Девочка, смотрящая на дождь,
на что надеешься, чего ты ждешь?
Девочка, смотрящая на
божьих коровок в проёме окна.
Ты так похожа на душу мою:
я тоже надеюсь, я тоже жду...
2007
Девочка, смотрящая на дождь,
на что надеешься, чего ты ждешь?
Девочка, смотрящая на
божьих коровок в проёме окна.
Ты так похожа на душу мою:
я тоже надеюсь, я тоже жду...
2007
Не быть мертвецами, не быть мертвецами,
и даже за гробом не плыть по теченью,
и даже под пулями и под резцами
не стать чьей-то тенью, жить жизнью весенней.
Не быть мертвецами, петь гимн Воскресенью, —
такая задача, такое призванье —
прислушаться к вечному сердцебиенью,
быть воином верным не по названью...
Живые к живым, а мёртвые к мёртвым.
Живой Путевождь нас выводит из мрака.
Бесстрашным сердцам, к воскресенью простёртым,
открыты дороги! И нет больше страха.
2007
Мы чувствуем что девочка жива,
мы слышим как колышится едва
в аквариуме желтая вода,
как в доме замыкают провода,
как в коме отлетает навсегда
скорбящая и льдистая душа.
И мы стоим за дверью не дыша,
а хвоя падает, иголками шурша.
Великое свершают неспеша...
Безликая стучится в двери смерть,
но мы должны, но мы должны успеть —
успеть узнать — о чем нам нужно петь.
Одно лишь слово, как свеча горит,
для тех кто жив, и мертв, и просто спит.
На облаках — спасительная кровь,
неназванное слово есть ...... !
2007
Наши имена уберут отовсюду,
наши имена позабудут потомки.
Сказано: не привыкайте к чуду,
чтобы от него не остались обломки.
Черепки, обломки да обрывки повсюду,
мёртвые колодцы, скользкие обрывы.
Как бы нам хотелось ныне видеть чудо!
Только вместо чуда — чёрные дыры.
Дыры от пуль, гнойники да нарывы,
впалые глазницы, надежды ни капли...
И тогда приходит чудо: умножаются рыбы,
Бог идёт по волнам. Чудо живо! Не так ли?
2007
Тех, кто нам нужен
мы не увидим.
Те, кто нам нужен
смыты дождями.
Ну, а как можно
жить в этом мире,
если не видеть
тех, кто нам нужен?
Те, кому мы нужны
потерялись.
Те, кому мы важны
заблудились.
Грустно тебе?
Понимаю... но верю
в то, что цветы оживут
на рождественских елях...
2006
Я слагаю стихи во сне,
мне не вспомнить о чем они.
О судьбе, о моей вине,
о распятой за нас Любви?
Я пишу стихи на снегу,
хоть не вечно живут снега...
Но я память о них сберегу,
все слова сохранит вода.
Из купели звучат вновь
те слова, что оставил Он.
Воскресает опять Любовь
и Её не возьмёт ОМОН.
Нас не взять, мы легки, как
исчезающий летом снег.
Из под снега взойдёт мак,
не суди никого, человек.
Есть Один Всеблагой Судья,
но земляне вершат свой суд...
Помяните меня, друзья,
когда песни мои распнут.
2006
«Возлюбим друг друга да единомыслием исповемы...»
Мы всё равно не сможем друг без друга,
мы всё равно, мы всё равно
не вырвемся из замкнутого круга,
предрешено, предрешено.
Переступая немощные тени,
всё ближе к нам, всё ближе к нам,
идёт палач к своей заветной цели
и входит в храм, и входит в храм.
Всадник отважный под черным плащём.
Мчит кобылица, мчит напролом.
Всадник последний наземь упал,
не долюбил он, не доскакал.
Всадник отважный, помнит тебя
в дальних краях неземное дитя,
пьёт кобылица воду с руки
в хвойных лесах у заветной реки.
Вырастет скоро святое дитя,
явится к людям, грешных любя.
Будут шаги невесомо-легки,
в тонкой руке, как лазурь, васильки.
Льются столетья в песочных часах,
детский пушок с сединой на висках.
Кто-то доскачет до синих высот,
кто-то до райского сада дойдет!
Всадник отважный, ребёнок святой,
дева-пустынница, странник босой,
благословенны ваши пути!
Здесь вас не ждут, значит время — идти.
Идти!
2006
Здравствуй, Нефритовый город,
я знаю к тебе дорогу.
Она не проходит ни полем, ни лесом,
ее не увидишь глазами.
Нефритовый город, как путь к тебе долог!
К тебе не приходят сами.
Ты сам открываешь надзвездное сердце
и говоришь с сердцами.
Всю душу покрыть рубцами,
все выплакать очи, стать в мире изгоем,
любить всё — до малой песчинки —
вот где проходит граница,
вот где Нефритовый город
встречает сердца.
2007
Я не живу, я выживаю.
Как колкий лед глотаю боль,
и всё острее понимаю,
что выбрал гибельную роль.
Герой мой обречен скитатья,
как Каин в мире одинок,
и бесконечно расставаться
на неизвестно долгий срок.
Страницы пьесы истрепались,
сюжет исчерпан и не нов:
всё было, мы уже прощались,
всё будет, мы простимся вновь.
Я уповаю лишь на чудо,
надеюсь — в предзакатный час
придёт Любовь из ниоткуда,
и, как детей, простит всех нас.
2007