«Я принес вам с севера сердце любящего отца…»

Повесть о священномученике Никодиме Белгородском

ГЛАВА 1.
«Мы к Богу с печалью, а Он к нам с милостью»

Я впервые увидел этого человека, когда мы с отцом в очередной раз пришли в Свято-Троицкий монастырь¹. Мы ходили туда часто. Потому, что в тамошнем соборе, точнее, в склепе, находившемся в юго-западной части этого храма (чаще его называли не склепом, а «пещеркой»), покоились мощи Святителя Иосафа Белгородского. В ту пору он еще не был причислен к лику святых. Хотя не только мы, белгородцы, но вся Россия уже второй век почитала его, как святого подвижника. Вот и мой отец, Иоанн М-ский, второй священник кладбищенского Никольского храма², сколько я себя помню, всегда называл Святителя Иоасафа святым чудотворцем. Еще бы! Ведь он убедился в этом не из книг и не с чужих слов, а на собственном опыте:

— Видишь ли, сынок, — рассказывал он мне, — у нас с матушкой долго не было детей. Сколько мы докторов обошли, только они лишь руками разводили. Мол, тут медицина ничего сделать не может, чему быть, того не миновать. Тогда отправились мы к самому профессору Нейдгарду, о котором рассказывали, будто он даже безнадежных больных вылечивает. Только и он нам то же самое ответил: мол, наука здесь бессильна, а чудес не бывает. Вышли мы от него, матушка плачет навзрыд, а я ее утешаю:

— Не плачь, Машенька! Вот я подкоплю денег, возьму у настоятеля отпуск, да поедем мы с тобой в столицу. Там, говорят, живут самые ученые врачи. Вот мы там и найдем такого врача отыщем, который нам с тобой поможет!

Посмотрела она на меня, да вдруг усмехнулась так горько, что мне аж не по себе стало.

— Нет, — говорит, — Ваня. Никуда мы не поедем. Что зря метаться? Только один Врач сможет нам помочь, если захочет. И к Нему за тридевять земель ехать не надо — Он всегда с нами рядышком. А мы с тобой все стороной Его обходим…

Ничего я ей не сказал, только обнял ее крепко-крепко, а сам думаю:

— Бедная! Совсем не в себе от горя, вот и говорит невесть что. Какого такого врача мы стороной обходим? Может, настоятель наш, отец Василий, его знает? Спрошу-ка его…

Эх, сынок! Матушка-то моя умней меня оказалась! И ты запомни: где люди не помогут, там Бог поможет. Мы к Нему с печалью, а Он к нам с милостью. Не обходи его стороной — с Богом пойдешь — до блага дойдешь!

Вот и стали мы с матушкой Богу молиться, чтобы, если Ему угодно, послал он нам дитя. И вскоре приснился ей сон…

— Вижу, — говорит, — стоит передо мной седой человек в архиерейской одежде, вылитый Владыка Иоасаф, как его рисуют, держит на руках ребенка и протягивает мне: мол, подойди да возьми! Пойду-ка я в Троицкий монастырь да закажу по нему панихиду. Может, вымолит он нам у Бога дитя…

Не раз, и не два, а много раз ходила моя матушка в Свято-Троицкий монастырь. И панихиды по Святителю Иоасафу заказывала, и сама много молилась у его гроба. Мне бы ее веру! Сколько раз я думал — зря она старается, не слышит нас Бог, где Ему до нас! Господи, прости меня за это! Как взгляну на тебя, воочию убеждаюсь: жив Господь и благословен Бог наш! По молитвам моей матушки, твоей покойной мамы, вымолил нам тебя у Него Святитель Иоасаф. Потому-то и назвали мы тебя в его честь: Иоакимом. Это имя носил святой Иоасаф, пока не ушел в монахи. А в постриге нарекли его Иоасафом, в память преподобного Иоасафа, индийского царевича, который ради Христа бросил царство и ушел в пустыню Богу служить. Ты носишь имя святого человека, которому обязан своим рождением. Так что будь достоин его памяти.

Глава 2.
Паломник с далекого Севера

Может, вам кажется, что я уклонился от рассказа? Но нужно же было объяснить вам, почему мы с отцом так часто бывали в храме, где почивали мощи Святителя Иоасафа. Вот тогда-то мы его впервые и увидели… Впрочем, наверняка не обратили бы особого внимания на этого человека, если бы нам не указал на него отец Илия.

Придется все-таки снова отвлечься, чтобы рассказать вам об этом человеке. Не обессудьте — иногда в немощи человеческой совершается такая великая сила Господня, что убедишься в справедливости поговорки: человек ходит, да Бог его водит. А отец Илия был предельно немощен. Маленького роста, почти карлик, худой, со слезящимися глазками и огромным красным носом, чрезвычайно подвижный, несмотря на свою старость. И чрезвычайно общительный, пожалуй, даже слишком, если учесть, что он был монахом в рясофорном постриге. По рассказам отца, прежде он служил псаломщиком в Никольском храме, а, когда его отправили за штат, подал прошение о том, чтобы его приняли в монастырь. Вот так он и стал монахом. Хотя, повторюсь, казался человеком, который попал сюда случайно, просто потому, что был стар, беден и одинок. А потому ему некуда было деться, кроме как уйти в монастырь.

Послушание, которое нес отец Илия, в нынешних храмах обычно несут женщины. Иногда его шутливо называют «дежурство по такому-то подсвечнику». В то время, когда в соборе не было службы, отец Илия сидел в уголке собора на низенькой скамеечке с четками в руках. Со стороны могло показаться, что он дремлет. Однако на самом деле отец Илия бдительно наблюдал за подсвечниками. И стоило какой-нибудь свечке накрениться или упасть на пол, как он тотчас же вскакивал со своей скамеечки, с не-монашеской быстротой направлялся к подсвечнику и наводил на нем порядок. А потом снова садился в своем углу.

Вот и в этот раз, когда мы с отцом пришли в монастырский собор, поклониться Святителю Иоасафу, отец Илия оказался на своем обычном месте. Впрочем, заметив нас, он тут же встал и направился к нам. Зато мы замерли на месте. Из склепа Святителя Иоасафа, выходил осанистый монах, на вид лет сорока. Прежде мне никогда не доводилось видеть здесь этого человека. Кто он?

Но в это самое время кто-то толкнул меня в бок. Я обернулся…разумеется, это был отец Илия.

— Видишь его? — зашептал он мне прямо в ухо, обдавая меня терпким запахом лука. — Знаешь, это кто? Это — архимандрит, нездешний, из Олонецкой губернии приехал. Говорят, такой ученый, академик³, да еще и писатель… книги про святых пишет, уже не одну написал. А еще он там, в тамошней духовной семинарии, самый главный. Ректор… а там, гляди, и архиереем станет.

Отец недовольно взглянул на отца Илию. В самом деле, разве пристало монаху собирать отовсюду и пересказывать другим разные слухи и сплетни! Что нам за дело до этого заезжего архимандрита? Мало ли паломников приезжает к нам поклониться гробу Святителя Иоасафа? Хотя радостно, что его знают и почитают даже на далеком Севере, где, как я слыхал, круглый год лежит снег, а по улицам городов разгуливают олени и белые медведи…

— А знаешь, как его зовут? — донесся до меня голос отца Илии. — Его зовут отцом Никодимом. Вот оно как: архимандрит Никодим…

Кажется, отец Илия еще что-то рассказывал о нем. Но все его слова у меня, как говорится, в одно ухо влетели, в другое вылетели. Ведь я видел этого северного архимандрита в первый, и наверняка, в последний раз.

Мог ли я знать, что еще не раз увижу этого человека? И не забуду никогда.

Глава 3.
Новый епископ

Теперь мне придется «перескочить» через целых четыре года. За это время случилось много знаменательных событий. И самым главным из них были торжества по случаю прославления Святителя Иоасафа. Они состоялись в сентябре 1911 г. На них приехало множество паломников со всех концов России. В том числе и сестра императрицы, великая княгиня Елизавета Феодоровна, в ту пору уже настоятельница построенной ею в Москве Марфо-Мариинской обители. Приехал и великий князь Константин Констатинович, военный и поэт, печатавшийся под инициалами К.Р. Что до государя императора с семейством, то они приехали в наш город позднее, в декабре, по дороге из Ливадии, чтобы помолиться у раки Святителя Иоасафа.

Разумеется, я был очевидцем лишь части этих событий. Например, я видел живую ленту из богомольцев, стоявших ночью со свечами вокруг Троицкого собора. Эта живая лента опоясывала храм не один, а целых три раза. И все-таки люди часами стояли, читая молитвы, в ожидании, когда им выпадет счастье приложиться к мощам новопрославленного святителя Иоасафа. Возможно, кто-то из тех людей жив и поныне…помнит ли он ту сентябрьскую ночь?

А еще я своими глазами видел, как исцелялись больные, когда мимо них несли раку с мощами Святителя Иоасафа. И как, видя это, обретали веру люди, пришедшие на это торжество просто из любопытства. А разве обретение человеком веры — не меньшее чудо, чем выздоровление от неизлечимой болезни… да что там!.. чем его воскрешение из мертвых. «Был мертв и ожил, пропадал и нашелся» (Лк. 15, 24).

Так прошел 1911 год. А в следующем году я пошел учиться. Разумеется, отец отдал меня в духовное училище. Ведь он мечтал о том, что я тоже стану священником. Учиться мне нравилось, и вскоре я уже числился в лучших учениках.

— Молодец, сынок! — похвалил меня отец, когда первый год моей учебы остался позади. — Если бы твоя мама была жива: то-то бы она за тебя порадовалась.

Спустя несколько месяцев после этого произошло еще одно событие, одинаково значимое как для всего нашего города, так и для меня.

… -Значит, теперь у нас в Белгороде будет новый епископ⁴. — задумчиво произнес отец, надевая поверх нового шерстяного подрясника широкий пояс, расшитый черным стеклярусом. — Владыка Никодим.

— А он откуда? — полюбопытствовал я.

— Откуда? Бывший викарный епископ Рыльский. А родом он с Севера, из Архангельской епархии. Интересно, каков он? Ну да ладно, сегодня увидим. Он сегодня в соборе Литургию служит. А мы, городские священники, будем ему сослужить. Так что собирайся поскорей, поедем в собор. Вот и увидишь нового Владыку.

Когда мы добрались до Свято-Троицкого собора, вокруг уже толпился народ. И это при том, что январский день выдался морозным… Казалось, сюда сошелся, сбежался, съехался весь Белгород. Еще бы! Ведь не каждый день в город приезжает новый епископ!

Протискиваясь вслед за отцом сквозь толпу, я слышал обрывки разговоров, которые вели между собой горожане:

— А какой он из себя? Молодой или старый? — спрашивала какая-то женщина.

— Да зачем тебе это знать? — ответил ей густой мужской басок. — Ты лучше его книжки почитай.

— А про что же он пишет-то?

— Про святых. И про тех, которые прославлены, и про тех, кто пока что не прославлен, как наш Святитель Иоасаф. Между прочим, я одну его книжку в соборной лавке неделю назад видел. Называется «Жизнеописания отечественных подвижников благочестия 18-19 века»⁵. Толстая такая, надолго хватит. Это тебе не какая-нибудь там «Пещера Лейхтвейса», а божественная книга, душеполезная! Вот, купи ее да и почитай…

— Охти! А вдруг уже ее купили! Прозевала!

— Да ладно, не охай! Я тебе «Архангельский Патерик» дам почитать. Тоже он написал. Там и про Соловецких святых, и про праведного отрока Артемия Веркольского… Только смотри, верни обратно!

— А что, правду говорят, будто он только что приехал? И уже служить будет! Экий молитвенный!

— Еще бы нет! А нашего Святителя Иоасафа, говорят, так почитает…

Тем временем мы вошли в собор. Разумеется там было, как говорится, негде яблоку упасть. К счастью, нас заметил отец Илия и поманил меня рукой в свой уголок:

— Поди сюда, Акимушка, поди сюда! Мы с тобой маленькие, нам тут обоим места хватит. В тесноте, да не в обиде…

Увы, ростом, или, скорее, росточком я был невелик. Поэтому из укромного уголка я мог видеть только спины стоявших передо мной богомольцев. А мне так хотелось увидеть нового епископа! Что бы я только ни дал ради того, чтобы хоть одним глазком взглянуть на него!

И тут я заметил скамеечку, на которой имел обыкновение сидеть отец Илия, наблюдая за порядком в храме. Конечно, она была маленькой и весьма шаткой на вид. Однако на безрыбье и рак рыба — я вскарабкался на нее, приподнялся на цыпочки…и чуть не свалился на отца Илию. Потому что узнал в стоящем на амвоне епископе того самого архимандрита Никодима, которого несколько лет тому назад уже видел в этом храме. Значит, теперь он будет нашим епископом!

От волнения я не слушал, что он говорил. Кроме одной, самой последней фразы:

— Принес я вам с далекого и холодного Севера сердце любящего отца⁶.

Слезы нахлынули у меня на глаза. Еще миг, и я заплакал бы, как вдруг…

— Лицемер! — злобно прошипел кто-то совсем рядом. Я обернулся, и увидел высокого плечистого мальчика в форме семинариста. Прикусив губу, с искаженным от ненависти лицом, он, не отрываясь, смотрел на Владыку Никодима…

(продолжение следует)

ПРИМЕЧАНИЯ:

1. В основу данного повествования легло житие Священномученика Никодима Белгородского. Однако ряд персонажей (в том числе, сам рассказчик) являются вымышленными. По необходимости прибегнув к этому, автор все же постарался ввести в рассказ все доступные ему факты биографии Священномученика Никодима.
2. Этот храм существует и поныне. Сейчас это: Николо-Иоасафовский собор. Свято-Троицкий храм, где почивали мощи Святителя Иоасафа Белгородского, был разрушен в 20-е гг. ХХ в.
3. Академик — здесь — человек, окончивший Духовную Академию. Священномученик Никодим был выпускником Санкт-Петербургской духовной академии.
4. В те времена епархия, где служил Священномученик Никодим, называлась Курской и Обоянской. Управлял ею (с 1911-1914 гг.) архиепископ Стефан (Архангельский). В 1911 г Владыка Никодим был назначен его вторым викарием, епископом Рыльским (во епископа он был рукоположен 9 января 1911 г.). В ноябре 1913 г. он был назначен епископом Белгородским.
5. Святитель Никодим (Кононов) написал около 14 книг. Самые известные из них: «Архангельский Патерик», «Соловецкие подвижники благочестия ХУ11-Х1Х в», «Святитель и Чудотворец Иоасаф, епископ Белгородский и Обоянский, и его причтение к лику святых».
6. Отрывок из его первой проповеди Священномученика Никодима в Белгороде.