Вы здесь

Светлана Коппел-Ковтун. Поэзия

Горе горем льёт

Горе горем льёт,
небеса в слезах.

Непогодится —
там, на небесах.

Крылья вымокли,
сердце лёд крушит.

Человека — нет
для моей души.

Вдребезги разбит
тот, люблю кого.

По осколочкам
соберу его.

И любовью их
в целое солью,

потому что я
лишь его люблю.

Вопросы

Искусство твёрдости
или пластичности —
важнее?

Что органичнее
рождённым в муках
в бурю?

Когда душа горит,
она твердеет
или смягчается,
теряя форму?

Что форма —
суть, которую не изменить,
или виденье, мнимость, показуха?

Пластичность или твёрдость
ближе к сути?

Пластичность или твёрдость
суть хранит?

Металл, когда течёт рекой, —
металл?
Иль только в пуле, в плуге
суть металла?

Я — меч
иль сталь, что убежать стремится?

Куда мне течь?
Или стоять на месте —
в себе, в своём —
и сечь?

Я — птица?
С чем сравнить мне крылья?

В чём птицы суть:
изменчивость иль форма?

А если в бурю?

Как вы скучны — плетущие интриги...

Как вы скучны — плетущие интриги!
Как вы туманно-злобно-холодны!
Вы, как лягушки на чужих веригах,
повисли
предвкушением вины.

Лягушки — прочь идите!
Я — в трамвае,
мы переедем ваш смертельный страх.

Я устояла на семи ветрах,
лягушки,  вам я — не внимаю.

Любуйся, я стерплю

Любуешься? — 
любуйся, я стерплю —
размахом крыльев,
красотой полёта…

Так смотрят в небо,
в горы,
вдаль,
в окно…

Не более.

Не дольше перелёта

от крыши к крыше,
от звезды к звезде…

Так ищут рая,
так о нем мечтают,

когда глаза от боли
закрывают.

Так ищут неба,

чтоб лететь

к земле.

Не мне
препятствовать тому,

не мне…

Скупа пустыня...

Скупа пустыня,
но твоя скупей
душа. Твоя пустыня —
горше.

Воды избыток
из неё излей
елеем —
каждому,
кто здесь томится
дольше,

кто больше
тягот
на себе несёт,

кто свет в тебе
торжественный
зажжёт,

напившись
от твоих
пустынных вод.

Стиха стихия стихла

Стиха стихия стихла.

Не в ком жить
огню небес —

стихами плачут
боги.

Закрыты в небесах
стихов чертоги.

Любовь устала
не любить,
а ждать

кому себя
стихийно
передать.

Кто облечется
в сей хитон
грошовый
и шутовской
колпак?

Венец терновый
разгрызли псы.

Человеческое

Человек может быть сухой землей или чернозёмом,
и может стать прекрасным растением или тернием.

Он может цвести или нет, плодоносить или нет.

Он может быть или не быть, жить или прозябать,

он может творить, создавать
или же убивать и разрушать.

Человек может любить или ненавидеть,
одаривать, одалживать или отнимать.

Человек может быть щедрым или жадным,
умным или глупым,
наглым или скромным,
верным или лукавым,
искренним или тщеславным,
честным или лживым,
подлинным или фальшивым...

Главное для человека, чтобы он хотел быть человеком,
ценил это право и обязанность — быть человеком,
чтобы он стремился к тому, что делает его человеком.

Человеческое в человеке — путь к Богу.
Повернувшись спиной к человеку,
мы поворачиваемся спиной к Богу.

Безропотно, как на закланье

Безропотно,
как на закланье,
мы отправляемся в изгнанье:

из жизни — прочь,
из счастья — прочь,
в сознания глухую ночь!

Чудовищное наказанье —
души из тела изгонянье.

Пустыня где-то впереди,
сады Эдема — позади.

Душа в агонии пред-адной,
и тело — словно в яме смрадной.

Идём вперед, беде навстречу,
с покорностью нечеловечьей
на волчью пасть сменив овечью.

Уж кровью налились глаза,
уже не трогает слеза
души-младенца в колыбели,
которая уж дышит еле.

Змея во лбу, змея — в груди,
и ад кромешный впереди.

Безропотно,
как на закланье,
мы отправляемся в изгнанье.

Быть рядом трудно...

Быть рядом трудно:
и свет, и мрак слепят глаза.
Душа иудой
легко становится, грозя.

Любовь не жалит,
но собирает нежный мёд.
Надежды мало —
неси скорее сладкий плод.

Какие грёзы!
Зачем, зачем так мрачен лик?
Мы как берёзы
белы, но с прочернью парик.

Встреча со злом...

Сок жизни —
вытесненная прессом зла
любовь —
струится всюду.

Зачерпни её,
напои уста,
утоли жажду сердца —
зло иссушает.

Шифонный покров
любви
надёжнее
сотни кольчуг.

Страницы