Подарок

– Просыпайся, внучок, просыпайся, – ласково говорила бабушка, нежно поглаживая колючий ёжик Ромкиных волос. – Уже солнышко давно проснулось, а то мы на службу опоздаем.
Внук который раз пытался открыть глаза, но они никак не открывались.
– Просыпайся, родной. Сегодня праздник Николая Угодника. Людей в храме будет много, пораньше надо.
Через полчаса Ромка весело шагал с бабушкой по улице. Жил он с мамой, бабушкой и дедом в пятиэтажном доме недалеко от храма. Утро было солнечноё и теплоё. Деревья радовали молодой ярко-зеленой листвой, по голубому небу хороводили белые облака. Ромка крутил головенкой по сторонам, и его голубые глаза с интересом наблюдали за всем, что происходило вокруг.
– Бабушка, а голуби мороженое любят? А почему одни цветы красные, а другие желтые? А почему «бродячие» собаки «бродячие»? А почему? А почему…
Бабушка, вздыхая, терпеливо отвечала на все вопросы внука, а в коротких перерывах между «почему?» наставляла его, как вести себя в храме, хотя Ромка никогда и не баловался там. И не потому, что был очень послушным. Переступая порог храма, он попадал в маленький сказочный город из его любимой книжки «Волшебник изумрудного города», которую ему читала мама. Самым главным здесь был Иисус Христос, а Боженькина мама Мария помогала своему Сыну. А чтобы успеть выполнить все, о чем просили люди, у Них было много помощников-святых.
Горящие на круглых подставках свечи напоминали Ромке торт в день его рождения. От такого сравнения становилось еще радостнее, и он тоненьким голосочком пел вместе с хором отдельные слова молитв, которые знал.
Бабушка с внуком всегда стояли на одном и том же месте у иконы Николая Угодника.
– Я читала, – говорила она, – что святитель Николай первым из святых помолился на небе у Престола Божия за Русскую землю. С того времени и полюбила Русь Угодника Божия. И первый храм в его честь был построен в Киеве еще в 882 году. Святой всегда приходит к нам на помощь, лишь только мы его призовем.
Но Ромка поначалу боялся его призывать, потому что он казался ему очень строгим, да и просить его было не о чём. Но потом он обнаружил для себя, что глаза святого, хотя и строгие, но добрые, как у дедушки, и перестал его бояться.
А вот и храм. Солнце играло на золотых крестах тысячами зайчиков. В ожидании застыл колокол, готовый через несколько минут весёлым звоном звать людей на литургию. Ромка сразу притих, ведь сегодня он расскажет святому свою самую большую тайну, о которой не знает даже бабушка.
Народ потихоньку заполнял храм. Поставив свечи, бабушка и внук стали на свое привычное место в ожидании начала службы. Но Ромка неожиданно подвинулся поближе к иконе и быстро-быстро заговорил:
– Святой Николай! Мне хочется велосипед, как у Мишки, такой большой, с пипикалкой и лампочками. У него два больших и два маленьких колёсика, чтобы не упасть. Но я не упаду, мне уже пять лет. Но больше велосипеда мне хочется папу. Он потерялся, и мама его никак не найдёт. Бабушка говорит, что ты хорошим детям помогаешь. Я буду послушным, только найди моего папу. Даже борщ буду есть, хотя я его очень не люблю, особенно капусту. И Таньку в садике больше дразнить не буду.
Ромка замолчал, потупив взор, словно что-то обдумывая. Потом, подняв взгляд на икону, вздохнул и мечтательно продолжил:
– Как, наверно, хорошо сидеть у папы на плечах и чтобы все-все видели.
Он опять замолчал, а потом решительно выпалил, словно боясь, что передумает:
– Святой Николай, я тебе обещаю, что не заплачу, даже когда мне зуб будут вырывать. Обещаю, только найди моего папу.
Он опустил головенку, всхлипнул и тихим жалобным голосом проговорил:
– Я так по нём соскучился, по папе.
Бабушка, слушая внука, беззвучно плакала. От каждого его слова щемило сердце. От слез она не видела вокруг никого и ничего, а только губы шептали: «Прости, прости, прости…»
С этого дня посещение храма у внука начиналось с разговора со святым, а она отходила в сторону, чтобы не слышать его слов, зная, о чём он просит.
В неудачном браке дочери мать винила себя.
Светлана росла весёлым, жизнерадостным ребенком. Не по годам смышленая, она хорошо училась, рано стала помощницей матери по дому. Общительный нрав и постоянная потребность помогать другим делали её «палочкой-выручалочкой» в разных ситуациях, как в школе, так и в доме, где они проживали. Мир для неё был огромным и светлым, как её закадычный друг Димка, с которым они дружили с младших классов.
Учился Димка плохо. Все попытки Светланы помочь ему в учёбе всегда заканчивались одной и той же фразой:
– Спортсменам литература не нужна.
Димка одновременно посещал несколько спортивных секций. И только в девятом классе, когда он стал намного выше своих одноклассников, выбрал баскетбол, став одновременно капитаном школьной команды и телохранителем Светланы, которая к этому времени из гадкого утёнка превратилась в белую лебедь.
Открытый, весёлый, добродушный, он нравился родителям, и, что греха таить, мать видела в нем будущего зятя. Но когда после выпускного вечера дети заявили, что хотят пожениться, мать взбунтовалась:
– Какая свадьба, да вы что? Вам ещё 18 нет. Тебе, Димка, осенью в армию, а Светлане дальше учиться надо, школу с золотой медалью закончила. Успеете, у вас ещё всё впереди.
– А может, пусть женятся, – возразил отец. – Ты же сама Светлану на третьем курсе родила.
– А ты вспомни, как нам трудно было, кто её только не нянчил, пока я институт закончила. Нет, пусть вначале выучится, – твердо заявила мать.
И дети послушались. Дочь поступила в педагогический институт, а Димку осенью забрали в армию. И всё, казалось, шло своим чередом – Светлана училась, Димка служил. Но беда подкралась, как вор, тихо и незаметно.
Светлана с сокурсницами часто лакомились мороженым в ближайшем от института кафе. И однажды к их столику подошёл мужчина лет тридцати. Красивый, модный, словно сошёл с глянцевой обложки журнала. Поставив бутылку шампанского на стол, глядя на Светлану, весело сказал:
– Гуляйте, студенты. А на тебе, голубоглазая, я женюсь.
А потом, потом, как в бразильских сериалах: шикарная машина, горы цветов, дорогие подарки, поездки в театры, на концерты и … беременность.
Свадьбу сыграли шумную и дорогую. Новоиспечённый зять денег не жалел. Еще бы! Невеста – красавица, на 12 лет моложе.
Светлана думала, что сказочное начало отношений обещает такое же волшебное их продолжение. Но через полгода после свадьбы муж не приехал забирать её с сыном из роддома, сообщив по телефону, что находится за пределами области. Свекровь вела себя очень странно, как-то заискивающе-виновато, словно старалась что-то скрыть.
А потом опять же, как в кино, только пленка была уже не цветной, а черно-белой. Фирма, которую якобы имел муж, мифически исчезла, а он оказался обычным игроком, покуривающим травку и другую модную гадость.
Год сыну он «отметил» в казино, проиграв крупную сумму денег. Вначале исчезла машина, потом гараж. Заработал «счетчик», опустела квартира. «Ушли» даже серёжки и колечки, которые Светлане дарили родители. С обручальным кольцом дочери исчез и зять. Через несколько дней пришли незнакомые люди и предъявили документы на квартиру, которую игрок продал им в счёт погашения долга.
Собрав свои нехитрые пожитки, Светлана с сыном вернулась в родительский дом.
Бессонными ночами мать терзала и терзала себя:
– Ну почему, почему я не разрешила им с Димкой пожениться? Могла бы Света и на заочном учиться, сколько вон семейной молодежи учится. Господи, прости меня! Отняла у собственной дочери счастье, а Димка, бедный, как узнал от друзей, что Светлана замуж вышла, после армии домой не вернулся, уехал куда-то в Россию. Они ведь две половинки, даже похожи друг на друга, а я им соединиться не дала.
Тысяча мыслей, одна рождаемая другой, мучили её постоянно, не находя разрешения и ответа. И только в церкви боль израненной, страдающей души затихала. Молитвы вселяли в неё надежду, что Господь, приняв её раскаяние в содеянном, поможет исправить ситуацию.
Дочь вернулась домой другим человеком. Голубое небо в её глазах стало белесым, взгляд пустым, и даже улыбка была какой-то виноватой. И только внук, копия дочери, этот маленький, любознательный, забавный человечек, радуя их своими маленькими успехами, был для семьи тем светом, той любовью – всем тем, в чем они так сейчас нуждались.
На жизненном календаре дочери шел двадцать второй год, и время потихоньку зализывало раны. Оставив прошлое прошлому, Светлана словно проснулась от долгого сна. Восстановилась и окончила институт, нашла работу. Она больше не искала место, где таится счастье, а просто жила: любила родителей, сына, встречалась с подругами, работала и радовалась простым вещам. Спокойный, размеренный ритм жизни устраивал её, и она не хотела ничего менять. И все было бы хорошо, если бы не вопросы сына, повторяющиеся с завидным постоянством:
– Мама, ну когда же ты моего папу найдешь? Ты сказала, что он потерялся, так надо же его искать.
– Я его ищу, сынок, ищу, – отвечала Светлана, виновато улыбаясь, – ты только не торопи меня.
«Прости меня, сыночек, но мне пока и одного замужества хватит, – думала Светлана, нежно обнимая сына. – Я тебя за двоих люблю, родной, за двоих».
Но небеса имели на нее другие планы.
Первый месяц зимы, словно боялся не успеть, каждый день сыпал снегом. В один из вечеров дочь позвонила с работы и сказала, что придет поздно. Ромка долго не мог уснуть без маминой сказки, но потом тихонько засопел, подкатившись к деду под бок. Дочь пришла поздно, и глаза её загадочно сияли.
– Мам, а знаешь, с кем я была? – с восторженным трепетом проговорила она с порога.
– С кем?
– С Димкой!
– Да ты что! Он вернулся?
– Вернулся. Живёт с родителями, работает водителем на «газели». Ему мать обо мне написала. Значит, все-таки простила. Мам, я его как увидела, вроде и не было этих семи лет. Я ему все рассказала, все. И почему замуж вышла, и о Ромке, и как муж меня … ну, в общем все-все. Он ведь так и не женился. Говорит, что однолюб и что я его первая и единственная любовь. А ведь если бы тогда, после школы, ты не запретила нам пожениться, все было бы по-другому. Хотя нет, я и только я виновата в случившимся, – тихо и убеждённо сказала дочь.
– Мам, я его теперь никому не отдам, никому. Он мой Димка, мой, – дочь заговорила горячо, отрывисто, словно боялась упустить что-то важное. Она вдруг стала той восторженной девочкой, полной надежд, планов, которой она была когда-то и о которой успела забыть, столкнувшись с тяжёлыми испытаниями.
– Мам, а отец не будет против, если Димка к нам переедет жить? Хотя он говорит, что лучше квартиру снять. Мам, я как посмотрела в его глаза, а в них … не обида, не осуждение… в них любовь. Я как начала реветь, а он прижал меня к себе, по голове гладит и говорит так нежно-нежно:
– Ну что, настрадалась, Мальвина? Помнишь, он меня в школе всегда Мальвиной звал? Как ты думаешь, он Ромке понравится? Да что я такое говорю, да разве может Димка кому-то не понравиться! Мам, он такой красивый стал. Плечи, во! – Светлана развела руки.
Дочь говорила и говорила, а мать смотрела на её радостное, возбуждённое, счастливое лицо и думала, что счастье всегда приходит неожиданно, но как хорошо, когда оно входит в твой дом. Как хорошо, когда мир распахивает перед людьми свои счастливые объятия.
«Господи! Святой Николай! Спасибо! – мысленно взмолилась мать. – Вымолил-таки себе Ромка отца. Вымолил».
Однажды, когда дед привел Ромку из садика домой, тот увидел в зале стол с белой скатертью.
– А мы что, кушать здесь будем?
– Да, здесь, – радостно ответила ему мама.
– К нам гости придут?
– Да.
– А кто?
– Увидишь. Иди мой руки и переодевайся. Дедушка тебе поможет, синий костюмчик в спальне, на кроватке.
Звонок в дверь раздался, когда дед застегнул Ромке последнюю пуговицу на пиджачке. Ромка хотел побежать к двери, но дед удержал его на пороге спальни, и он услышал, как кто-то сказал:
– Здравствуйте, тетя Зина, можно к вам?
– Здравствуй, Димочка, здравствуй, – голос бабушки почему-то дрожал, – проходи.
Первая в зал вошла радостная мама, а за ней большой незнакомый дядя. Он посмотрел на Ромку добрыми, спокойными глазами и улыбнулся.
– Ну … давайте знакомиться, – с волнением в голосе сказала мама.
– Это мой сын Роман. А это, это … – она замолчала, с трудом подбирая нужное слово.
В комнате воцарилась гробовая тишина.
Ромка внимательно посмотрел в глаза незнакомцу и увидел в них то, что так давно мечтал увидеть:
– Это мой папа! – радостно выдохнул он.
В воскресенье, переступив порог храма, Ромка, подбежав к иконе Святителя Николая, радостно, взахлеб заговорил:
– Он мне очень понравился, папа, мой папа. Такой большой и сильный. Меня одной рукой поднимает. Бабушка Аня с первого этажа сказала, что это какая-то Судьба мне папу привела. Но я точно знаю, что это ты, точно. Ты, наверное, очень далеко за ним ходил, что так много дней прошло. Я тебе подарок принес, вот! – Ромка вытащил из кармана куртки большое красное яблоко. – Это мне вчера папа дал, правда, красивое? Мне очень хотелось его съесть, но я подумал, что ты, наверно, тоже любишь яблоки, – Ромка протянул ручонку с яблоком к иконе, – возьми, оно очень вкусное, правда, правда, – и в подтверждение своих слов закивал головёнкой.
Бабушка, купив свечи, стала искать глазами внука. В храме было пока немного людей. Увидев Ромку возле иконы Николая Чудотворца, она не удивилась, но её смутила его протянутая к иконе ручонка.
– А почему ты так руку держишь? – спросила она, подойдя к внуку.
– А я Святому Николаю яблоко подарил.
– Ну и где же оно? – улыбнулась бабушка, показав глазами на пустую ладошку внука.
Ромка посмотрел на бабушку прищуренными хитрыми глазёнками и весело ответил:
– А он его уже взял.