Матрица добродетелей

1.

В келье полумрак. Пьем чай с шоколадными конфетками, угостили сестры из трапезной. Моя соседка по монастырскому жилью – православная казашка-трудница, с выбивающейся из среднего добротой, выросла в детдоме. «Да ты ешь, ешь, Оленька, совсем худая, мне бы худеть», - протягивает булку, мед, шоколадку Галя.  Как, в монастыре – и такие сласти в келье? Ведь важна аскетика. Через несколько дней я увижу, что моя удивительная Галя не притрагивается к пище по понедельникам, средам и пятницам. Потом еще многое в ней поразит. Безотказность, простая веселость, несмотря на инвалидность, то, что хороший мужчина так и не встретился в жизни, и никто никогда не назвал «мамой».  Галя редко ходит на службы, но читает много молитв с простодушной детской интонацией, никогда не забывая, молитву Киприану и Иустинии.

Дорога домой, провинциальный автобус. В провинциальных автобусах мягчеет сердце. Я всегда стараюсь добираться до пункта назначения этим видом транспорта, чтобы поддержать бедные муниципальные ПАПы. И увидеть народную Россию. Тут можно услышать истории непобедимой любви и притчи, почувствовать связь с прошлым, встретить  несделанное благочестие, истинное, а подчас даже дурашливое.

На этот раз – водитель армянин. В автобусе, идущем на восток, всего два пассажира. Водитель слушает по радио английские песни, за окном мелькают «Малахово», «Сергеево», «Давыдово».  Командир маршрутки говорит по телефону другому водителю: «Да, брат, сейчас везде тяжело, вчера на Уфу тоже два человека только выехало, фигня какая-то».  На железнодорожной станции, куда я ходила, чтобы узнать расписание, передо мной семь человек брали билеты до Москвы, всё забирает она.

На остановке в одной из деревень заходит совсем старенькая трогательная русская бабушка, а вернее заползает, что-то с ногами. Помогает ей девушка в длинной юбке и ярком платке со стразами, похожая на цыганку. Они располагаются напротив, отдают мелочь за проезд.

- А я за лекарствами ездила. А звать-то тебя как? – cпрашивает свою помощницу бабушка, глаза еле видны из огромной шали, на улице сильный мороз.

Девушка называет восточное имя.

- Как, как?

Девушка нетерпеливо отвечает, чтобы не кричать еще громче, уже русскую версию:

- Полина.
- Полянка значит. А хозяин-то у тебя где, Полянк? – говорит бабушка авторитетным голосом, за которым стоят годы труда и претерпевания реформ.
- На намаз ушел, у нас по пятницам намаз.
- В церковь?
- Ну в мечеть, у нас мечеть.
- А что, и нерусски хороши есть, - заключает бабушка громогласно.

Девушка выходит на своей остановке - в деревушке с дымящимися печками. Старушка вдогонку кричит:

- Хорошо живите, Полянка!

А потом уже мне: «Из Таджикистана приехали».

2.

Дома снова другая реальность, более благополучный отраженный мир Интернета. 

Многое после монастыря воспринимается иначе, отдаленно.

Внимание привлекает статья отца  А. Ткачева «Лишние люди». Статья с большим резонансом. В ней автор осуждает мужчин, перешагнувших 30-летие и не создавших семьи. Тех, кто не спешит быть и монахом, живет в миру в неопределенном положении.

Вечером я рассказываю о статье родственнику. Ему 33, не женат, нет девушки, и он не находится в ее поисках. В Церковь не ходит. В ответ на статью, не раздражаясь говорит, «Да… А неженатые вообще-то за них работают. У нас, как пять пробило, все женатые бегут домой, чтоб жены не ругались. А остаются только два человека : я и Серега, холостые».  Он работает на технологически сложном объекте государственного значения, инженер.   Дома появляется очень поздно, часто возникают проблемы со здоровьем.

Я вспомнила Игоря. Игорю тридцать два. Уже много лет он, следуя статье, «лишний человек». Не работает. Не женат, живет с родителями, летом в деревне. Всегда один. Далек от Церкви, во-многом потому что там, по его представлениям, то же благополучное общество, которое его отвергло.

А начиналось все хорошо, трудолюбивая благочестивая семья, школа на «четыре и пять», институт. Затем армия. Однокурсники откупались, а у него не было шестидесяти тысяч. Да и долг Родине хотелось отдать. В результате пошли два года лейтенантом.

После армии Игорь вернулся другим человеком. Если коротко – замкнутым, нервным, и боящимся новых людей. По его словам, каждый день там был для него пыткой, хотя получал много грамот.

Отслужив, Игорь пытался устроиться в мчс и другие силовые структуры, но отовсюду приходил отказ. Не было покровителей. В ответ на мольбы малоимущих родственников, решил пойти в коммерцию. Характер совершенно для этого не подходил. Всего более он  боялся надменных девочек-HR, задающих нелепые вопросы на вакансию охранника, вроде такого: «Как вы относитесь к женщинам?».  Проработав несколько месяцев торговым представителем по колбасе, и столкнувшись с грубостью вновь, Игорь, учивший в университете Канта, заключил, что с него хватит.

Теперь он ухаживает за своим маленьким хозяйством – свинья, куры. Еще больше замкнулся. Вряд ли Игорь - мечта типичной современной девушки. Но о жене и детях он мечтает. Недавно у него обнаружили сердечное заболевание. Таких примеров в провинции множество. Наблюдать жизнь муравьев  в чистом кабинете это эксперимент с ошибками эксперимента, видеть жизнь – сидеть в куче с этими муравьями.

По телевизору, который смотрит мой сосед Ваня, новости о митингах американских студентов. Они восстали против Трампа и закона о запрете миграции из ряда государств Востока. Я – консервативная православная, мои симпатии на стороне борца за традиции.

- Ведь это же белые американцы, самоубийцы, - возмущаюсь вслух.

Сосед, тоже консервативный, только «православный атеист», тоже за Трампа. Задумавшись, он отвечает:

- А может, просто у них нет предрассудков.

Мы в Церкви пренебрежительно относимся к этой фразе, как либеральной. Действительно, она опасная. Но все же, есть в ней, в глубине ее, накопленные когда-то христианские смыслы о равенстве.

Огромные коттеджи-дворцы окружают  теперь кольцом каждый русский город. В большинстве из них теплится камин посреди огромного зала, благополучная жена и муж сидят на диване, и ждут, когда приедет в гости единственный сын, тоже женатый, благополучный. Но это только штрих. На таких людей указывать нельзя.

Капитализм и сословность вновь побеждают в нашей стране, и Церковь снова боится (кроме отдельных священников) говорить о причине, указывая на следствия, например «лишних людей». Отец Андрей добрый, талантливый, но вышеупомянутая статья – поддержка благополучных в их благополучии и только.

И дело даже не в том, что за этот год мне встретилось несколько православных на грани буржуазности, успешных в миру, которые при первой трудности говорили удобно: «Ну я же не Христос», - при этом громко выступали, судили, имели на всё четкое мнение. Под статьей много их комментариев.  

Молюсь, чтобы вокруг было больше неидеальных нерасчетливых Галь и Игорей, внутренних людей, а не внешних, больше простой любви и добрых дел, а для себя - умения понять и возлюбить любого человека, сил - помочь делом.