И еда зелёная. Задумчивый какой-нибудь кофе. Кофе «Канада» с апельсиновой цедрой и кленовым сиропом, поневоле задумаешься: кленовый сироп – дерево клён – лист дерева клён – допустим, красный на белом фоне – канадский флаг – Канада. Кофе «Элефант» с белым перцем, кардамоном, фенхелем и корицей. Кофейный слон в клетушке френч-пресса. Отдельно чашечка, объёмом пародирующая стопку, кусочки сахара на блюдце.
Вы здесь
Наталья Доброденева. Эссе
Снежный жук
У каждого своя роль в истории. Моя — облако.
Ричард Бротиган.
Белый. Это знают все. Середина зимы, сплошные лужи под ногами, и вверху асфальт, даже на ощупь, хотя на ощупь, конечно, никто не пробовал. Небо-недотрога. А как только привыкнешь к сырости, обживёшься под асфальтированным потолком — сюрприз. Выходишь на крыльцо — он, пушистый, падает. Какого цвета снег?
Снег белый, и все это знают. Люди, бегущие мимо, голодный холодный кот под фонарём. Это знает гостящий в моих наушниках Монтеверди, это знают блуждающие наверху под его мадригалы золотые блестящие жуки. Или не знают? Могу исправить. «Снег белый, жуки». Какие жуки: январь.
про nos
«Теперь, когда конец уже близок, я рад, что мужской журнал заплатил мне за мою историю. Её написание помогло мне во всём разобраться. Они платили мне по пять центов за слово, поэтому извините, если что-то я описал слишком подробно»
Coen brothers, «The Man Who Wasn’t There»
ПРО NOS
Любимая икона Бога
Но страшно мне: изменишь облик Ты
(Блок)
Невыносимо. Быть газонокосильщиком невыносимо. Единственное утешение — запах, остальное — жуткий шум и постепенное самоозеленение до полного сходства с крокодилами. Никакого творчества, наоборот. Была лужайка, на первый взгляд такая же, как все другие лужайки, на самом деле неповторимая, и — бац! — она газон. Стандартный, правильный, бритый и некрасивый. Бесполезный: ноги в росе не умоешь, в гриву ближнего тайком не сдуешь одуванчик. Валяться колюче.
С видом на море
Вообще то, я не пью, а тут вдруг захотелось вина. В недрах громадного супермаркета перед заставленной лимонадами полочкой будто привиделось: пустынный берег, песок, желтоватая пена прибоя, чайки — каждая, как две соединённые, горизонтально положенные круглые скобки, так их рисовали в детстве — и вино. В небольшой бутылке, терпкое, холодное после долгого спуска к морю, ни в коем случае не сладкое. Море в декабре — какая тут сладость? Покупаю бутылку бордо.
Себе — бордо, чайкам — бублик. Не кладу его в сумку, несу в руках. Классический бублик с маком, очень живописная вещь. Сворачиваю в Мавританскую арку, облезлую, как дворняжка. Вверху, вместо неба, натянута длиннющая серая тряпка, прилежно выглаженная, без заплаток, без дыр. Ветер раскачивает разноцветные кабинки канатной дороги, они гремят и поскуливают. Зимой дорога спит.
Прыгать и летать
— Вы утверждаете, что человек может поднять себя за волосы?
— Обязательно! Мыслящий человек просто обязан время от времени это делать.
«Тот самый Мюнхгаузен»
Танки, стены и летающий бегемот
— Да, у них что-то вроде объединения! Особо опасные христиане, пытаются изменить мир! — кругом было лето и какой-то праздник, и муж моей подруги шутил, представляя нас с ней своим знакомым. Знакомые смеялись, и кивали с почти соболезнующим видом: что ж, бывает и такое, у всех свои причуды, да и что удивительного — молодые ещё, подрастут — поумнеют. Ведь выше головы не прыгнешь — так гласит народная мудрость, спорить с которой не полагается.
Приглашение на праздник
«Я сделал много чего такого, за что мне стыдно. А то, чем я горжусь, еще ужаснее!»
The Simpsons
Однажды вы заснули, и вам приснился сон. Тёплым осенним вечером вы неспешно брели по своему городу, ласковый ветерок, шурша листвой, играл с лохматыми дворовыми котами, растрёпывал волосы, забирался под воротник. Вы чуть поёжились от прохлады, завернули за угол, вышли на площадь. И в самом её центре, прямо под неизменным памятником, вы увидели бескрайнее море рюшей, кружев, струящихся по асфальту лент, невообразимых бантов, и среди всего этого пышного великолепия — страшно подумать — мужчины! А вы спокойно прошли мимо, не впав в истерику, не потеряв сознание, не причитая грозно о диких современных нравах. Вы видите подобное каждый день. В вашем сне в вашем городе ожил маленький кусочек древнегреческих обычаев, по которым уличенный в трусости мужчина должен был три дня сидеть на площади в женском платье. В Древней Греции людей наказывали стыдом.
Солёная соль
«Если же я вам кажусь столь весёлым, то ничем и никогда не могли вы меня столь обрадовать, как сделав такое замечание. Ибо для счастия созданы люди, и кто вполне счастлив, тот прямо удостоен сказать себе: «Я выполнил завет Божий на сей земле». Все праведные, все святые, все святые мученики были все счастливы».
Достоевский, «Братья Карамазовы».
Чудесна помощь беспомощных — и священна.
Рильке, «Interieurs».
Лев отложил учебник по зоологии и включил телевизор. Под прекрасную «La Peregrinacion» (больше известную как «музыка из телепередачи «В мире животных»») улетали за границы экрана чёрно-белые журавли, проворно неслись стада косуль, и синекрылый орёл, прикрывая пледом причудливых теней нарисованные леса и степи, пикировал, приметив внизу, в траве крохотного зайчишку. Он убегал, тихонько поскуливая, наталкиваясь то на лису, то на волка, он выбивался из сил, не оставляя надежды спрятаться. Непременно спрятаться, было бы только где.
