Про Рождество

А уже все пело про Рождество.
Пастухам расступался небесный свод,
И волхвы спешили звезде во след,
И она сияла волхвам в ответ,
и казалось что горя на свете нет.

Для кого-то сегодня еда   и кров,
И гостиниц шум и тепло костров,
И  с иссопом пожаренный белый хлеб,
А кому-то только покой и хлев,
Только тишь и свет, свет от звезд и глаз
Шелест риз и крыльев, и шепот фраз.

По-разному мы судим о себе...

По-разному мы судим о себе,
Идём по жизни с разною сумою
И в этой многоследственной ходьбе
Незримо приближаемся к покою.

Незримо приближаемся к черте –
Для вечного блаженства иль печали,
Чтоб осознать: а мы совсем не те,
Кем на пути земном себя считали,

Когда могли себе легко простить 
Порок, хулу, бездействие, измену…
Господь же знает истинную цену
Всему и всем – хотя не скор судить. 

13.08.2012 г. 

31-е

Вот ещё один год, словно птица,

Пролетел, и под занавес дня

Из далёкой российской столицы

Президент посмотрел на меня.

 

Никого, ничего не хотелось,

Пахло кофе, стоял полумрак.

Город зимний был вовсе не белый,

И не праздничным был он, а так.

 

В зыбкой памяти многое стёрлось,

Пронеслось, как рождественский снег.

Лютым зверем вгрызается в горло

Этот дикий компьютерный век.

 

И давно уже неинтересно

Мне куда-то бежать во всю прыть.

А ещё, а ещё, если честно,

Никогда ничего не просить.

 

Впрочем, всё это только отмазка.

И попробуй теперь утаи,

Как пускаются в молдовеняску

Кочевые соседи мои…

2018

Декабрьский вечер

Зима войдёт под вечер, словно детский сон.
И что-то светлое вольётся в душу снова.
Пустынный белоснежный горизонт
В молчании хранит таинственное слово.

Сомкнутся веки, трепет огоньков
Гирлянды ёлочной причудливо украсит сказку.
Неторопливо тиканье часов,
Как поступь старенькой савраски.

Святого благовествованья золотая нить,
Лучом загадочной звезды ты тянешься от века
Души убогой сумрак озарить
Светоявленьем вифлеемского вертепа.

2018

Грустный ангел

Иногда мне бывает грустно…

Особенно зимой,

Когда снег в свете фар чужой машины сыпет так сильно:

Наверное, там наверху ангелы выбивают перину,

И снежный пух летит с неба на землю,

Он летит и отражается в свете фар.

Машина гудит и фырчит, словно живая,

она похожа на медведя или кита…

Да, на кита, готового поглотить своего Иону,

когда он придет,

потому что Иону уже где-то ждут.

Машина-кит светит фарами, а снежинки кружатся,

и оттого на улице - тепло и уютно.

Мне вдруг совсем не грустно,

я – счастлива.

Дверь хлопает,

Иона проглочен,

кит фыркает и уплывает.

Темно.

Больше не видно снежинок.

От счастья я смеюсь и задираю голову вверх:

Пишешь себе и пишешь

Пишешь себе и пишешь,

Попробуй, останови!

Скоро поедет крыша

От памяти и любви.

 

Думаешь, ждать так просто?

Попробуй не помечтай,

Когда ограничен доступ,

И глухо молчит вай фай.

 

Тронулся, не иначе.

Зима перешла на ноль.

И никуда не спрячешь

Знакомую эту боль.

 

Вьюга ли, гром небесный,

Рассвет, победивший тьму.

Как-то неинтересно

И кукольно одному.

 

Мечешься по квартире

И тупо глядишь в окно.

Что там сегодня в мире

Тебе уже всё равно.

 

Высветит утро снимок,

А там оживут глаза.

Это необъяснимо,

Как алые паруса.

2018

Мир

Ущерб, изнеможенье — и на всем

Та кроткая улыбка увяданья…

Ф.И. Тютчев

 

Скорбь безмолвия нагих и чистых рощ -

давняя наперсница разлуки.

Тощие березы через дождь

дряхлые, слабеющие руки

утешительно на плечи мне кладут.

 

Замкнут круг разлук, коротких встреч.

Мы обручены с тем миром Горним.

Не предотвратить и не сберечь,

все одно и истина бесспорна:

сотворенное имеет свой конец.

 

Ложность опрометчивых шагов…

Совести сюиту не расслышать.

Дольний мир, отрекшись от основ,

Редко, хрипло, затрудненно дышит,

устремив вперед стеклянный взгляд.

 

Клетка

Возможно ль клетью поймать ветер?

Возможно ль ситом держать воду?

Возможно ль уловить Бога

И место Ему указать где-то?

Живого

Сильного

Вечного

Бога

В одном лишь месте держать можно ль?

И чтоб к Нему бы вела дорога,

Один единственный путь не тесный?

Возможно ль?

Глупость! Но люди, зная,

стремятся Бога поймать в клетку.

Там, где не хочет, не дует ветер.

И Бог творит лишь там, где желает.

А если сердце — в разрыв...

А если сердце — в разрыв, 
что делать с сердцем?
Ведь мир ему — верный взрыв
и ад инерций...
А что, если невтерпёж
и слишком больно?
Попробуй,  не оттолкнёшь —
судьбы невольник,
неведомый друг другим,
небесный школьник —
попробуй, и всполыхнёшь
как богомольник.
И будет сердце — в разрыв,
и боль — как вечность,
раз птицей радужной взмыв,
царит сердечность.

22 декабря 2018

Таксист

Три дня в Крыму пролетели незаметно, пора и домой. В Симферопольский аэропорт мы поехали на такси. И мама, и я были переполнены событиями этих дней – встречей с дорогими сердцу местами, приятным общением с родственниками и другими интересными людьми. Но кто бы мог подумать, что незабываемых впечатлений нам добавит еще и банальная поездка в такси.

Началось всё с невинного разговора о крымских просторах. Мама из окна машины любовалась на всходы озимых и говорила, что глаз радуется смотреть на зеленеющие крымские поля. Мама знала, о чем говорила, ибо она приезжала на свою малую родину регулярно. И последние пару десятков лет с грустью замечала, что земля в Крыму почти перестала обрабатываться, многие поля стояли заброшенные, зарастали колючками и прочими степными сорняками. А теперь, с присоединением к России, земледелие в Крыму стало оживать.

Ласточки

На моём пятнадцатом этаже

из окна видны лишь дома,

фонари, перекрестки, машины, снег:

в городе наступила зима.

 

На моём пятнадцатом этаже

отчего-то не видно звёзд

и луна, одетая в неглиже,

скромно прячется за небоскрёб.

 

На моём пятнадцатом этаже

ветер в щелочку мне свистит.

В детстве мама клеила щель

полосами старых газет,

 

и я, маленькая, у окна

собирала обрезки слов.

Я читала, что есть страна,

где живут ласточки зимой.

 

Там на южном песчаном холме

есть у ласточек город, дом.

На пятнадцатом этаже

вспоминаю о птицах с теплом,

 

даже кажется, можно жить

в мегаполисе как в холме,

Спасибо Путину

Когда мы с мамой гостили у ее сестры в Крыму, повидать сестричек приехала и их подруга – Татьяна Семеновна. Или просто тетя Таня. Они все росли в одной деревне и дружили с детства. 
Энергичной походкой в калитку вошла невысокая кругленькая дама в брюках и в черных очках. Пепельно-каштановые волосы почти без седины, аккуратная короткая стрижка. На плече – дамская сумочка, в пакете – цветок для рассады. Татьяна Семеновна – страстная любительница цветов. Поэтому к тете Гале она всегда приезжает с подарком – каким-нибудь новым цветком. А подарив, сама же его и высаживает.
Всех обняв и расцеловав, гостья сразу заглянула в палисадник.
– Що у тебе за краса, Галочка! О це таки ж сами и у мене… – с любовью взирала гостья на довольно скромный тетушкин цветник. 

Зимний вечер

Ein Winterabend

Wenn der Schnee ans Fenster fällt,
Lang die Abendglocke läutet,
Vielen ist der Tisch bereitet
Und das Haus ist wohlbestellt.

Mancher auf der Wanderschaft
Kommt ans Tor auf dunklen Pfaden.
Golden blüht der Baum der Gnaden
Aus der Erde kühlem Saft.

Wanderer tritt still herein;
Schmerz versteinerte die Schwelle.
Da erglänzt in reiner Helle
Auf dem Tische Brot und Wein.

Зимний вечер

Кружится снег за окном.
Колокол мерно звонит.
Трапеза всех примирит,
Рад обитателям дом.

Путник однажды свернет
С темной дороги на свет.
Милость – на просьбы ответ,
Древом ветвистым цветет.

Типа баллада...

 Моё настроенье – отнюдь не отрада
 Мне, кажется, типа опять не везёт ,
 И эту печальную типа балладу
 Душа моя рваная типа поёт.
 
 Вчера  на свидание к тебе  торопился,
 Дрожало в  волненье моё существо….
 Не то, что так сильно я типа влюбился,
 Но чувствую –  кажется, типа того.

 С букетом фиалок я типа на крыльях
 Взлетел на двенадцатый типа этаж,
 Но дверь твоя мама сердито открыла –
 Совсем не одобрила мой эпатаж.

 Сверкнули глаза её типа тревожно,
 И  я типа понял,  что, кажется  влип!
 «Будь милая доченька с ним осторожна,
 Тебя он обманет, он тот ещё тип!»

Крутая эпоха

Не знаю, друзья, хорошо или плохо,
Но вдруг наступила крутая эпоха.
Всё, лучшее, важное , сильное, злое –
Всегда и везде – однозначно «крутое».
Летят по проспектам крутые машины,
Крутые товары - в крутых магазинах,
На телеэкранах –крутые программы,
Где круто разводятся папы и мамы,
Где круто дерутся крутые бандиты,
Крутых комментаторов речи сердиты.

Любовью дышат небеса

Любовью дышат небеса

Для тех, кто истинно свободны

От суеты метаний дня,

Чьи ночи тихи и спокойны.

 

Чья ярость, яростью была

Борьбы за злобное участье

В делёжке благостей труда,

Охраны собранного счастья,

Чья ярость тихо отошла,

Любовью дышат небеса.

 

Для тех, кто искренно способны

Хранить послание Христа,

Уйдя от мира в катакомбы,

Любовью дышат небеса.

Страна хромых

Das Land der Hinkenden.

Vor Zeiten gabs ein kleines Land,
Worinn man keinen Menschen fand,
Der nicht gestottert, wenn er redte,
Nicht, wenn er gieng, gehinket hätte;
Denn beides hielt man für galant.

Ein Fremder sah den Uebelstand;
Hier, dacht er, wird man dich im Gehn bewundern müssen,
Und gieng einher mit steifen Füssen.
Er gieng, ein jeder sah ihn an,
Und alle lachten, die ihn sahn,

Und jeder blieb vor Lachen stehen,
Und schrie: Lehrt doch den Fremden gehen!

Der Fremde hielts für seine Pflicht,
Den Vorwurf von sich abzulehnen.
Ihr, rief er, hinkt; ich aber nicht:

Круги на воде

Кругами на воде цепочки лет уходят звенья,
когда-то камнем брошенные в тишину
рукой безжалостной, и неба отраженье
не освящает больше глубину.

А высь так терпелива бесконечно;
чиста, прозрачна, словно воздух на заре!
В ней отразится ложь и скоротечность
того, что происходит на земле.

Печалью не томи себя: круги растают.
Пусть успокоится волненье чувств
в краеугольном камне. Позабыв усталость,
я благодарную молитву прошепчу.

Окт. 2018

Под низким потолком не выпрямить души...

Под низким потолком не выпрямить души,
и даже объяснять не стоит что к чему.
Не пробовавший встать — не получал ушиб,
и не поверит он обзору птичьему.

Ах, этот низкий дом и этот ветхий хлам —
мне хочется бежать подальше от таких.
Дорога напрямик при свете тусклых ламп, 
но голос-проводник в среде чужих затих.

11 декабря 2018

Страницы