Наталья Трясцина. Поэзия

Все это было вчера. Пеленки. «Молочка».
Машина «LG» — покупка на гонорар.
Жизнь — счастья полный комплект. Два сына и дочка.
Качели на даче. На столе самовар.

Все это было вчера. В окне промелькнуло.
Манная каша. Ролики. Велосипед.
Так странно. Я на плече у него уснула.
Кажется, мы знакомы две тысячи лет.

Пыльцой рассеялись тонкой лучшие годы.
Их нужно собрать и взвесить: как угадать?
Четыре десятка лет — по песку народы?
И только в конце — все обретут благодать.

Сегодня все изменилось. Дети — подростки.
Пора уже в дом! Где окна — на монастырь.
Вещи в квартире чужды и слишком громоздки.
И я в самолет всего лишь беру псалтирь.

Пасынок века, стоишь у вершины Памира,
Волосы — реки, а голос как птичье сопрано.
Ты у подножия смерти, на крыше у мира
Сеешь целебные корни в открытую рану.

Пусть прорастут корешки. Станут дубовой рощей.
Мужеством тебя напоят, надежностью, силой.
Ты станешь бронзой. Да. Еще выносливей, жестче.
Пасынок века на шею не бросишься к милой

Стране, что тебя воспитала диким волчонком,
Вспоила тебя молоком, прогорклым от жара,
Злым кукушонком, провинцией встанешь, в сторонке,
Одной ногой на Казбеке, другой на Джимара.

Посвящается мужскому монастырю в Мотовилихе, на Висиме

Здесь такие же ангелы, как в Москве,
Беспощадно трубят под остывшим небом.
И быки, качаясь, идут по доске
За буханкой ржаного земного хлеба.

Здесь такие же розы, как шесть лет назад.
Монастырские стены белее снега.
Вспоминаю Киев, цветущий сад,
Да подарок сыну — игрушку Лего.

Только что изменилось в родном краю?
Не осталось тепла. Замерзают розы.
А на башенках ангелы грозно поют,
Что в Перми смерти нет, зато есть морозы

В сентябре Она идет на землю, 
В бирюзовых ризах, на поля. 
Под горой речушка тихо дремлет, 
Затаившись в северных камнях. 

Забурлит от радости водица, 
Светом золотым озарена, 
Даст Пречистой матери напиться, 
Ключевой воды, что холодна, 

Но сладка, словно горбушка хлеба, 
И чиста как первая слеза. 

Богородица спустилась с Неба, 
Человек, открой свои глаза!