты мой сын, что ты - слонёнок?..
Густые пряди дней холодных
Холодный ветер теребит,
И в небе чёрном жёлтой лодкой
Луна, причаливши, стоит.
Белёсый дым седых просторов
Отчётлив даже в темноте,
Далёких звёзд так ярки взоры
И не подвластны суете.
Иду судьбою тонкокожей
Чуть-чуть скользя, чуть-чуть вперёд,
И свет фонарный не поможет
Мне растопить вселенский лёд.
Я видела бога забившимся в угол,
как малая пташка, как жалкий птенец.
Он в комнате детской рыдал среди пугал —
и в ужасе вторил: «Отец мой! Отец!»
Ведь маленький мальчик для глупого — мелок,
и всякому глупому радостна драка.
Не богом, так боком — обычное дело:
не знает никто направлений и знаков.
Там плакал ребёнок... Утешенный свыше
он всхлипывал реже и меньше дрожал;
и губы молитву шептали всё тише —
небесную птицу к себе он прижал.
Пусть синяя птица — обычная сказка —
богам на забаву придумана небом.
Волшебною песнью ребёнок обласкан,
и стала реальностью звёздная небыль.
3 февраля 2019
Город в ночь опустел
Полный слез и труда,
Город твой строг и сер
Сталь небес и вода.
И ничего взамен
Влейся в его гранит.
Вера надежней стен,
Выведет, сохранит.
Люди беспечно спят,
Людям нужен покой,
Тенью Встает Кронштадт
Цепью береговой.
Коль этот жребий дан -
Майся, болей, неси...
Батюшка Иоанн,
Милости испроси...
Милости с высоты,
Милости у Того,
Пред которым ты,
Тратишь себя всего.
Тратишь, сжигаешь в пыль
Ярким огнем в мольбе,
К Богу взываешь ты,
О тех кто придет к тебе.
И принесет печаль,
Горечь в сердцах немых -
Жалуйся и дерзай,
И вырывай из тьмы,
Она выпорхнула из подъезда, словно птичка из гнезда. Легко и радостно, расправляя свои крылышки. Мельком улыбнулась угрюмому старику на скамейке. И в этой мимолетной щедрости было что-то искреннее и детское. Дети дарят улыбки, когда им хорошо. Женщины часто улыбками пользуются. Она по-детски подарила свою улыбку незнакомому старику, и тут же об этом забыв, полетела дальше – навстречу своей жизни. А старик, сидящий на скамейке, вдруг опешив, выпрямился, дотронулся рукой до бороды, поправил на лбу волосы.
Я скучаю по тебе, мой друг стишок.
Ты ушёл — покинул «стадо» пастушок.
Говорил, но так недолго, так полно —
не успела разглядеть я полотно.
Обаял не до конца — недообнял,
приоткрыл лишь тайну счастья,
промелькнул.
Как прохожий у ворот, чуть постоял
и про тайну цвета солнца мне сверкнул.
26 января 2019
Игумену Серафиму
Собеседник Серафимов — Серафим,
он горит, огнём с другими не сравним.
В небе чертит он для путников маршрут —
крылья дарит, ждёт пока крылом взмахнут,
наберут потоки света — и взлетят,
ощутив хранящий сердце Бога взгляд.
20 января 2019
Уже оскомина от сладких фраз,
к чему бессмысленный высокий слог,
одно лишь Слово бы сказать хоть раз -
простое, голое, как есть.
Ждёт Бог.
+++
Я пока свободна говорить, что хочу.
Я пока сама решаю ,что скажу, а что - промолчу.
Я пока ещё желаю, вижу, слышу, я молюсь.
Я пока ещё живая. Но и я порой боюсь.
+++
Мой сын, ему шесть лет,
порой болтает чепуху.
Я злюсь ужасно, потому,
что я его понять хочу,
что все слова, что слышу я,
сложить пытаюсь в ладный текст,
и очень больно для меня
внимать чей-то бессвязный бред.
Я говорю сыну: "Сынок,
пойми, что Слово - это Бог.
Словом сорить нельзя, друг мой!"
Быть может, я излишне строг?
Так бывает в самом начале осени,
когда листья только начнут желтеть,
ты любуешься этими кронами с проседью,
пока кроны те не начнешь жалеть...
Так и я вхожу в пору увядания,
в изумлении смотрю я на новую плоть.
Это время признания и оправдания,
примирения с тем, что тебе дал Господь.
Я смотрю на ладони, на листья похожие,
листья клёна с тонкой прожилкой судьбы,
на морщинки на лбу, словно волны тревожные,
на начало первых как снег седин.
И та женщина, что в ответ улыбается
в старом зеркале, мне вдруг стала родней,
на неё погляжу я с щемящей жалостью,
как на дерево, что с каждый днём всё желтей.
ОПАСЕНИЕ
Крикнув: «Мы пойдем с тобою, Ветер!»
Листья, ветви в листопад
полетят,
Но в пути их сон поманит,
И они, друг друга саля,
И они, к ветру взывая,
Мол, останься тут,
шелестят.
Как весной пробьются почки,
И совсем ещё листочки
Обещают себе листья
сей полёт.
Но сейчас в дупле ль укрытие,
В чаще темной, за стеною ли
От него
кто найдет?
На его порыв взывающий
Их ответ ослабевающий
Всё слабей.
Неохотно крайне, слабенько
Покружат они и лягут там,
Где лежат.
Остается лишь надеяться,
Что когда свободен сделаюсь
Как лист сей,
В иной жизни вслед за истиной
Я последую воистину
Мы - люди
и мы не любим,
когда к нам
стучатся в двери...
Мы - этого времени люди
и, если ночью стук будит,
мы злимся
и мы боимся
и дверь не спешим открывать.
А кто-то стучит легонько,
как будто кротко, тихонько,
стучит, не уходит кто-то.
Да кто это может быть?
С досадою тапки ищем,
и, делая вид, что не слышим,
мы даже почти не дышим
и втискиваемся в халат,
он нам уже маловат.
Мы громко кричим: "КТО там?"
но голос-предатель дрогнул.
Какой же это негодный,
что ходит в полночный час!
Мы в щелку глядим боязливо,
кто там стоит сиротливо:
сосед?
или нищий?
ребенок?
А может быть жулик какой?
– Я всех людей ненавижу, – ни с того ни с сего заявила Оля.
«Ничего себе, – думаю. – Откуда она таких слов нахваталась?» Но вслух пока ничего не сказала. Мало ли чего ребенку в голову взбредет. Бывает, скажет – и сразу забудет. Чего тогда внимание на этом акцентировать?
Но Оля не забыла. И чтобы никто не сомневался, повторила:
– Я всех ненавижу!
Теперь я испугалась. И растерялась… Если дитё в пять лет такое заявляет, что будет, когда вырастет? Кошмар! Ужас! Нельзя так оставлять! Срочно что-то делать! Принимать меры! Объяснять… Беседовать… Учить добру… Добрые книги… Личный пример… Нельзя же так… Может, кто обидел?... Нет, нельзя спешить с выводами…
Мерцающие звездочки бадьяна
Мы любим в чай горячий опустить.
Смотреть в окно на белые поляны,
И у камина греться, быстро пить
Медовые, насыщенные мятой,
И терпкие веселые чаи.
И любоваться солнечным закатом:
Тем, как его последние бои
Укладывают тени по сугробам.
И сумерки сгущаются в тиши.
И будет утро после сна и гроба.
И выплеснется свет живой души!
Он озарит столетия, эпохи.
Он будет летописцем всех планет.
И каждый раз, когда у нас все плохо
Мы смотрим в оглушительный рассвет
И верим, что не зря мы пережили
Тоску, изгнание, обман и клевету.
И пусть рассвет наш соткан из усилий,
И долго набирает высоту,
